Вообще экскурсии для школьников стали проводить еще с 1919 года. Но в основном возили учеников средних и профильных классов. За ними меньше присмотра нужно и если потеряются хоть сообразить подойти к милиционеру и назвать имя учителя и номер своей школы смогут. К тому же экскурсии были изначально гуманитарными и сосредоточены были на показе природы. Но потом перечень мест расширился, и были включены посещение музеев и прогулка по историческим улицам города.
Поездка выдалась интересной. Семиклассники отнеслись ко мне спокойно, нос не задирали. Да и мое имя было на слуху в школе, поэтому многие были даже рады в неформальной обстановке познакомиться со мной поближе. Парни расспрашивали про работу на заводе и самолеты. С живым интересом обсуждали разные типы аппаратов, количество которых стало расти и ожидалось еще большее увеличение в скором времени. Правительство не скрывало успехи своих договоренностей с немцами по поводу постройки новых заводов.
От девчонок я старался держаться подальше. Хоть и постарше они моих одноклассниц, но все равно — маленькие еще. Тех это веселило, и они наоборот стали еще больше надо мной подшучивать. То одна сзади подкрадется и шепнет что-нибудь в ухо. То другая к стене вагона прижмет — вроде как места нет пройти и иначе не разминуться. Я терпел. Первый день. А потом не выдержал и объявил на весь вагон, что буду целовать в губы каждую девчонку, которая окажется на расстоянии протянутой руки от меня. Пусть надо мной и хотели пошутить, но нравы в этом времени были еще достаточно скромными, и подобная угроза возымела действие. Шуточки прекратились.
Маршрут экскурсии был составлен так, что мы сначала на поезде проезжали по разным станциям, где выходили и знакомились с природой региона, животными, что его населяют, нам зачитывали разные научные данные о местных растениях и их применении в хозяйстве.
Последние станции были уже в самом Петрограде. Из него вывозили отдельным маршрутом в дворцы-музеи: Царское село, Петергоф, Павловск. Лично я был очень доволен — шикарная программа, даже по меркам моей прошлой жизни.
Уже перед возвращением в Москву нам решили показать набережную и порт. До них мы добрались на конке — специальном вагоне, который по рельсам тащила двойка лошадей. Транспорт был общественным, но место нашей группе легко нашлось.
Воды Финского залива навевали на меня ощущение мрачной и холодной мощи. В сотне метрах от нас я заметил, как отряд милиции следит за погрузкой на большой пароход группы людей. По виду — лица вполне интеллигентные. Одеты добротно, а вот вещей не особо много. Есть и мужчины, и женщины, и даже несколько детей видел. Что-то меня зацепило в этом, но я не мог понять, что именно. Медленным шагом я стал приближаться к ним.
Перед тем, как пропустить человека на пароход, милиционеры требовали у людей открыть багаж для досмотра и, лишь перебрав его, позволяли пассажирам забрать сумки и пройти по трапу на судно. Иногда из багажа изымались личные вещи. Так на моих глазах у полного мужика с прилизанными волосами и тростью в руках милиционер вытащил что-то из чемодана и ловко перекинул вещи напарнику.
— Но позвольте, это мои часы! — донесся до меня возмущенный вопль мужчины.
— С драгоценностями на борт запрещено, — равнодушно отозвался милиционер.
— Это фамильная вещь! Вы не имеете права!
— У меня приказ, — отмахнулся служивый. — Не задерживайте очередь.
Еще немного повозмущавшись и поняв, что ничего не добьется, толстяк обреченно склонил голову и, захлопнув чемодан, стал подниматься на борт. А я вскоре понял, что меня зацепило во всей этой картине — одного из будущих пассажиров парохода я знал! Это был тот самый физик, который обсчитывал мои приборы. И куда это он отправляется? Я не удержался и ускорил шаг, а то еще не успею спросить.
На подходе мне дорогу перегородил один из милиционеров.
— Стой, дальше нельзя.
— Но там мой знакомый, он же уплывает? Можем мы поговорить, а то наверное долго еще не увидимся.
— Возможно, что и никогда, — хмыкнул безусый парень с конопушками на лице. — А откуда ты там кого-то знаешь?
— Да вот с тем мужчиной знаком, — указал я пальцем на Григория Фомича. — Он на нашем заводе один прибор считал.
— Теперь уже не будет считать, — заявил милиционер.
— А что случилось то?
— Против советской власти выступал. Как и все они. Вот нам и приказали — выслать их прочь из страны. Раз уж им капиталисты ближе, пущай с ними и живут. По мне — так и правильно! Чего нам их кормить? Самим еды не хватает.
Дальше его окликнул старший в их команде и приказал гнать меня и не отвлекаться. Пришлось покинуть словоохотливого парня.
Много лет позже это событие назовут «философский пароход» — когда старую интеллигенцию, не согласную с новой политикой и активно ведущих пропаганду против большевиков просто выслали из страны. Многих — за счет государства. Но в тот момент я видел лишь растерянных и недовольных людей, у многих было облегчение, а у кого-то — неприкрытая ненависть, когда они смотрели на милиционеров. Их жизнь круто менялась, и они не были рады этому.
Из-за этого конец экскурсии для меня получился смазанным. Но все равно я был доволен. Для меня это получился своеобразный отпуск.
Возвращались мы полные впечатлений. Многие жалели, что повторно на экскурсию не попадешь — они проводились раз в год и каждый раз с новым классом, чтобы охватить как можно больше детей. Некоторые с завистью смотрели в мою сторону — у меня будет шанс поехать снова уже со своим классом. Учителя, которые поехали с нами, вздыхали, что может это была последняя экскурсия в ближайшем будущем — экономическая ситуация в стране была тяжелой и количество экскурсий по сравнению с предыдущим годом стало меньше.
Как бы там ни было, домой я шел с хорошим настроением. Которое тут же улетучилось, стоило мне встретить в коридоре заплаканную Катю.
— Привет, ты чего плачешь? — спросил я ее, сев рядом.
— Папа пропал, — тихо прошептала она. — Уже два дня никто его не видел.
Признаться, я сначала не поверил. Ну с чего она взяла, что Игорь именно пропал? Сейчас время такое — со связью просто беда. Мог загулять, хотя и вряд ли — много он на моей памяти никогда не пил. Мог взять заказ отвезти кого-то в другой город. Он же извозчик. А сейчас с заработками не так все и просто. С другой стороны — как НЭП объявили, так извозчикам гораздо легче стало. Деньги ведь среди людей стали обращаться. И все равно, пусть два дня она отца не видела, но твердить «пропал» — рано. Так примерно ей и объяснил, попутно уточнив, с чего она вообще подумала о потере отца.
— Мама сказала, — буркнула Катя.
Ну, это тоже не аргумент. Таня, жена Игоря, девушка вспыльчивая. И говорит часто не думая. Потому у них и скандалы — обычное явление. Дня не проходит, чтобы не поругались. Не удивлюсь, если Игорь решил немного отдохнуть и реально за город поехал. Особенно если работенка какая нашлась.
Кое-как успокоив девчонку, я наконец добрался домой. Мама мне приветливо улыбнулась и тут же вернулась к пеленанию Насти. Она вообще после рождения дочки ко мне не то чтобы охладела, но перестала так трястись, как раньше. Отца и вовсе дома не было — я днем приехал, на заводе смена еще не окончена.
— Слышала про отца Кати? — спросил я маму, налив себе чай.
«Спасибо» Насте, теперь вода в нашей комнате была довольно часто, в том числе и кипяток. Ребенок требует в разы больше требований к гигиене, чем взрослый.
— Да, — вздохнула мама, приложив Настю к груди.
— И что думаешь?
— Не знаю, Сережа. Но на сердце неспокойно. Времена нынче такие, что все может быть. Даже самое жуткое.
Понятно. Мама в своем репертуаре — о плохом сразу думает. Прекратив расстраивать ее мыслями о пропаже соседа, перевел тему на свою поездку. Вот тут она сразу оживилась и с удовольствием слушала мой рассказ.
В течение следующих трех дней я снова был звездой нашего класса. Один плюс — Семен Валерьевич похоже свое обещание выполнил, потому что девочки больше ко мне не липли. Во всяком случае так, как это делали до поездки. Сейчас они относились ко мне так же, как пацаны — им было интересно, как прошла экскурсия, глаза у них горели решимостью стать лучше, чтобы в следующий раз тоже съездить в другой город, а на меня посматривали с завистью. Но и только, вроде как никто больше «обуздать» мою тушку не стремится.
