— Я не буду требовать, чтобы ты посвящала меня во все подробности своей жизни. Ты — взрослая самостоятельная личность и имеешь право на секреты, — выдала Юлька за завтраком на следующий день. Они сидели друг на против друга за маленьким кухонным столом, будто никакой размолвки и не было вовсе. — Если ты решила не рассказывать про отношения с Яном, значит у тебя были причины, а я просто не заслужила доверия... Нет, блин, опять какая-то пассивная агрессия полезла.

Юлька стукнула себя ладонью по лбу и замолчала, уткнувшись в тарелку с хлопьями. Было удивительно слышать такие взрослые слова от девушки, что двумя днями ранее решила продемонстрировать свою обиду и просто ушла из дома. И всё же Ника была ей очень признательна. Примирение с Юлькой действительно много для неё значило. За те пару дней, что они не общались, Ника успела потерять аппетит, крепкий сон и душевное спокойствие.

Извинившись перед подругой, Ника поспешила кратко обрисовать всю ситуацию:

— На самом деле нет никаких отношений, у нас был... банальный конфликт на материальной почве. Я разбила ящик какого-то дорогого алкоголя, а он потребовал посещать его сеансы, чтобы возместить ущерб.

Как и ожидалось, это признание вызвало бурный отклик. Некоторое время Юлька просто изрыгала бессвязные ругательства и угрозы в адрес Яна, затем Нике пришлось отговаривать её от идеи встретиться с ним с глазу на глаз. И только после того, как первые эмоции поутихли, та начала задавать опасные вопросы:

— Я, конечно, сразу обратила внимания, что он странненький, но... зачем ему твоё присутствие? У него и так выстраиваются очереди из желающих попасть на сеанс...

Нике пришлось уйти от ответа. Вовлекать Юльку в тонкости экстрасенсорного мира не было никакой необходимости.

Атмосфера последнего учебного дня перед каникулами ощущалась настолько отчетливо, что Ника даже не пыталась с ней бороться. Ученики пребывали в мечтательно-расслабленном состоянии, витали в облаках, а задние парты и вовсе позволяли себе тихие разговоры и хихиканье. В том, что у нее так и не получилось захватить внимание подопечных темой урока, Ника не видела особой проблемы, но вот когда важное объявление о нападениях, происходящих по городу, прошло мимо их ушей, она откровенно напряглась.

— Пожалуйста, будьте особенно внимательны в темное время суток, — с нажимом произнесла Ника перед тем, как отпустить с урока десятый класс. — Если у вас есть какая-то информация, сообщите об этом родителям или классному руководителю.

Ни на одном из лиц она не заметила и проблеска интереса.

Когда весь класс как ветром сдуло после школьного звонка, она раздраженно потерла переносицу и устало плюхнулась на свой стул. Ника не любила делать что-то просто «ради галочки», однако в школе было довольно много процессов, работающих именно по такому принципу. И с этим приходилось мириться.

Короткий стук, раздавшийся в тишине, вывел Нику из задумчивости. В кабинет заглянула одна из учениц, присутствовавших на последнем уроке. Сначала Ника не обратила внимания на её появление, решив, что та просто забыла вещи, но девушка вдруг сделала несколько шагов и застыла сбоку от учительского стола.

— Ника Валерьевна, вы сейчас говорили про... нападения, — заговорила она, нервно теребя черный шнурок с кулоном-сердечком, что висел у неё на шее. Ника вскинула на неё удивленный взгляд и кивнула. — Я хочу показать кое-что...

Достав из рюкзака телефон, девушка подошла еще ближе к столу и спустя несколько порывистых нажатий на экран, уложила его прямо перед Никой.

— Почти каждый день приходят, — шёпотом добавила та, пока Ника с леденящим чувством читала следующие друг за другом сообщения:

«Поведение неуд»

«Поведение неуд»

«2 за поведение»

«Поведение неудовлетворительное»

«Неуд»

Шок и скользкое ощущение опасности накрыло Нику с головой, а сердце рвано забилось в груди. Текст один в один, как в послании, что получила Юлька, только здесь это был почти ежедневный террор. Кто-то последовательно изводил девушку угрозами.

Но как вообще могли быть связаны ученица десятого класса и студентка выпускного курса университета?

— Ты показывала это родителям? Вы были в полиции?

Подняв голову, Ника обнаружила, что та закатила глаза.

— Если бы я могла показать это родителям, зачем приходить к вам?

Оторопев от сквозящей в её голосе язвительности, Ника замерла. У нее совершенно не было опыта общения с детьми на темы, не касающиеся процесса обучения, и от этого она чувствовала себя по-идиотски беспомощной.

— Ладно, просто забей... — устало пробормотала девушка, схватив со стола телефон, а затем все же добавила: — те.

Развернувшись, она закинула рюкзак на плечо и направилась к выходу, а Ника резко поднялась на ноги, судорожно пытаясь припомнить, как зовут её ученицу.

— Алиса, подожди! — Когда та затормозила, Ника обошла стол и жестом указала на ближайшую к девушке парту. — Сядь и расскажи все подробно. Пожалуйста.

Та послушалась. И перед Никой будто разверзлось целое измерение чужой неблагополучной судьбы. Алиса нехотя отвечала на вопросы, но всё же поделилась, что проживает с дедушкой. Её мать переехала в другой город и растила ребенка во втором браке, отец не появлялся с самого рождения. Такой порядок вещей устраивал саму Алису, а единственное, что её интересовало — это собственное совершеннолетие.

— То есть ты не можешь точно сказать, с чего всё это началось? Сообщения начали приходить просто ни с того ни с сего?

— Ну-у... может когда я с парнем рассталась, — ответила Алиса, лениво растягивая слова. — Я спрашивала его, но он сразу заблокировал меня везде.

Ника неосознанным жестом взъерошила свои волосы и закусила губу. Голова как будто чесалась изнутри от раздирающих её противоречий и волнений. С одной стороны, то, что Алиса доверила ей свою проблему, было хорошо и правильно. Дети должны приходить за помощью ко взрослым. Однако, что Ника могла сделать, чтобы помочь?

— Я пробовала звонить по этим номерам, но там всегда абонент не абонент. Наверно через какую-то интернет-рассылку все отправляется... — продолжала рассуждать вслух та. — Не знаю, может это им скоро надоест?

Ника покачала в ответ головой. Надеяться на это — значит проявлять беспечность. Необходимо было как-то довести информацию о происходящем до органов. А в идеале и убедить саму Алису рассказать обо всем матери.

— Знаешь я мало что могу в этой ситуации сделать как преподаватель... Нет ни полномочий, ни права представить где-то твои интересы. — Лицо Алисы из задумчивого моментально превратилось в разочарованное, и Ника поспешно добавила: — Но давай представим, что я твоя старшая....

— Сестра? — недоверчиво пробормотала девушка.

— О-очень дальняя родственница.

— Ну, ладно...

— Напиши мне свой номер. Ника подхватила со стола записную книжку с ручкой, и уселась за соседнюю парту. — И перешли скриншоты этих сообщений, чтобы было видно номер и даты.

— Зачем? Я не собираюсь никуда обращаться, а то сразу тётки из опеки прибегут... А деда трезвым даже я не могу застать.

Тяжело вздохнув, Ника бросила на Алису полный искренней жалости взгляд.

— Тебе не об этом надо думать! Лучше позаботься о собственной безопасности. Не гуляй поздно, не связывайся с незнакомыми компаниями. Если вдруг почувствуешь какую-то угрозу — звони мне. И просто так тоже можешь писать.

Ника вырвала из записной книжки листок и нацарапала свой номер. На душе было как-то неспокойно из-за всего того, что вывалила на неё Алиса. Как на месте Ники повел бы себя правильный педагог? Наверно, поднял бы на уши родителей и руководство школы, чтобы снять с себя ответственность и отстраниться от проблемы? Вот только поможет ли это самой Алисе почувствовать себя в безопасности?

По пути домой Нике на телефон начали приходить сообщения — Алиса одну за другой скидывала фотографии с пугающими посланиями. Еще сидя в кабинете Ника решила, что попробует приложить эти скриншоты к заявлению в полицию, которое они собирались писать с Юлькой. Возможно, без упоминания номера получателя, их и не примут, но попытаться определенно стоило.