— Заведению что, сто лет?

— Немного больше. Я знал основателя. Сейчас это бизнес его внука. Старая корейская семья, все поклонники старой эпохи автостопов, путешествий без билетов. У них в Сеуле даже есть свои квесты на прохождение без гаджетов.

— Ого… Это как, это без глофона везде, или что?

— Да, представь, без навигатора, по загадкам надо искать всякие пункты на старомодной бумажной карте и добираться туда на общественном транспорте. В конце — приз. Естественно, только тому, кто дойдёт первым.

Я пытаюсь представить эту игру, как можно искать что-то не в глофоне и передвигаться без навигатора в таком огромном городе, как Сеул. Вспоминаю недавнюю прогулку с Тео по городу: пока тот расплачивался по счёту, я вышла из бара не в ту дверь и чуть не заблудилась на заднем дворе заведения.

Видимо, вампир тоже вспоминает тот случай, потому что улыбка на его лице становится шире, а потом мы оба не выдерживаем и начинаем хихикать.

После завтрака мы снова садимся в машину, и я, подкрашивая губы блеском, спрашиваю:

— А что за праздник, куда мы едем?

— Это ежегодный фестиваль, такой, знаешь, светский пикник. Его начали проводить в начале двадцать первого века. Сначала во время цветения сакуры, потом временные границы сдвинулись и мероприятие стало самостоятельным, не зависящим от сакуры. Уже больше ста лет мы собираемся, вкусно едим, смотрим всякие выступления, речные гонки, анонсы культурных новинок, сплетничаем и просто веселимся.

— Ого, как интересно. Никогда про такое не слышала.

— А теперь увидишь, приобщишься к истории и культуре Сеула. Приглашение на мероприятие получают не все, так что тебе повезло, что мы с тобой… вместе, — многозначительно смотрит на меня поверх тёмных очков прекрасный искуситель.

— Такая честь, — флиртую, стараясь не опускать глаза.

— Ты её заслужила, — вновь поглаживает мои ноги, поднимаясь выше и снова разжигая пожар внизу живота.

Я не сдерживаю стона, когда, двигаясь на бешеной скорости, ощущаю руку Тео у себя на белье. Он поглаживает напряжённые складки, растирает, виртуозно проникая пальцами чуть глубже, давя и растягивая, заставляет стонать и плавиться от желания. В самый последний момент, когда я уже готова взорваться наслаждением, он убирает руку, облизывает пальцы и сладко, как мёд, говорит:

— Милая, мы приехали.

«Чёрт-чёрт-чёрт!»

Меня просто трясёт от неудовлетворённого желания, от того, что его руки вытворяли со мной ещё пару секунд назад. И от того, как эротично выглядел вампир, облизывающий пальцы…

Кое-как собираю остатки воли в кулак, пока наглец паркуется, улыбаюсь как ни в чём не бывало и, приняв предложенную руку, выхожу из гломобиля.

Посмотреть есть на что: газоны по берегам реки украшены праздничными шатрами, повсюду алые флажки. Я отвлекаюсь от адской смеси эмоций — похоти, влюблённости, уязвлённого самолюбия и томления.

— Это символ фестиваля, — показывает он на алый флажок с жёлтым солнцем. — Это ведь летний фестиваль, один из самых знаменитых в Сеуле, — вкрадчивый тягучий шёпот вызывает толпы мурашек.

— А что там? — пытаюсь сделать невинные глаза, чуть приспуская рукава платья. Удовлетворённо отмечаю, каким взглядом вампир проследил за невинным движением.

— Палатки с угощениями. Пойдём, возьмём напитки.

Арбузный фреш освежает и бодрит. И вот я уже рвусь осмотреть всё, а опытный провожатый терпеливо рассказывает о чём бы я ни спросила. Наибольший восторг вызывают соревнования по лодочной гребле, мускулистые тела гребцов отдают бронзой на ярком солнце, вода переливается всеми цветами радуги, невозможно оторвать глаз от захватывающего зрелища. Я так увлечена, что, кажется, выпадаю из реальности, пока смотрю за плавным скольжением лодок и слаженной работой команд.

— Смотри, я так начну ревновать, — искушающе шепчет Тео.

— Поводов для беспокойства у тебя нет, — улыбаюсь ему.

— Хотелось бы верить, — слышу лёгкую улыбку в голосе.

Соревнования заканчиваются, и начинается праздничный концерт. Тео приносит закуски и шампанское. Пузырьки пьянящего напитка ударяют в голову, и я чувствую небывалую храбрость.

— Вкусно, — спрашивает он, потягивая сок из трубочки.

— Я хотела тебя спросить о том же, когда ты облизывал пальцы, — дерзко выпаливаю и тут же жалею о несдержанности и выпитом.

— Очень, — наклоняется тот ко мне. — Ты везде вкусная, и, надеюсь, я попробую всё.

Вздрагиваю, ощущая лёгкое прикосновение губ к мочке уха.

— Может быть, пойдём в машину и продолжим пробовать друг друга? — жаркий шёпот вампира будоражит во мне такие желания, что колени начинают дрожать.

— Может быть… — допиваю шампанское одним глотком и встаю, стараясь выглядеть максимально уверенной.

Как только садимся в гломобиль, я ожидаю почувствовать руки, губы, язык Тео. Но тот с самым серьёзным видом заводит авто и трогает с места.

Я недоумеваю, но молчу. С каждой минутой чувствую всё больше накатывающее чувство стыда. Коварные пузырьки шампанского отступают, и сознание проясняется. Что будет делать Тео? Я соблазняла его и вела себя постыдно. Разве можно хотеть такую доступную?

Воронка неприятных чувств превращается в слёзы, застилающие глаза. Я закусываю губу, чтобы не разреветься.

«Алекс, что ты творишь?»

— Малыш, не надо, — голос вампира окутывает тёплой вуалью.

Я прихожу в себя и осматриваюсь. Мы на обочине, я плачу, вампир нежно обнимает.

— Что случилось? — продолжает сладкий допрос мой желанный мучитель.

— Ты… случился ты, — всхлипываю. — Я веду себя, как какая-то… шлюха! — выпаливаю ожесточённо. — Никогда, никогда, слышишь, со мной такого не было. А сегодня… Я просто сама не своя с того момента, как… — осекаюсь и смотрю в пол.

— С какого момента? — успокаивающе поглаживает меня Тео.

— Неужели непонятно? — выплёвываю обиженно, будто маленький ребёнок. — С того момента, как ты гладил меня там… Я просто вся горю, а ты смотришь на меня, говоришь со мной как ни в чём не бывало. Я не могу… Это так тяжело…

— Алекс, — поднимает моё зарёванное лицо Высший. — Это взаимно, я тоже сам не свой, я тоже весь день горю.

И он впивается в мои губы неласковым поцелуем.

Горячие, властные губы накрывают мои. Трепет пульсирует во всём теле. Его язык врывается в рот, завоёвывает его. А я и рада… Рада проиграть и сдаться.

И вот уже я отчаянно, как в последний раз, целую его. Мой язык нежно и страстно проводит кончиком по его языку, и я слышу сдавленный стон. А потом сильные руки подхватывают меня, и сиденье гломобиля становится одной большой горизонтальной поверхностью, на которой сплетаются наши тела.

Тео расстёгивает брюки и повелительно направляет мою руку к своему возбуждённому достоинству.

А сам, слегка отодвинув насквозь мокрые трусики и облизав пальцы, ласкает меня и шепчет такие непристойности, что, кажется, даже корни волос полыхают.

— Возьми меня… — не сдержавшись, шепчу ему.

— Не так и не здесь, — стонет Высший от моих прикосновений и ускоряет темп, чуть усилив нажим на набухшие влажные складочки.

Я чувствую его возбуждение, агонию приближающегося взрыва, и волна наслаждения накрывает нас одновременно.

— Детка, — шепчет Тео, — стань моей амори. И я буду весь твой, а ты — моя… — и кусает в шею.

Боль от укуса, шок от услышанного и отголоски наслаждения смешиваются в огромный вихрь внутри, и громкий стон вырывается из моих губ.

— Тео, милый… Я не знаю, что думать… Это… Я даже не думала о таком, — отдышавшись, теряюсь и начинаю мямлить, как пятилетний ребёнок.

— А ты подумай, — снова облизывает пальцы с самым хитрым видом этот лукавый. — Я открою тебе такие бездны наслаждения, что этот невинный петтинг ты будешь вспоминать со смехом. К тому же мы не будем ограничены каким-то жалким годом партнёрства.

Его слова проникают в меня, пускают ростки, и я уже почти готова согласиться на всё, да хоть ползать у него в ногах. Но в голове набатом звучит голос из сегодняшнего сна: «Подумай много раз, подумай много раз…» И я, уже было открыв рот, чтобы согласиться, просто делаю громкий вздох.