Не проснулся спящий царь. Слепой поводырь привел страну слепых к пропасти…

Деятель французского и международного социалистического движения, философ, историк Жан Жорес (1859–1914) прославился как борец за предотвращение надвигавшейся войны в Европе. Политик был блестящим оратором – «наиболее могучим из всех, каких рождало человечество» (Л.Д. Троцкий). За три дня до начала Первой мировой войны, 25 июля 1914 г., на огромном митинге в Лионе Жорес произнес речь, в которой призвал пролетариат всех европейских стран выступить против войны. 31 августа Жорес был застрелен французским националистом. Речь в Лионе стала политическим завещанием великого пацифиста.

28 июня 1914 г. в Сараеве (Сербия) боснийский серб Гаврило Принцип застрелил наследника австро-венгерского престола эрцгерцога Фердинанда и его супругу Софию Хотек, что послужило формальным поводом к объявлению Австро-Венгрией 28 июля войны Сербии. Так началась Первая мировая война между Центральными державами (Германская, Австро-Венгерская, Османская империи и Болгарское царство) и Антантой (Российская и Британская империи, Французская республика), в которую оказались втянутыми 38 из 59 стран мира, мобилизовавшие в общей сложности 70 млн человек. В четырехлетней бойне были похоронены 4 империи – Германская, Российская, Австро-Венгерская и Османская и около 20 млн военных и мирных жителей. В России война вызвала Февральскую и Октябрьскую революции 1917 г., в Германии – Ноябрьскую 1918 г. В конечном счете мир расплатился за стремление Германии отнять у Великобритании часть ее колоний, но не менее хищническими были и намерения других стран. Царское правительство России, например, хотело отобрать у Османской империи Константинополь и проливы Босфор и Дарданеллы.

Приближение мировой войны ощущалось в Европе уже за 10 лет до ее начала. Будучи убежденным пацифистом, Жан Жорес отдавал все свои силы борьбе за предотвращение надвигавшейся катастрофы. Он основал в 1904 г. газету «Юманите», ставшую одним из самых популярных левых изданий во Франции, неоднократно призывал французское правительство достичь взаимопонимания с Германией, принял участие в 1911 г. в Базельском антивоенном конгрессе, возглавил кампанию против закона о трёхлетней военной службе и т. д.

В июне – августе 1914 г. Жан Жорес инициировал голосование в парламенте против предоставления правительству крупного военного займа, добился на чрезвычайном съезде Французской секции рабочего интернационала резолюции о проведении всеобщей стачки в случае начала войны, активно выступал с пацифистскими речами и публиковал антивоенные статьи.

Политик предчувствовал не только войну, но и свой трагический конец. «Не пройдёт и шести месяцев, как начнётся война. Я получаю столько писем с угрозами, и я не удивился бы, если бы оказался её первой жертвой. Я прощаю того, кто меня убьёт. Виновными будут те, кто даст ему оружие. Я мечтаю только о том, чтобы мне не пришлось слишком мучиться» (Н.Н. Молчанов).

Вечером 25 июля 1914 г. Жорес выступил на митинге в пригороде Лиона. Отрывок из выступления, касавшийся австро-сербского конфликта, был опубликован в номере «Авенир сосиалист» от 1 августа. В этой речи, отмечают биографы, «поражающей ясностью мысли», Жорес «в более страстной и взволнованной форме повторил свои прежние выводы». В годы войны речь перепечатывалась в нелегальных брошюрах – «так и после смерти Жореса его последние мысли продолжали жить и участвовать в борьбе, как того желал бы сам великий трибун».

Отрывки из речи Жореса в Лионе:

«Граждане, я должен вам сегодня заявить, что никогда еще Европа за последние сорок лет не переживала более угрожающего и трагического положения, чем в этот час… Нам, и всеобщему миру, и жизни миллионов людей угрожает страшная опасность, для отражения которой пролетарии Европы должны приложить все усилия, проявить всю солидарность, на какую они только способны…

Если конфликт не ограничится Австрией и Сербией, если вмешается Россия, Германия займет свое место на полях сражения рядом с Австрией. А тогда вступит в действие не только соглашение между Австрией и Германией, но и тайное соглашение между Россией и Францией… Положение сейчас таково, что, быть может, уже завтра Австрия нападет на сербов, а если Австрия и Германия нападут на сербов и на русских, вся Европа будет в огне, весь мир будет в огне…

Каждый народ шествовал по улицам Европы со своим маленьким факелом, и теперь вот мы дождались пожара. Что ж, граждане, на нас лежит доля ответственности, но она не снимает ответственности с других, и мы вправе и обязаны разоблачать, с одной стороны, коварство и грубость германской дипломатии, а с другой – двуличие дипломатии русской…

При свидании русского министра иностранных дел с австрийским министром иностранных дел (во время Балканской войны в 1877 г. – В.Л.) Россия заявила Австрии: «Я позволю тебе аннексировать Боснию и Герцеговину, если ты не будешь препятствовать мне получить выход к Черному морю поблизости от Константинополя». Господин Эренталь сделал жест, который Россия приняла за знак согласия и разрешила Австрии захватить Боснию и Герцеговину, а когда Австрия прикарманила Боснию и Герцеговину, Россия сказала Австрии: «А теперь мой черед с Черным морем». – «Как? Что? Ничего подобного я вам не говорила», и с тех пор Россия и Австрия, господин Извольский, министр иностранных дел России, и господин Эренталь, министр иностранных дел Австрии, в ссоре; но Россия была соучастницей Австрии, она предала славян Боснии и Герцеговины Австро-Венгрии и вонзила нож в сердце сербских славян…

Жан Жорес. Рисунок начала XX в.

Так колониальная политика Франции, двуличная политика России и грубая воля Австрии способствовали созданию ужасного положения, в котором мы оказались. Европа мечется как в кошмаре.

Мы имеем перед глазами пример Балканской войны: на полях сражения, на госпитальных койках погибла чуть ли не целая армия; выступило трехсоттысячное войско, а оставило оно на полях сражений, в придорожных канавах и на койках тифозных госпиталей сто тысяч человек из трехсот тысяч.

Представьте же себе масштабы катастрофы в Европе: тут уже мы будем иметь дело не с армией в триста тысяч человек, как на Балканах, но с четырьмя, пятью, шестью армиями по два миллиона каждая. Какое это будет массовое истребление, кровопролитие, опустошение, варварство!.. Граждане, если буря грянет, все мы, социалисты, позаботимся о том, чтобы возможно скорее спастись от преступления, которое совершили правители, а пока что, если осталось время, если осталось хотя бы несколько часов, мы удвоим усилия, чтобы предотвратить катастрофу…

В час, когда нам угрожает убийство и варварство, у нас имеется лишь одна возможность сохранить мир и спасти цивилизацию – пролетариат должен сплотить все свои силы, насчитывающие великое множество братьев, и все пролетарии – французы, англичане, немцы, итальянцы, русские, и мы призываем эти десятки тысяч людей объединиться с тем, чтобы единодушное биение их сердец развеяло страшный кошмар!»

P.S. А.В. Луначарский с восхищением писал о красноречии Жореса, в речах которого «кроме сильной и ловкой политической мысли, великолепного ораторского искусства и целой бездны отдельных острот или блестящих образов, было именно то, что аудитория слушала час за часом эту сложную политическую речь, касавшуюся иногда деталей, в совершенном упоении… Буржуазия правильно опасалась, что этот человек с гигантским ораторским талантом, огромным, полным всяких ухищрений и шахматных ходов политическим умом, человек, полюбившийся массе, может стать во время войны чрезвычайно опасным… Буржуазия чувствовала в нем возможного организатора смертельной для нее позиции в разгар войны… Он сошел в могилу как великий социалистический трибун… Великие события определяются великими причинами, но великие люди являются акушерами, которые помогают революционному будущему родиться поскорей. Рождению этого будущего буржуазия помешать не сможет, но она очень искусно и решительно убирает акушеров не только в тюрьмы и на каторгу, но и на кладбища».