Цезарь в битве при Фарсале

Перед фарсальским сражением Цезарь обратился к войску с речью, которую можно найти в «Римской истории» древнеримского историка Аппиана Александрийского.

«О, друзья, наиболее трудное мы уже одолели: вместо голода и нужды мы состязаемся теперь с людьми. Этот день решает все. Вспомните, что вы обещали мне при Диррахии и как вы на моих глазах клялись друг другу не возвращаться без победы. Это те самые люди, на которых мы идем от Геркулесовых столпов, которые убежали от нас из Италии, те самые, которые нас распустили без вознаграждения, триумфа и даров, нас, сражавшихся в течение десяти лет, нас, совершивших столько войн и одержавших бесчисленное множество побед, нас, приобретших для отечества 400 племен иберов, галлов и британцев. Хотя я их призывал к справедливости, они меня не послушались. И щедрость моя на них не подействовала. Вы знаете, что я некоторых отпустил, не причинив им никакого вреда, надеясь, что ими все же будет оказана нам хотя бы некоторая справедливость. За все это в совокупности вы мне сегодня воздайте, за все о вас, если вы это сознаете, попечение, верность и щедрость в вознаграждении.

К тому же вам, войскам, во многих трудах испытанным, одержать верх над новобранцами тем более легко, что они склонны, как мальчишки, еще к недисциплинированности и непослушанию своему военачальнику, о котором я узнал, что он со страхом и вопреки своей воле выступает в бой, так как счастье его уже склонилось, и он во всем стал вял и медлителен и не столько повелевает, сколько подчиняется. Все это я говорю только об италийцах; что же касается их союзников, то о них не думайте вовсе, не принимайте их в расчет и не сражайтесь с ними совершенно, ибо сирийцы, фригийцы и лидийцы – рабы и всегда готовы к бегству и рабству. Им, я это твердо знаю, и вы это сами скоро увидите, даже сам Помпей не поручит сражаться в боевых рядах. Следите только за италийцами, не обращая внимания на то, что союзники, наподобие собак, будут бежать вокруг вас и поднимать шум. Но обратив врага в бегство, италийцев как своих единоплеменников щадите, а союзников истребляйте, чтобы навести ужас на тех. Но прежде всего нужно, чтобы я видел, что вы помните свое обещание победить или умереть; поэтому разрушьте, выступая в бой, возведенные вами укрепления, засыпьте ров, чтобы у нас ничего не оставалось, если мы не победим, чтобы враги видели, что вы не имеете своего лагеря, и сознавали, что у вас нет иного выхода, как занять их лагерь».

Среди специалистов нет единого взгляда на достоверность речи Цезаря при Фарсале. Одни предполагают, что слова речи целиком были придуманы Аппианом, другие сомневаются, что она, будучи произнесенной, вряд ли была услышана десятками тысяч воинов (в битве на стороне Цезаря приняли участие от 22 до 30 тыс. человек). Одно не подвергается сомнению, Цезарь речь произнес. Этого требовало не только тягостное ожидание начала сражения, но и долг полководца, который перед каждым боем обращался со словами напутствия своим воинам. Полководец должен был ясно, кратко и с силой призвать их к сплочению и воодушевить на победу. То же самое сделал перед сражением и Помпей. Его речь также приводит Аппиан.

В связи с этим представляет большой интерес исследование американских ученых, которые осуществили акустическое моделирование речей Юлия Цезаря перед армией (https: //pikabu.ru/story/). В моделировании были учтены особенности окружающей местности и ландшафта, геометрические свойства, площадь, которую занимали войска, и плотность построения, шум от гремящих доспехов и природных объектов, возраст, опыт и качество речи оратора (Цезарь отличался выдающимся красноречием!), громкость его голоса и даже настроение войска (подавленное или возбужденное) и явление дифракции, учитывавшее акустический эффект грунта.

Согласно результатам, речь Цезаря при Деррахии могли сразу слышать все 14 тыс. легионеров, а при Фарсале только от 500 до 700 человек. Если речь полководца могла услышать только одна когорта из 500 человек, – предположили акустики, – то Цезарь должен был находиться между линиями марширующих когорт и перед каждой когортой повторять свою речь. Историографы с этим вариантом согласились.

Всеобщим и неоспоримым званием лучшего учителя красноречия для ораторов от I века до нынешних дней обладает римский ритор, автор сочинения в 12 книгах «Об ораторском образовании» («Наставления оратору») – Марк Фабий Квинтилиан (ок. 35 – ок. 96). «Наставления…» – самый полный учебник ораторского искусства, дошедший до нас от Античности. Квинтилиан, впервые в мировой истории основавший государственную школу, стал первым педагогом-профессионалом, воспитавшим многих знаменитостей древности: государственного деятеля, писателя и адвоката Плиния Младшего, историка Тацита, римского поэта-сатирика Ювенала и др. Тысячи политиков, государственных деятелей, адвокатов учились на его книгах искусству красноречия. Квинтилиан считается реформатором литературного стиля, исследователем проблем латинского языка.

Выдающихся музыкантов-исполнителей взращивают великие учителя. Знаменитых ученых формируют крупные научные школы – вспомним философские школы Пифагора и Аристотеля или семинары крупнейшего физика XX в. академика Петра Леонидовича Капицы. Капица сказал как-то: «Крупный учёный – это необязательно большой человек, но крупный учитель не может не быть большим человеком». Квинтилиан – тому пример. Блестящий педагог, который не только видел и развивал таланты в своих питомцах, но и наставлял учеников грядущих веков законам риторики, архитектонике выступлений, высоте помыслов.

Будучи потомственным оратором, Квинтилиан получил блестящее образование в Риме и быстро приобрел славу первоклассного оратора. На некоторые его выступления съезжались любители красноречия со всей Италии. Перелопатив всю накопившуюся к середине I в. греческую и римскую литературу по ораторскому искусству, он выработал собственные каноны риторики. После непродолжительной адвокатской деятельности Квинтилиан занялся воспитанием юношества в качестве учителя красноречия. Основав государственную школу, в которой воспитывал из своих учеников достойных римских граждан, Квинтилиан за свои труды получал достойное жалованье в 100 тыс. сестерциев из казны императора Веспасиана (69–79.). Не оставляли вниманием учителя и дети Веспасиана, римские императоры из рода Флавиев – Тит (79–81) и Домициан (81–96). Домициан, например, поручил Квинтилину воспитание внуков своей сестры Домитиллы и наградил его знаками консульского звания.

После 20 лет учительства педагог, пользовавшийся непререкаемым авторитетом, оставил школу и переключился на литературные сочинения. Приступая к своему труду, Квинтилиан хотел создать его для своих детей, но он потерял их в процессе написания. Однако свое сочинение он довел до конца. Работа «О причинах порчи красноречия» до нас не дошла. Могло не дойти и «Об ораторском образовании», если бы не настойчивые требования издателя-книгопродавца Трифона обнародовать этот труд.

«В предисловии к 1-й книге Квинтилиан заявляет, что он будет иметь в виду образование совершенного оратора, которым, по его мнению, может быть только хороший человек (vir bonus); поэтому оратор должен обладать не только особенным даром слова, но и всеми хорошими душевными качествами. Такого оратора, который был бы истинным философом не на словах, а на деле, и в то же время был бы совершенным и по научному образованию, и по способности красноречия, правда, еще никогда не существовало, но стремиться следует всегда к самому высокому» (В.И. Модестов).

Квинтилаин с первых же строк, не тратя слов на реверансы, берет быка за рога. Образование оратора, заявляет автор, должно начинаться с трех лет. Он произнес однажды (и эта фраза стала крылатой): «Ab ovo Ledae incipere» – «Начинать от яйца (или же яиц) Леды», то есть подробно исследовать любое дело и воспитывать с пеленок. Вот как он начинает 1-ю главу «О воспитании будущего оратора» 1-й книги.