А́клэртон — империя, самое большое государство, когда-либо существовавшее в истории

А́трос — столица и крупнейший город Аклэртона

Балиса́рда — королевство, расположенное западнее Аклэртона и имеющее с империей общие сухопутные и морские границы

Блэ́кпорт — город Балисарды, находящийся на северо-востоке от столицы, известный высоким уровнем преступности

Ва́мертон — союзное королевство Аклэртона на северо-востоке от империи

Иристэ́д — город на юге Аклэртона, в котором возникла организация охотников на вампиров «Алая сталь»

Ларе́сс — провинция Аклэртона

Ре́денс — столица королевства Балисарда

Добро и зло, как два крыла,

Несут сквозь тернии жизни поневоле.

Одно велит гореть за свет дотла,

Другое — убегать от боли.

Кто мне ответит, как рассеять ночь?

Дорога до рассвета непроста.

Кто ты, гонимый всеми прочь,

Герой, что не носил священного креста?

В полдень, когда солнце стояло высоко над горизонтом, ударяя палящими лучами стекла домов, на улицах Иристэ́да показалась еле плетущаяся повозка с заключенными. Скрипя неторопливо вертящимися колесами, она дрожала, как в дряхлой старости, и с мучительной нерасторопностью приближалась к городской площади, точно понятие времени вовсе покинуло этот богом забытый край.

И все-таки напрасно было ставить существование времени под сомнение, особенно когда оно неумолимо приближалось к исполнению приговора. Двое обреченных на казнь готовились к прибытию, ни словом не перемолвившись за весь этот не слишком долгий, но порядком утомительный путь. Оба погрузились в мысли на вид нисколько не отягощающие, как следовало бы ожидать, — на лицах пленников блуждала такая глубокая вдумчивость, что можно было решить, будто спасение от встречи с виселицей заключалось в какой-то неразрешенной загадке, озвученной накануне рокового дня.

Город жаждал вершить правосудие. Живописный в своем местоположении, Иристэд расстелился на скалистых сопках, переходящих в отвесной обрыв к реке. Высокие дома с массивными лестницами над винными погребами усаживали крутые склоны, то поднимаясь, то уходя далеко вниз рядами красных черепичных кровель, выглядевших празднично даже в самый пасмурный день. Но часто в Иристэде, прямо как сегодня, ослепительно блистало солнце, и золотистые лучи заливали вымощенные булыжником кривые улицы, играли искрами на воде, омывающей каменистые низины, наполняли души горожан веселым смехом.

Ничем не вызванная блаженность лиц впечатляла. Впрочем, эта удивительная легкость существования прослеживалась во всем: в манерах двигаться, в задоре странных выражений, граничащих с вульгарностью, в игривости взглядов.

Амари́ покачала головой, недоумевая всеобщей праздности.

— Так вот он какой, Иристэд — в народе город дураков…

Она озиралась по сторонам с видом, не лишенным непосредственного любопытства. Раннее Амари не представилась возможность рассмотреть окрестности, по коим ее везли черной ночью в дворцовую тюрьму, теперь же, когда на улице стоял ясный день, она видела Иристэд во всех красочных подробностях.

— Воров и дураков, — поправил второй узник. Слова просвистели с его иссушенных губ столь лениво и бесстрастно, как если бы оплошность Амари не заставила придать себе значения вовсе.

— И кто же из них ты?

— И вор, и дурак, очевидно, раз уж сижу здесь.

Напротив Амари томился в кандалах молодой мужчина, одетый в черный костюм с кожаной портупеей и высокие, изношенные, судя по всему, в рискованных приключениях, сапоги. Однако сложно было судить о возрасте попутчика, когда вместо лица на Амари глядела неподвижная маска, — подобно гриму бродячих актеров, черты незнакомца скрадывал слой белил, придавая мужчине вид враждебный и даже какой-то зловещий.

— Ох, и где же мои манеры, — спохватился незнакомец. — Позволь представиться, Лирой Моретт.

— Амари.

— И за какие прегрешения, Амари, ты удостоилась чести находиться в моей компании?

— Выловили на границе.

— Незаконно пересечь границу империи в такие-то времена? — голосом Лирой выразил сомнение в ее умственном здравии. — Если причина недостаточно веская, то ты либо глупа, либо совсем безумна.

— Значит, недаром судьба завела меня в эти края, — широко улыбнулась ему Амари, обнажив красивые ровные зубы. — Прошу простить меня, господин Моретт, но в вашей компании я надолго не задержусь.

Едва успела она договорить, как раздался грузный стук упавших кандалов. Усердием и опытностью рук Амари сбросила тяжелые браслеты с утомленных железом запястий, и, наконец, смогла отдаться чувству освобождения. Не удержавшись от своего рода хвастовства, она принялась показательно растирать перед Лироем ноющие пальцы, но тот не проронил ни слова зависти, ни слова похвальбы.

— Как ты это сделала? — с любопытством не слишком искренним спросил Лирой.

— Ловкость, — ответила Амари как о чем-то само собой разумеющемся и вперила на попутчика полный веселости взгляд.

И хоть она была одарена многими достоинствами, тем не менее всегда находила применение двум: изворотливости и обезоруживающей улыбке.

Разделавшись с цепями на ногах, Амари вновь украдкой поглядела на Лироя. Сквозь белила на его лице прокрадывалась странная усмешка для того, кому вскоре предстояло надеть петлю на шею. Лирой пребывал в жутком нетерпении и выглядел как человек, который вот-вот намеревался пошутить.

— Как жаль, что не удалось удивить тебя первым.

Он внезапно расцепил руки, не скованные должным образом, и вытянул вперед, являя глазам Амари бледные запястья. Потрясенная этой неожиданностью, Амари не сразу сообразила, что Лирой взаправду смог вызволить себя сам. Несомненно, эта не пешая прогулка в кандалах с самого начала была забавной игрой для обоих.

Любопытно…

— Выходит, впервые в городе? — не предаваясь долгому удовольствию наблюдать замешательство попутчицы, Лирой решительно вытащил из-за пазухи перчатки, дабы скрыть бросавшуюся в глаза бледность.

— Впервые.

— Так идем же со мной, Амари, — он поднялся на ноги и галантным жестом пригласил ее сойти с повозки.

— Уж не склоняете ли вы меня к этому глупому во всех отношениях побегу? — заговорщически произнесла Амари, хитро скосив глаза на гвардейца, притулившегося рядом с возничим.

— Добро пожаловать в Иристэд, дорогая.

Она едва приблизилась к протянутой ладони, как Лирой, будто хищник, выжидавший свою жертву, схватил Амари и с силой потянул за собой, закрывшись от всяких возражений. Неосторожно соскочив на мощенную дорогу, девушка оступилась и вот-вот было опрокинулась лицом вниз, но в ту же секунду Лирой с нескромностью молодого человека, не знавшего жизни без приключений, опасностей и риска, обвил талию Амари цепкой хваткой и притянул к себе, удержав в равновесии. Он ободряюще улыбнулся, как бы зазывая продолжить побег вместе, и тут же поторопился удрать, пока гвардеец не хватился отсутствия пленников.

Как бешенный, Лирой помчался прочь, расталкивая прохожих. Амари с трудом поспевала, надеясь догнать беглеца, но он летел с такой молниеносной скоростью и исключительным знанием дорог, что уследить за ним было столь же непросто, как и за мечущейся по комнате мухой. Амари чуть было не упустила из внимания, когда он заскочил за угол, и вслед за Лироем сама очутилась в узком переулке, пахнувшем смрадом канализаций и немытыми выпивохами, скученными у стен. Лирой прошмыгнул в одну из невзрачных дверей, — помещение с порога дохнуло жаром и запахами дешевого пойла, приглашая Амари войти в заведение не самых изысканных удовольствий.

— Лирой! Что ты опять натворил, черт возьми! — возмутился грузный человек за хозяйской стойкой.

— Не сейчас!