Волнистые волосы Лироя коснулись щек Амари, его дыхание, смешанное с алкогольным запахом, согревало губы в близости, обещавшей поцелуй, но за миг до пикантного момента Амари резко всучила Лирою виски и вынырнула из-под его руки. Пустившись в сторону костра, она насмешливо оглянулась на парня, вид которого вместо ожидаемого разочарования выражал хищный оскал.

Тем даже интереснее.

Амари влилась в оживленный танец, освобождаясь от размышлений, обязательств, давивших ее перемен. В глазах блуждали то отблески пламени, то незнакомые лица, но все одинаково наполняло сердце весельем. К тому же в переполохе буйной пляски она не прекращала ловить на себе увлеченный взгляд. Лирой по-прежнему стоял в стороне, ловя девушку цепкими глазами. По необъяснимой странности Амари льстило его пристальное внимание.

Закончив с выпивкой, Лирой уверенно выправил грудь вперед и ворвался в поток быстротечного танца, что вскоре свел его с объектом своих страстных воздыханий. Он повел Амари в такт музыки, закружившей их в вихре по истине демонического разгулья. В руках Лироя девушка совсем потеряла голову, голубые глаза напротив пленили до забытья. Раскатывающаяся на мотив прошлых веков мелодия духовых и струнных инструментов, всецело завладела толпой. Завладела сердцем Амари и ее чувствами.

В Иристэде будто в самом деле был вызван дьявол, подчинивший рассудок людей.

Танец закончился, Лирой крепко обнял партнершу за талию и притянул к своей вздымавшейся груди. Его взгляд задержался на губах Амари, но, прежде чем толпа снова двинулась в пляс, Лирой запечатлел поцелуй на руке девушки.

Не успела Амари понять чувство, затрепетавшее в ее животе крыльями бабочек, как над площадью разразился удар грома. С неба хлынул густой ливень, накрыв шумом музыку и гомон толпы. Новый раскат сотряс землю, но вместе с ним раздались радостные восклицания — Ночь греха и пламени превратилась в великое торжество какой-то первобытной дикости.

В этом хаосе сплелось столько жизни и любви, что Амари готова была отдать ему всю себя без остатка. Не разделявший ее стремлений Лирой с неожиданной резвостью вцепился в запястье Амари, чтобы увести с площади прочь.

Он несся вглубь города, словно бегством спасался от дикого зверя. Дождь хлестал Амари по лицу. Застланные водой глаза не разбирали окрестностей. Она двигалась слепо, безвольно, следуя одной прихоти Моретта — Лирой не разжимал крепкой хватки и настойчиво вел за собой.

Достигнув уединенного переулка, кончающегося рядами галантерейных магазинов, он заскочил под навес скромной лавки торговца полотнами и отпустил Амари. Испущенный им шумный вздох не приглушила даже мощная дробь ливня.

— Проклятье, — пробормотал Лирой, не поворачиваясь лицом.

Он прятался по известной причине — дождь смыл его белую маску, и обычно бесстрашно смотревший на мир Лирой был напуган одной-единственной вещью — угрозой своего разоблачения. Он сжался, потеряв всю уверенность, сторонился, как чуждый вниманию пес. Рядом с Амари впервые стоял настоящий Лирой Моретт, от возможности узреть которого ее отделяло лишь несколько шагов. Движимая желанием заглянуть в его подлинное лицо, она легонько тронула плечо Лироя, на что тот раздраженно дернулся, выразив отказ явить свой истинный вид. Тогда рука Амари скользнула к его ладони и сомкнулась в тесный замок, чтобы уменьшить тревогу; заложенное в это соприкосновение несомненно нежное чувство сподвигло Лироя поддаться.

Он разворачивался неуверенно, робко, будто готов был передумать в любую секунду. В груди Амари затрепетало предвкушение от скорого изобличения тайны.

На девушку взглянуло размытое ливнем лицо, омраченное виной и неловкостью. В глазах Лироя обозначилось столько боли от неизбежности раскрытия, что Амари невольно прониклась сочувствием. Не разжимая их переплетенных пальцев, она потянула Лироя выйти из-под навеса.

— Нет, прошу, — в хриплом шепоте слышались мольба и отчаянье.

Понимая, что в младшем Моретте все еще говорил голос страха, Амари проявила упрямство. Она была настойчива больше, чем когда бы то ни было прежде.

Повинуясь какому-то непреодолимому импульсу, Лирой сделал несмелый шаг, разбивая стену дождя. Вода с неба обрушилась на его лицо, смывая остатки белил, и являя глазам Амари то, кем он бы в самом деле.

Кожа его хоть и осталась бледной, но обрела естественный цвет, близкий к человеческому. Темная щетина подчеркивала линию скул, красиво очерченные дуги бровей придавали взгляду более живое выражение, а в обрамлении черных ресниц голубые глаза заблестели еще ярче. Амари мягко провела пальцем по обнажившемуся контуру чувственных губ, и слегка оттянула край верхней, убеждаясь в наличии острых клыков. Не настолько больших, как у вампира, но достаточно удлиненных, чтобы вонзить их в кого-нибудь.

— Что ты теперь обо мне думаешь? — обреченно вздохнул Моретт.

— Что ты прекрасен, — ответила Амари, не покривив душой. — Тебе не нужно прятаться.

Если прежде Лирой импонировал ей легким нравом и поразительной чуткостью, то теперь на Амари произвела впечатление и привлекательная внешность. Увлечься Лироем Мореттом стало еще проще, чем до этого. Он определенно был из числа тех, кто ничего не требовал, но романтическому обожанию готов был отдать все по велению своего сердца.

В мыслях о Лирое Амари не сразу спохватилась, что взгляд, направленный на него, выражал нечто сродни любовному влечению.

— Не надо на меня так смотреть, — серьезно осадил ее Лирой. — Я в этой истории злодей.

— Тогда ты самый обаятельный злодей.

Холодный дождь вымочил их до нитки. Над головами сверкнула молния, озарив темное небо, и в миг оглушительного громового раската Лирой крепко прижал Амари к груди. Он нежно обхватил лицо девушки широкими ладонями и приподнял, чтобы заглянуть ей в глаза. Пару секунд Лирой смотрел на нее, любуясь, и вдруг поцеловал так сильно и жадно, что земля едва не ушла из-под ног.

Амари отвечала на его поцелуй с не меньшей пылкостью, касаясь обжигающего языка Лироя своим и упиваясь вкусом. Каждое движение отдавалось волной жара в теле, заставляя желать большего.

Амари не помнила, как они вернулись домой, весь путь до дворца они то ускоряли бег, то, не сдержав порыва страсти, останавливались, чтобы обрушиться друг на друга с поцелуями. И только за дверями спальни они полностью вверились чувствам, жгучим и нестерпимым, требующим утолить яростный голод по близости.

Избавив от одежды широкие плечи и рельефную мускулатуру Лироя, Амари не смогла подавить возбужденного вздоха. Вид его обнаженного торса усилило в пальцах желание касаться, царапаться, заявить свое право; изгибы вен на его руках вызвали нетерпеливое предвкушение подчиниться силе, значившейся в этом прекрасно сложенном теле. Лирой в свою очередь любовался, как мокрое платье облепило округлости девушки, словно наблюдал самое соблазнительное зрелище в жизни. Он приблизился к Амари и, накрыв ее рот своим, опустил на кровать.

Лирой целовал ее шею, ключицы, и каждый его поцелуй говорил о намерении овладеть девушкой всецело и самозабвенно, вынуждая Амари извиваться в мучительной истоме. Его рука скользящим движением поднимала низ ее платья, пока не столкнулась со спрятанными на бедре ножнами.

— Не смотри так, будто не ожидал, — усмехнулась Амари.

— Не буду врать: это чертовски заводит меня, — прикусил он внутреннюю сторону ее берда. — Но сейчас он нам не понадобится, — низкий голос, звучавший сквозь прерывистое дыхание, заставлял сердце заходиться в бешеном ритме.

Сняв ремень с кинжалом, Лирой раздел Амари и полностью обнаженный опустился на девушку сверху. От ощущения тяжести его разгоряченного тела в голове помутилось. Сгорая нуждой зайти дальше, Амари испустила протяжный стон, и Лирой качнул бедрами вперед, дав ей то, что она так сильно желала.

Он действительно оказался умелым любовником: каждое движение, поцелуй, хриплый вздох заставляли выгибаться навстречу его толчкам. Власть сильных рук обезоруживала, даримая ими ласка пронизывала каждый дюйм кожи небывалым до этого наслаждением. Но до того, как Лирой довел их до пика экстаза, Амари перекатила его на спину и оказалась сверху. Плавно раскачиваясь на нем, она не разрывала зрительного контакта, с удовольствием наблюдая за тем, как с его чувственных губ срываются низкие стоны. Руки Лироя беспорядочно блуждали по ее груди, талии, а затем схватились под ягодицы, и новая волна возбуждения подтолкнула его двигаться резче, быстрее. Забываясь друг в друге, они отрешились от мира, от страхов, от тяжести собственного существования. Лирой любил Амари горячо и неистово, пока пламя между ними не перетекло в нежную страсть.