Лингвусу до безумия нравились и волшебные науки, и науки земных людей, оттого всем своим однокомандцам он без устали глаголил: «Звёзды не падают, друзья! Они сгорают! Ведь не могла бы благородная единица, именуемая звездой, упасть». Неспроста звезда наделила его именно стихией знания.

Покуда язычество покидало Землю, оно стало покидать и мир волшебный, ведь миры эти жили неразделимым целым… Стали строиться первые границы миров, горели страшнее лесных пожаров первые кровавые бойни, бесконечные споры слышались из-за углов. Сей раскол и породил смуту, и положил начало идеологии Нещадной Хвори, что желал перекроить все миры под себя!

У Повелителей Судьбы не было права на ошибку.

В рыцарских разноцветных одеяниях четырнадцать магов под знаменем чудотворческой магии талантов, а именно магии театралов, да с благословением самой Природы и Судьбы одолели Нещадную Хворь!

Повелитель тьмы в чёрном плаще. Лингвус, повелитель знаний, в коричневом плаще. Повелитель жара и огня в красном. Повелитель животных в оранжевом. Повелительница света в жёлтом плаще. Повелительница растений в светло-зелёном плаще, а повелитель земли в тёмно-зелёном. Повелитель гроз в голубом. Повелительница воды в синем плаще. Повелительница ветра в фиолетовом. Повелительница эмоций в розовом. Повелительница холода и льда в серебряном плаще. Повелитель смерти в белом да повелитель жизни в золотом плаще!

После победы над Хворью Повелители Судьбы уж именовались Отрядом Брумбельстраха, и ещё несколько раз благородные звёзды призывали новые команды к борьбе с чудищами. Многие волшебники обучались боевому искусству, понимая, что без борьбы не будет мира.

Годы шли, магия театра исчерпала себя, и маги последнего Отряда Брумбельстраха владели уже магией рисования – роковой магией талантов. Но чародей-долгожитель заболел, а белый участник Отряда Брумбельстраха, белый повелитель смерти, назвавший себя Великим Змеем, предал Отряд, встав на службу зла. Лингвус умер, Отряд Брумбельстраха в народе переименовали в Рабов Судьбы за неинициативность, Великий Змей стал воплощением чистого зла, а лидер Рабов Судьбы, золотой повелитель жизни, не смог оправиться от удара, подобно двум дочерям самого Брумбельстраха…

Сломленные и разобщённые Рабы Судьбы чуть не проиграли ту войну и, лишь бы её не проиграть, они заплатили высокую цену. Чёртова дюжина приложила все усилия и истратила все свои силы, лишь бы перезапустить жизнь миров.

Тот мир, порабощённый Великим Змеем, иль же Гмиро, не вернуть. Ему на замену пришёл Вмиро, новый волшебный или новый чудотворческий мир, а история Тмиро, толкаевского мира или мира земных людей, просто перезапустилась заново, даже не ведая, что могла и не начаться.

Заново прожил свою благородную жизнь Лингвус Брумбельстрах, отряды при нём появлялись да побеждали, но лишь команды магов-театралов… Заглянув туда, куда не стоило заглядывать, Лингвус узрел ошибку прошлой жизни и больше не преподавал такую магию талантов, как магию рисования, коей владели Рабы Судьбы. Он предотвратил всё зло сам и умер спокойной смертью, так и не увидев ту злосчастную команду с Великим Змеем, ту бойню.

Однако двое его учеников-альмов (от «alma» – «душа») решились разделить альмов на альмасветлов («светлых душой») и альматёмнов («тёмных душой»), что вылилось в неразбериху и вечные расколы. Этот раскол предопределил ход истории, но Рабы Судьбы так и не появились. Появлялись после раскола альмов лишь Команда Света и Команда Тьмы, которые боролись друг против друга за идеологические ценности, да не больше».

Лео кратко поднял взор на сидящих и заслушивающихся его чтением друзей: «Великое и властное, чистое зло, казалось, никогда больше не появится, однако всё сложилось иль сложится иначе…». Он повернулся к Ыве:

– Дальше читать?

– Дальше там много, не стоит! – забрала Ыва книгу и закрыла её. – У вас, полагаю, мало времени и, полагаю, вы куда-то вновь спешите, – убрала книгу начинающая писательница.

– Да, есть такое. Книженция занимательная! Даже мне понравилось, хотя я не фанатка фэнтези! – переглянулась Лили с одноклассниками.

– Прекрасная и необычная история! Жалко, что это всё только сказки… – вспомнил ненароком Лео урок литературы.

Дублэ чуть мысленно потерялась в пространстве от Дейриных слов.

– Автор «Хроник Нарнии», Клайв Стэйплз Льюис, завещал в любом возрасте верить в чудо и читать сказки, Лео! Вера в лучшее и надежда на лучшее – это самое надёжное укрытие от всех бед.

Лео с Ывой улыбаются друг другу, оценивающе смотря и не отрывая глаз, словно стараясь прочесть мысли друг друга.

– Ты права, Ыва, надо верить.

– Но я не верю, – отколол Арти и посмотрел в сторону окна. – Давайте-ка не будем медлить и испытывать терпение Джу, ребят, а то мне его уже чисто по-человечески жаль. Сейчас берём и поднимаемся, умываемся, переодеваемся в что-либо почище, или нет, и надо бы взять таблетки, предотвращающие головные утренние боли после Дурман-Хламиномонада. И в путь!

Длинноволосая и худая женщина тридцати шести лет в кофточке, брюках и блузке, поправив большую-большую наплечную сумку, встаёт у входа в Талантливый Дом. Женщина скидывает сумку с плеча на плитку.

– Здравствуй, моя дорогая Студия!

Какой-то парень в круглых очках обращается к женщине:

– Мисс Джессика, здравствуйте!

– Здравствуй, Крыско! – радостно улыбнулась пареньку учительница.

– Вам помочь донести сумку?

– Донесёшь до учительской…?

– С удовольствием, мисс Джесс!

– Спасибо, Иннокентий! – наклонила она голову на бок, не переставая светиться от счастья. – Я дома, ха-ха!

– Всегда пожалуйста! – с лёгкостью поднял сумку студиец. – Как прошёл отпуск?

– Неплохо! В этой сумке куча сувениров, так что достань из бокового кармана себе пару фруктовых батончиков и съешь!

– Ох ты! Спасибо! – поправил он очки.

– Добросовестность должна оцениваться по достоинству! – повернулась в сторону леса молодая женщина, становясь серьёзнее с каждым мгновением. – И не за что!

– Вы в Студию?

– Я немного прогуляюсь по лесу, пожалуй. Вспомню родные края! А ты иди, – махнула она рукой.

– Хорошо, мисс Джесс! – почесал парень в школу, дорогу до дверей которой уж подсвечивали фонари.

– Буду через минут двадцать, если спросят!

– Я передам!

Женщина упорствующим шагом идёт против ветра, дующего будто б из лесу. Её лёгкая кофта развивается плащом, подымаются и её пышные, как в рекламе, волосы, но улыбки на лице нет.

Лес. Ещё относительно светло. Круглые, треугольные и квадратные, многоугольные и зубчатые, мягкие и жёсткие, остроконечные и волнистые зелёные листья деревьев и кустов постукивают женщину по голове, по плечам, рукам и спине. Лёгкий тёплый ветерок не отторгает, а сопровождает её и манит идти дальше.

Проходя незримую, зато ощущаемую каждой клеточкой кожи завесу, учительница из жёлто-зелёного леса оказывается в голубо-фиолетовом лесу. Она доходит по тропинке из рыжих листьев до ярко-красной башни в серой пыли.

– Бедная башенка… – стряхнула с пары кирпичей пыль и положила голову да руки на чистые кирпичики мисс Джессика, заговорила утешающе. – Ох, дух Бобр-башни, не легко тебе придётся и приходится в столь непростое время. Прошёл всего месяц… Кхм! – она заговорила грозно. – Много чужаков, ооочень мнооого, как чувствует моё сердце, будет забредать в твои покои, да не бойся: дух Талантливого Дома всегда будет с тобой в этой одновременно холодной и горячей войне.

Мимо них пролетает говорящая сорока:

– Блеск под Солнцем и никаких звёзд! Да здравствуют Рабы Судьбы!

– Рабы Судьбы?! – оторвалась учительница музыки от башни.

Белки, мыши, дикобразы высунулись из убежищ; с веток спрыгнули и подлетели сороки и пуночки. Все без устали повторяли-талдычили вопрос, кой задала мисс Джессика, и в мгновение лес ожил, задышал чаще прежнего!

– А как же Команда Света?! – обратилась ко всем и сразу учительница Талантливого Дома. – Что происходит?