Десятилетняя бледная девочка со светло-зелёными глазками и светло-розовыми кривоватыми косичками улыбнулась своими яркими губами кареглазому, светловласому и лохматому одиннадцатилетнему мальчишке. Она держала в руках крупную статуэтку зимнего острова, состоящего из трёх двухэтажных и вплотную стоящих домов – жёлтого, красного и голубого – перед коими снеговик стоял, а под коими пещера с поездом была, на батарейках катающимся и кругом катающимся поездом.

– Эта игрушка зовётся Новогодним островом, Алое, мне на неё очень нравится смотреть, – мечтательно засматривалась девочка на хрупкую игрушку. – Я обожаю лепить для своего снеговичка одежду под время года, праздник или настроение, хех! Весной пририсовываю цветы перед домами и упавшие листья осенью, как сейчас, но пока я их не нарисовала, рановато ещё. Знаю, что погода у нас переменчива, но… – девочка пожала плечами, приподняла взор и хихикнула. – Хм?

– Это прекрасная вещица, Мулан!

– Спасибо! Новогодний остров живёт и существует за счёт вечного движения поезда, на этой энергии.

– Мои дедушка и бабушка говорят, что всё в этом мире существует и живёт благодаря Богу.

– Какому? – наивно улыбнулась девочка.

Зрачки мальчишки жутко расширились, и маленькая Мулан увидела в них своё отражение.

– Что, Алое? Что-то не так? – нахмурилась девочка.

– Бог один и его так и зовут: Бог, а «остальных» я… Остальные якобы боги – это божества, то есть существа, духи, не знаю…

– Знаешь, моя мама говорит, что всё в нашем мире от Дьявола, хе-хе.

– Беса?! В вашем мерзком мире, может, и да, а в нашем мире всё от Бога!

– Что…? – поставила девочка статуэтку рядом с собой. – Ты сейчас имел в виду что-то вроде: «Моя богатая семья верующих лучше тебя и твоей мамы?». Алое, что на тебя нашло?! Что плохого я тебе опять сделала?! – расстроилась девочка и начала поглаживать косички, голос её стал звучать рвано.

Мальчик нервно сглотнул, кратко побегав глазами по комнате.

– Именно это я имел в виду, когда говорил про разные миры, Мулан, – солгал он.

– Арти был прав, – сжалась подобно ёжику в опасности она.

– Что?! Этот невоспитанный, гадкий, злой, жестокий и вёрткий недоумок Артур, не достойный жить среди людей и общаться с тобой? Ты ещё общаешься с ним?

– А с чего вдруг мне не общаться с другом детства?! Я с ним знакома много больше, чем с тобой! – сорвалась с места и сорвалась на крик девочка. – Ещё скажи, что косички у меня дурацкие, перевоспитанный святоша!

– Дурацкие! – ляпнул, не подумав, он. – Прости… – он взял Новогодний остров в руки и подал игрушку-статуэтку с движущимся поездом девочке. – Я не должен был этого говорить…

Десятилетняя Мулан интуитивно взялась за косички и отпустила их, отпрыгнув от Алое, как от огня. Её опустевший взгляд завис где-то между нашим и тем миром.

– Оставь этот остров лицемерия себе, а я, я себе новый куплю, осёл.

Девочка тихо закрыла дверь комнаты Алое, забежала в четырёхместную комнату на том же, втором, этаже Беличьей башни и хлопнула дверью. Часто дыша и воя от обиды, Мулан прыгнула на кровать, заправленную розовым одеялом, над которой висело фото её с Алое. Она душила, сколь было силы, подушку и рыдала!

– Этот Алое – идиот! – кричала она в подушку. – Златоглазо-горлицевый идиот! – плакала и плакала девочка.

Пепельно-русовласая и кареглазая соседка Мулан по комнате, убрав модный журнал Лета 2013-го года в сторону, собрала волосы в хвостик и встала с заправленной жёлтым одеялом кровати, присела к плачущей подруге и начала успокаивающе гладить её по спине.

Светло-розововласая сдёрнула резиночки, удерживающие косички, и случайно выдернула пару волос.

– Ау! – сквозь утихающий плач вскрикнула Мулан, присела на кровати и упала в объятия соседки. – Клара… – вытерла она слёзы. – Спасибо тебе, Клара… К-как ты справляешься с этим?

– С «этим»? С чем именно, Мулан?

– Ты ведь часто грустишь после разговора с сестрой…

– О, моя сестра-близнец – самое грубое и непонимающее существо на свете! Знаешь, я беру из заначки деньги и иду в парикмахерскую, закрываю глаза, высказав предложения по причёске. Я говорю: «будь, что будет, Клара!». Смотрю на новую себя и улыбаюсь я, да!

– Хе-хе! – постаралась успокоиться девочка без косичек. – Подстригусь и будет.

– Так держать, принцесса! – хихикнула одиннадцатилетняя Клара.

Кареглазая девочка подошла к своей прикроватной тумбочке и достала оттуда маленький молочный коктейль с трубочкой, она положила вкусняшку около светло-зелёноглазой.

– Тебе нужнее! Когда меня всё бесит, я ем что-то вкусненькое или, как в твоём случае, пью. Чипсы, душ и парикмахерская часто спасают меня от плохого настроения. Чипсов у меня, извини, не осталось, но клубнику ты любишь, – посмотрела девочка на этикетку коктейля, – да, клубничный!

Мулан растрогано заплакала, взяла дружеский подарок, успокоилась и вымолвила слова благодарности еле слышно, зато крепко-крепко обняла подругу.

– Давай ты успокоишься, наберёшься настроения и всё, что случилось, мне расскажешь, ага?

– Ага, – кивнула десятилетняя Мулан одиннадцатилетней Клариссе с аппетитом к жизни, – всё-превсё как на духу…

В жёлтом свете очам лиц впечатлительных открывается Гаргараад и семья королевская гаргараадская. На устах иноземцев сей место – Ад, на челе жителей королевства сего писано: «демоны!», но не всё, что написано – истинно.

Чудотворческий мир, планета Отил-Беркана. Под землёю этой планеты веками находится государство – Гаргараад.

Небо цвета песка с красно-бежевым сиянием в виде цепей, что вместо облаков, суховатая трава кофейного цвета и бордовые стволы деревьев с листвой цвета какао да ласковое лимонно-мандариновое светило – это всё радует гаргараадцев день ото дня! В ямах-пустырях с чёрной травой танцуют и тени-сплетники, и тени-ворчуны, там растут ямные деревья, напоминающие собою огромные зелёные гнёзда из листвы на деревянных неярких столбах. Помимо полупрозрачных теней да клыкастой и скользкой, чудаковатой животины в ямах-пустырях также растут едкоцветы – ярко-фиолетовые и ярко-зелёные цветы с приятным ароматом копчёного мяса.

Средь гаргараадской растительности стоят двухэтажные и одноэтажные дома и домишки в готическом стиле, по чистым улицам шныряют чёрные огнеглазые кони, плескаясь искрами. Они бегают из одного жёлтого портала в другой, возят гаргараадских стражников между подземельями разных планет, чтобы сохранять подземное равновесие: не давать опустошать каменные драгоценные хранилища, не допускать превращения устрашающих пещер в детские ярмарки, и так далее.

На самом светлом холме Гаргараада крепчает дворец с остроконечными башнями и быстро вертящимися флюгерами, дворец, полный мрака, тайн и уважения. Обычно толстые дворцовые двери открываются под барабанный грохот, а красная дорожка в фиолетовых узорах выстилает путь на тёмной каменной да ровной плитке от них аж до высокого деревянного трона с тонкими жёлтыми подушками – одним апрельским днём 2014-го года на троне хмуро сидел, как обычно, высокий и худой мужчина в чёрном длинном пиджаке и с чёрными до плеч волосами, смуглой кожей, морщинами на лбу, орлиным носом да прожигающим насквозь жёлтопламенным взглядом. Сотни свечей с медно-жёлтым огнём на фитильках, словно соколиные глаза или глаза короля, освещают дворец днём и ночью, год за годом.

К важному мужчине, необременённому перстнями, короной и цепями, подплыла смуглая, остроносая и жёлтоглазая сестрица в чёрно-белом платье сороки.

– Мермегас, что делать будешь с теми мышелюдами?

С другой стороны к королю подплыла вторая, точь-в-точь такая же сестрица.

– Их крысолюдьми звать, сестрёнка.

– Без разницы! – шмыгнула носом первая сестра.

– Так, что думаешь, дорогой брат? – чуть фыркнула, подобно ежу, вторая.

Мужчина, погружённый в мыслительный процесс, елозил с подлокотника трона на подлокотник и злым сосредоточенным взором устремился на закрытые входные двери. Он спокойным и уравновешенным голосом произнёс первые три слова и подорвался с трона на четвёртом сочетании букв.