– Жестов и тебе рассказал про него? Хм.

– Да, с чего-то да, – нахмурился голодный студиец, сделав пару глотков морса. – Ты веришь?

– Не очень. Жестов – тот ещё сказочник, ты же знаешь, Арти.

– Ещё как! Порою мне кажется, что он спятил, – достал Арти из наплечной сумки, повешенной на стул, жвачку и положил её рядом с тарелкой.

– Не больше, чем все здесь, – шёпотом произнёс Лео, усмехнувшись, и тихо продолжил, – процентов семьдесят пять от всех преподавателей точно ку-ку, иначе бы их сюда не взяли.

– Справедливо. И мы, получается, тоже ку-ку? – растёр Арти ладони, согреваясь.

– Иначе бы нас сюда не взяли, хах! Нормальная жизнь скучновата, согласись?

– Ага… – поморщился Браун и осторожно коснулся лба.

– Знобит?

Арти кивнул, пока дул горячий воздух на ладони с побледневшими ногтями.

– Голова так и не прошла…?

– Нет, к сожалению, – взял парень вилку в руки. – Чёрт! – выронил он столовый прибор.

– Арти?

– Голова… – прижимал со всей силы он виски к голове, стараясь подавить ноющую боль. – Кхм, сс, грр, а… Мадре миа…

Зелёноглазый подорвался с места и, сказав: «Я сейчас! За сильным обезболом и к тебе!», направился к тускло светящейся табличке «Медпункт» с красным крестом, к медсестре.

Арти, щурясь и корчась от пульсирующей и давящей боли, засмотрелся на, казалось бы, мерцающие каждый своим оттенком красные огоньки – карминовый, малиновый, коралловый, алый, клюквенный, вишнёвый и просто красный. Ягодный вкус затанцевал во рту засыпающего юноши – голова его брякнулась на стол. Бах!

Сиреневые перистые облака на бирюзовом небе, поющие цветы на мятно-изумрудной траве – и луга, и реки, и леса, и горы впереди. Глубоко-глубоко под землёй золотые руды, высоко-высоко в небе золотые звёзды. Разгружают повозки и перетаскивают ящики с яблоками до прилавков мужчины, подкармливают пятнистых и чёрно-белых лошадей женщины, бегают наперегонки с ветром дети, пекут старые и добрые булочки бабушки, пока мастерят старые и добрые игрушки дедушки, а коты вылизывают шерсть и спят близ коров.

Чудотворческий мир, планета Отил-Беркана, государство Ночепаис, городок Кошмарград, дом с лимонной крышей.

На кухне дома с лимонной крышей висел календарь, на котором было обведено 1-ое июня 2008-го года. В гостиной с огромным жёлтым ковром сидели, раскинувшись на диване тканевом, отец и сын.

– Алан, я хочу рассказать тебе о своих последних предположениях. Дело в том, что твоя сестра сейчас с мамой, на собрании всезнающих друидов, и у нас есть время и возможность побыть только вдвоём.

– Мама и Одри – всезнающие друидки, я знаю это, мама рассказывала, – ответил отцу шестилетний мальчишка с каштановыми короткими волосами и золотисто-жёлтыми глазами.

– Всё верно, а ещё они – люди-совы! Я хочу тебе немного о них рассказать, сынок. Люди-совы, как мама с Одри, и люди-крысы, как мы с тобой, Алан, это не про режим сна или характер, да даже не про человеческий образ и оборотеневый, а про предназначение.

– Ха-ха! – посмеялся с шутки в голове мальчик. – В животном мире вы с мамой не поладили бы, ха-ха-ха!

Мужчина расхохотался, прикрыл рот и широко улыбнулся.

– Это верно, ха-ха! Соволюди – хранители знаний, сынок, а юркие крысолюди – искатели. Недавно я наткнулся на пару неслучайных совпадений, свидетельствующих о том, что кое-кто, кто умер недавно, может быть жив, – достал мужчина книжку без названия в краснокожаном переплёте и положил на неё правую руку. – Я предполагаю, что сын Мермегаса Дрогельбеххера, короля Гаргараада и моего старого друга со времён Академии, может быть жив.

– Сын самого злого короля на всём магическом свете и наследник самого тёмного государства средь всех трёх миров и их десяти обитаемых планет?! – округлились глаза мальчишки и отвисла его челюсть.

– Да, я хочу его найти, Алан.

– И убить, покуда он не стал копией отцовской в лапах его когтистых?

– Вовсе у Мегаса не когтистые лапы как у криворога дремучего, Алан, ладони как ладони и пальцы с ногтями.

– А душа у него гнилая, папа, как у криворога дремучего.

– У криворога дремучего нет души!

– Ещё лучше, папа!

– Этот мальчишка – безобидное и несчастное, одинокое дитя, потерявшее мать и увидевшее это своими глазами. Его отец бросил его в лечебницу после потери, сбегая из которой он и погиб. Якобы погиб. Он чуть младше тебя и на год старше Одри, Алан, и вместо того, чтобы найти принца Гаргараада и убить его, словно чудовище, можно его принять как своего родственника и воспитать по человечному подобию, мудро и доброжелательно, с пониманием.

– Знаешь, пап, ты слишком мудр для крысы, и со своей-то душой должен был уродиться совой, как мама, – призадумался жёлтоглазый.

– Зачастую предназначение даётся при рождении, как в нашем случае, но что делать с этим предназначением – дело всякого, с сим рождённого.

– Думаешь, Мермегас успокоится в своей мести самой жизни, если его сын окажется вновь частью этой самой жизни?

– Я надеюсь, что не поздно, ибо он уже начал ставить эксперименты на людях, сынок… На детях, если точнее. Его видение химии с биологией, его видение медицины – мрак.

– Так вскоре после гибели сына он решил пытать детей, как в лечебнице пытали его ребёнка?! Мне кажется, что он лишь искал повод начать эксперименты или давно уже, ещё до горя, начал промышлять этим, хотя это странно, да? У него же сын, а ещё была жена.

– Я не думал об этом, Алан… – отвернулся мужчина. – Не задумывался! В любом случае: его машину по порождению ненависти в маленьких и светлых головах вскоре будет не остановить.

– Он разве не понимает, что ненависть, сравни любви, неуправляема?

Мужчина расстроено помотал головой.

– Он упрям и никого не хочет слышать, считает, что мои домыслы имеют предательский характер.

– Что хочешь найти его ребёнка? Это предательство?

– Что слишком уверен в том, что, ох, принц жив. Мол, взял и подстроил я смерть его и имею пару планов в уме насчёт использования его ребёнка. Мегас думает, смеет полагать, что я бы вытворил такое, хотя у меня самого двое детей! Это возмутительно!

– Обезумевший волк кусает даже руку, которая пытается его вылечить или накормить. Так дедушка говорит! – помедлил Алан. – Мамин папа.

– Хорошие слова, – пальцами расчесал отец волосы сына и слегка растрепал их, улыбнувшись.

– Зачем ты мне рассказываешь всё это, папа? – прищурился мальчишка.

– Хочу услышать твоё мнение.

– О! – выпрямил Алан спину. – Если и перевоспитывать дьявольского сына, то не нам. Мегас убьёт тебя, не разбираясь, если покойного сына у нас живым узрит!

– Главное, чтоб он не тронул вас с Одри и мамой… Алан, ты знаешь единственный способ спастись от всеобъемлющего зла тирана?

– Компромат на тирана?

– Информация, ему необходимая, – мужчина передал сыну книгу без названия. – Открой при мне её, пожалуйста.

Мальчик открыл книжку и прочёл с корочки: «Дневник Кларка Бушпепы».

– Зачем мне это, пап?

– Хочу, чтоб ты знал о существовании данного дневника, – забрал мужчина у мальчишки свою краснокожаную диковинку. – Если со мной что-то случится, то найди, согласно моим записям и заметкам отсюда, этого мальчишку, ежели я его не успею найти. Я чувствую, что только у нас с тобой хватит смелости разобраться с данным вопросом и спасти мир. Да-да, спасти мир!

– При чём тут весь мир, который из трёх миров и так далее…?

– Король Ада в гневе от потери единственного наследника престола и любимого сына жуть как слепнет и срывается с катушек, а такой король Ада, как наш Мегас с его-то характером – вдвойне мрак, Алан, но я уверен на все сто, что мы сможем!

– Только вместе? – оживился мальчишка, обняв папу. – Вместе?!

– Да, – обнял папа сына в ответ, прибывая в задумчивости, – надо же нам чем-то заниматься, пока мама с Одри слушают скучные лекции, м? – задорно пожал плечами Кларк Бушпепа.