— Алекс, Алекс… — голос Виктора звучит будто издалека. — Очнись!

— М-м-м, — только и могу издать я, пытаясь открыть глаза.

Чувствую, что Виктор несёт меня на руках, смутно улавливаю силуэты деревьев, траву под ногами и блики пожара вдали за деревьями.

— Не закрывай глаза, — голос становится чуть громче. — Скоро мы будем на месте, я помогу.

— С-стараюсь, — чувствуя нестерпимую боль в правом плече, выдавливаю я.

— Вот и дом, — с облегчением в голосе говорит Виктор.

Я слышу, как что-то щёлкает и открывается дверь.

Виктор осторожно укладывает меня на что-то мягкое и, чертыхаясь, осматривает болезненно-пульсирующее плечо. Я замечаю пятна крови на его рубашке.

— Виктор, — чувствую, как голос дрожит, — откуда кровь?

— Из твоего плеча, — хмуро говорит тот. — У тебя перелом, и ты потеряла много крови. В этом доме нет аптечки, а я не хочу оставлять тебя одну в таком состоянии.

— Из моего плеча⁈ — перед глазами мелькают чёрные точки, и я чувствую такую боль, что подкатывает тошнота.

— Я вылечу тебя другим способом, — Виктор смотрит в упор, — но тебе может не понравиться.

— Мне сейчас понравится всё, лишь бы не болело так.

Виктор чуть медлит, потом кивает, и я замечаю, как удлиняются его клыки, а в глазах появляется красный отблеск.

А затем он прокусывает свою руку.

— Пей, — он прикладывает прокушенную, кровоточащую руку к моему рту и смотрит в глаза.

«Твои внушения не сработают», — хочется сказать мне. Но благоразумно храню молчание, а потом чувствую солоноватую кровь вампира на губах. Никакого омерзения, никакого ужаса. Будто чудесный нектар проникает в меня, одаривает силой, исцеляет.

Я чувствую, как проходит боль в плече, чувствую, как срастаются кости, чувствую себя так, будто готова пробежать самый долгий марафон и даже не запыхаться.

— Ого! — я сажусь и оглядываюсь.

Виктор уже залечил рану на руке и пристально, не мигая, смотрит на меня.

Я не отвожу взгляд и тону в опасной синеве.

А потом придвигаюсь ближе к нему и уже не борюсь с собой. Я просто целую Верховного Виктора Морено со страстью, которая кипит во мне уже несколько дней, с отчаянной решимостью, с мыслью: «Или сейчас, или никогда».

Он отвечает так же страстно, его губы жадно сминают мои, а потом кончик моего языка начинает страстную игру с языком Виктора. Я обхватываю его плечи, и вот уже нависаю над ним, жадно исследуя его тело руками, мускулистые плечи, мощный торс, жадно, путаясь пальцами, расстёгиваю его рубашку. Нет, почти рву её сквозь пелену желания, затмевающую разум. Слышу, как падает на деревянный пол пуговица. Но сейчас это неважно. Важно лишь то, что происходит между нами — горячие губы Виктора, его сильные руки на моей талии и животное, мускусное желание в воздухе. В порыве страсти я прикусываю его губу, а потом…

Виктор резко отстраняется.

— Алекс, нет!

— Виктор… я хочу тебя!

— Это побочка от крови вампира, — как-то устало и бесцветно говорит Виктор. — Через пару часов твоё желание пройдёт, и ты возненавидишь меня за то, что я воспользовался твоей минутной слабостью.

— Побочка… Какая побочка, о чём ты? — пытаюсь придвинуться ближе к Виктору, но тот встаёт, будто ему сложно находиться рядом со мной.

— Мы очень редко даём людям свою кровь, в исключительных случаях. Это запрещено, чтобы не было огласки и не началась охота на нас. Заболевший или раненый человек исцеляется почти моментально, — Виктор кивает, — как ты сейчас. Но после чудесного исцеления человек чувствует непреодолимое сексуальное влечение к тому, кто его исцелил. Эффект длится до четырёх часов, затем он спадёт, а спустя восемь часов проходит окончательно.

В звенящей тишине Виктор разжигает камин, а я сижу и перевариваю услышанное. И то, что меня отвергли.

— Прости, что не сдержался и ответил на поцелуй, — в голосе Виктора слышится сожаление и грусть. — Так не должно было быть.

— Ничего, — стараюсь, чтобы голос не дрожал. — Спасибо, что вылечил. Спасибо за терпение.

— Пожалуйста.

Пламя в камине разгорается, Виктор тормошит поленья кочергой.

— А что вообще случилось? — прерываю неловкую тишину.

— Кто-то выпустил самонаводящуюся узконаправленную боеголовку, и она долетела до цели, — хмурится Верховный. — До нас.

— А как… Как я выжила?

— Я закрыл тебя, — будничным тоном произносит Виктор, будто это в порядке вещей и он каждый день спасает от авиакрушения безродных девчонок.

— Спасибо… — мне хочется сказать больше, хочется обнять Виктора и снова ощутить вкус чувственных губ, но сдерживаюсь. Один раз меня уже отвергли.

— А что с вертолётом? А как же пожар? А лес? — на меня наваливается осознание произошедшего и бьёт мелкая дрожь.

— В вертолёте система автоматического тушения и оповещения, за это не беспокойся. Все службы уже в пути. Засухи в этом году не было, так что пожар не распространится быстро, и его скоро потушат.

— А мы… Куда мы дальше?

— Нас заберут, думаю, это вопрос нескольких часов. Тут плохо ловит сеть, но мой ассистент уже получил уведомления и работает над вопросом.

— Понятно. Ещё раз спасибо, и… извини за моё нападение…

— Это было приятно, — улыбается уголком рта Виктор, — не каждый день на меня нападает такая красивая девушка.

Я улыбаюсь в ответ, и неловкость между нами немного спадает.

— Хочешь есть? — Виктор открывает шкаф. — У нас тут есть чипсы, обед в консервах и сок.

— Голодна, как волк, — смеюсь я.

— Я тоже, — подмигивает Виктор.

— А ты… Ну, я могу…

— Нет, у меня есть запас. Тут ведь всегда есть электричество и небольшой резерв донорской крови.

Виктор хлопочет у небольшого кухонного стола, сооружая подобие обеда, а я осматриваюсь в доме.

Те же деревянные полы и стены, как в гостевом доме во дворце. Каменный камин с потрескивающими дровами, уютный коричневый диван, какая-то шкура на полу, полки с книгами в твёрдом переплёте. За одной из дверей обнаруживается небольшая уборная с душем и чистыми полотенцами, за второй — уютная спальня с большой кроватью.

— Обед готов, — зовёт Виктор.

— Как тут хорошо, — сажусь за стол.

— Тебе нравится?

— Да, очень. Так же, как мне понравился гостевой дом, где мы жили в начале. И так же, как та часть дворца, куда ты меня поселил.

— Мне приятно, — потягивая кровь прямо из пакета, улыбается Виктор. — Это мой любимый стиль в оформлении. Ничего лишнего, только покой и уют.

— Ты разрушаешь мои представления о вампирах.

— Просто я гораздо старше многих. Со временем начинаешь ценить такие простые вещи, как уют, спокойствие, хорошая компания.

Улыбаюсь, ловя себя на смутной надежде, что, несмотря на то, что я не во вкусе Виктора Морено, моя компания ему хоть немного приятна.

— Ты — как раз такая компания, — глядя на камин будто читает мысли вампир.

— Спасибо.

После импровизированного обеда Виктор предлагает отдохнуть, и после того, как принимаю душ и надеваю его огромную футболку, отправляет меня на свою кровать, вопреки всем моим возражениям. Поняв, что споры бесполезны, я беру «Войну и Мир» и устраиваюсь в уютной спаленке Верховного.

Где-то в доме раздаётся мерное убаюкивающее тиканье часов, и я незаметно для себя засыпаю.

— Алекс, нам пора, — Виктор легонько поглаживает по плечу. — За нами приехали.

Я сонно оглядываюсь. На Викторе чистая футболка и ни следа перенесённого крушения. Надеюсь, я выгляжу так же хорошо.

— Сколько я проспала?

— Три часа, — улыбается он.

— Ого…

— Это нормально, значит, моя кровь успешно усвоилась и уже выводится из организма. К концу полёта всё закончится.

Я понимаю, о чём он говорит, и снова становится неловко от того, что устроила, практически напав с поцелуями.

На обратном пути смотрю в окно вертолёта, избегая встречаться взглядом с сидящим напротив Виктором, и думаю о том, что этот поцелуй и руки Виктора Морено, скользящие по моему телу, запомню на всю жизнь. А ещё кажется, что разлюбить его уже не смогу.