В лагере мы пробыли две недели, после чего вернулись домой. Пока я отсутствовал, в ОКБ успели собрать самолет, и вовсю шли его летные испытания. Он предполагался двухместным. Кроме летчика по задумке Андрея Николаевича должен был лететь еще и механик. На него ложились обязанности по бомбометанию, фотографированию местности при выполнении разведывательных задач, мелкий ремонт самолета при посадке вдали от оборудованного аэродрома. Также место механика могло быть переоборудовано в грузовой отсек. В общем примерно что просили при составлении технического задания, то и получили.

Борька рассказывал, что Поликарпов в это же время создал целую линейку самолетов на базе моего СОга. Точнее не именно моего, но уж очень низкоплан Николая Николаевича напоминал мой самый удачный самолет. Аппараты Поликарпова имели три модификации: истребитель, разведчик и штурмовик. Благодаря тому, что в начале года Николая Николаевича поставили на должность заведующего производством на заводе, он не постеснялся и пустил свой самолет в серию.

В нашей семье тоже произошло перемены. Настя научилась ходить, сразу же доставив всем нам кучу хлопот. Теперь необходимо было следить за своими вещами, не оставляя их в зоне доступа ребенка, и следить чтобы малышка не выбежала ненароком из дома. Вторым событием стало повышение отца. Митрофан Иванович уезжал в Белоруссию и должность бригадира у слесарей освобождалась. Вот отца и назначили как не только одного из самых толковых слесарей, но еще и члена партии. Дополнительно ему еще и вменили обязанность повышать политическую грамотность своих подчиненных, особенно тех, кто недавно по Ленинскому призыву стал членом партии. Отец и раньше-то возвращался домой уставший, а теперь он чуть ли не доползал до дверей квартиры. В единственный выходной он предпочитал отсыпаться.

Пока в ОКБ тестировали новый самолет, мне заняться особо было нечем. Неудивительно, что я вспомнил «полевого монстра», как я окрестил трактор «Универсал», выпущенный на заводе «Красный путиловец». Хотелось хоть как-то помочь мужикам, вынужденным мучаться за штурвалом этой машины. Я написал обширное письмо в газету «Труд», где указал на основные недостатки трактора — высокий шум, непродуманность вывода выхлопной трубы и отсутствие амортизации. Это из того, что бросается в глаза даже при наблюдении со стороны. Не поленился и обошел весь наш пионерский отряд, собрав подписи в поддержку моего письма. Одно дело, когда пишет пионер-одиночка, совсем иное — когда целый отряд. Убедил Семена Валерьевича добавить свою подпись и к отцу сходил — он же у меня член партии, уж если и он поставит свою подпись, от моего письма точно не посмеют отмахнуться.

Я оказался прав, и мое письмо опубликовали где-то через месяц после отправки. Шума оно наделало не мало. Еще бы! Какой-то школьник критикует передовое советское производство! Вот только подписи директора школы и работника, пускай и другого, но завода, к тому же бригадира и члена партии были достаточно весомым аргументом в мою пользу.

В итоге меры все же были предприняты. Трубу удлинили и пустили сбоку. Так теперь выхлопные газы стелились по земле, а не летели прямо в лицо шоферу. В качестве амортизации добавили рессоры. Ну и глушители были уже известны и на трактор их сначала не ставили, потому что они отнимали изрядную долю мощности. Однако получившийся от статьи резонанс повлиял, и конструкторам пришлось добавлять глушитель в комплектацию трактора, озадачившись его размером и конфигурацией. Справились конечно, но чувствую, поминали меня они «добрым словом» очень долго.

К осени новый самолет все же прошел все тесты и получил добро на запуск малой серии. В Москве пока имелся лишь один авиационный завод, если не считать начавших строиться концессионных. Но уже всем было очевидно, что его мощностей не хватает, и ходили слухи о скором начале строительства нового завода. Пока же Туполев и Поликарпов «толкались локтями». Был еще завод в Киеве, но как сказал мне Андрей Николаевич, там и своих изобретателей хватает.

Седьмого ноября прошла торжественная демонстрация в честь октябрьской революции. Я участвовал в ней впервые. Из самого запоминающегося были новенькие грузовые автомобили, выпущенные лишь в этом году Автомобильным Московским Обществом. Они привлекли внимание всего города. Люди смотрели на них с восхищением, которое я не сразу понял. Ну машины, и что? Оказалось дело в том, что эти автомобили для людей ассоциировались со светлым будущим. Ведь они были сделаны советскими людьми, для нашей страны. Народ не сомневался, что вскоре сотни таких грузовиков поедут по всей стране. В принципе, правильно не сомневался.

Сама демонстрация по своему характеру живо напомнила мне парады в честь Победы, что будут происходить в будущем. Только солдат гораздо меньше, а вместо армейских колонн — коробочки трудовых коллективов и учащихся школ и университетов. У каждой коробочки развернуто над головами красное полотно, на котором написано название завода, или фабрики, или школы. Играл живой оркестр, создавая праздничное настроение.

Ноябрь преподнес еще один подарок, уже любителям спорта, особенно футбола. Была создана сборная СССР и в первом же матче против Турции она победила с разгромным счетом три — ноль.

Год закончился уже традиционно — праздником за нашим столом. Пришли все те же лица, что были и год назад. Только Татьяна с Романом уже были в законном браке и ждали ребенка. Катя уже полностью смирилась с выбором мамы и называла отчима не иначе, как дядя Рома. Он и принес в наш дом ель. А то в прошлые разы после издания официального запрета мы как-то ее ставить побаивались. Но в этот раз все стеснение пропало и даже подарки все заготовили. Тем более что НЭП развивался, и деньги тоже постепенно стали оседать в карманах. Пусть пока и в очень малых количествах.

— Ну, за хороший год, — произнес тост отец, подняв рюмку.

Все его тут же поддержали. А мне было интересно, какие сюрпризы может мне принести следующий год? Но ждать осталось недолго. Скоро все сам узнаю. К тому же в следующем году мне уже исполняется четырнадцать лет — время получения паспорта. Совсем взрослым скоро стану. Опять…

Январь — декабрь 1925 года

Если я встречал Новый год с семьей дома, то вот Андрей Николаевич сделал это заграницей. За успешную разработку первого цельнометаллического самолета его премировали творческой поездкой в Германию и Францию. Завидовал ли я? Ну… немного. Хотя сейчас обе эти страны не такие, как в будущем. Как бы не разочароваться в том образе, который сложился у меня в голове об этих странах.

Семья Туполева осталась дома, да и вообще я с удивлением узнал, что у него есть уже пятилетняя дочь и в этом году они ждут второго ребенка.

Вообще Андрей Николаевич был трудоголиком. И довольно амбициозным человеком. Свои планы о большом самолете он не оставил и в начале года мы начали проектирование тяжелого бомбардировщика-торпедоносца. Его эскизный проект Туполев уже успел согласовать аж в октябре прошлого года. Лишь работа над «универсальным» самолетом не дала ему начать вплотную заняться самолетом еще до нового года. Но сейчас АНТ-2 пошел в серию, и мы переключились на новый проект. Впервые я работал над созданием двухмоторного самолета. До этого-то лишь со стороны на них смотрел.

Самолет мы снова делали на заказ. Вообще как я понял, это первые летные экспромты, когда я был еще у Поликарпова, вполне допускались. Тогда неразберихи было полно и ни руководство, ни армия не понимали до конца, какой самолет им нужен. Но чем дальше, тем сильнее менялась ситуация. И вот сейчас задание нам спустили уже из Особого технического бюро, которое располагалось в Ленинграде. Суть задания была проста: создать самолет, который смог бы быть носителем торпедной мины. Дали параметры мины, желаемую грузоподъемность самолета — и вперед. Учитывая не маленький вес мины, одним мотором было точно не обойтись. Но два мотора — это совершенно новая конструкция самолета, из-за чего разработка грозила затянуться как бы не на несколько лет.