С точки зрения целей Юлиана по захвату страны, Павел понимал, почему тот сделал такое предложение. Он не горел желанием участвовать во всем этом, однако, опасаясь за собственную жизнь, когда вокруг недостаточно серьезных союзников, примкнуть к эволюционистам было, пожалуй, единственным разумным решением. К тому же альбинос фактически предлагал тотальный экономический контроль над целой областью. Чего Павел совсем не планировал добиться в ближайшие годы.

Если весь рынок будет передан ему, если никто не станет мешать распространению товара… Реальная выгода может даже превысить масштабы того сценария, при котором он расширился бы на ближайшие два региона, покрывая жалкие теневые проценты от существующего товарооборота. К тому же Юлиан не настаивал на том, чтобы остановить расширение. Он просто предложил усилить контроль над Горьковской областью. То есть потратить немного больше времени, но, в конце концов, Паша все равно выйдет отсюда. И выйдет уже с серьезным бэкграундом за спиной, с которым придется мириться даже Москве.

Хорошенько поговорив, Паша покинул Кремль. Он также получил от альбиноса бумажку с печатью, являющуюся прямым пропуском к нему. Казалось, эволюционист совсем не беспокоится о последствиях уличения связи с нечистым на руку торговцем. Должно быть, он обладал в правительственном комплексе зданий намного большей властью, чем предполагалось изначально…

Вместо того чтобы отправиться домой, и хорошенько отдохнуть для окончательного восстановления от ран, Паша поехал в поместье.

В заснеженный сосновый бор были перенесены все тяжести, и огромное количество продуктов. Он закинулся титанидом, после чего начал интенсивную тренировку.

Паша совсем не жалел многострадальное тело, импульсами боли посылающее мольбы через нервную систему. Когда возникало желание остановиться, перед глазами всплывала огромная окровавленная пасть сверхъестественной твари, наслаждающейся его плотью.

Рыча сквозь стиснутые зубы, Паша продолжал усердствовать. Он делал упор на базовые упражнения с огромными весами, выдавливая кровавый пот из каждой поры. Растягивая сухожилия и разрывая мышцы. Впервые за долгое время Паша так самоотверженно отдавался процессу тренировки. Но даже когда тело полностью выбилось из сил, дрожа, и едва отзываясь на команды, он не закончил. Паша высвободил сразу три глефы и начал упражняться с ними.

Бросок, притяжение назад, разворот с круговым разрезом, параллельный контроль двух орудий, вращающихся, словно пильные диски по бокам.

Попытка высвободить из них разделенный поровну кремний, чтобы контролировать все вместе, едва не привела к ампутации конечности. Он потерял контроль, и тяжелая, с напоминающими топоры лезвиями, сместила ось вращения. Еще бы пару сантиметров, и руку по локоть обрубило бы. К счастью, страшного удалось избежать, отделавшись легким порезом.

Поняв ошибку, Паша отдалил от себя глефы, контролируя их на расстоянии пары метров.

Сложность одновременного использования трех оружий, вперемешку с контролем песка, оказалась просто нереальной. Пришлось сбавить обороты и сначала овладеть хотя бы двумя.

После примерно часа упражнений титанид в крови немного восстановил физическую энергию и бодрость мышц. Паша со вторым дыханием перешел к большей активности. Он отозвал лишнюю глефу, сосредоточившись на родной.

Охранники, оставшиеся в поместье, с тревогой поглядывали на лес, где одна за другой падали срезанные верхушки сосен. Паша отрубал их на разном уровне, а сам, становясь на идеально гладкие срезы, осторожно пытался перепрыгивать с одного на другое, балансируя оружием как шестом.

Череда неловких падений с пятиэтажки привела к пониманию того, что он отвратительного контролировал собственное тело. Обладал паршивым балансом, да и, в общем, с координацией и имел серьезные проблемы. В бою это сильно сказывалось. Возможно, будь он ловчее, быстрее, гибче, смог бы застать трехпалую тварь врасплох даже без гранат. В чистой силе он имел преимущество над простыми людьми, но над этими существами точно нет. Так что необходимо было искать иной подход. И тренировки китайских Хуяньдзенов, бегающих по елкам, могли помочь в этом.

«Человеческие боевые искусства точно не приспособлены для сверхчеловечески динамичных и маневренных боев. Как можно сохранять стандартную стойку, и при этом быть способным одним рывком преодолеть до десяти метров? Как можно думать о блокировании ударов, когда тебе с размаху ломают конечности? Как отклонять корпус, если со всех сторон летят уничтожающие материю белые нити холода? Мне нужно разработать что-то свое».

Немного задумавшись, Паша оступился на очередном прыжке, и с грохотом, ломая ветви, рухнул в снег. Под белым пушком оказалось даже не мерзлая земля, а булыжники. Падение с двадцатиметровой высоты было по-настоящему болезненным.

Со стоном поднявшись, Паша неохотно посмотрел на далекие верхушки деревьев, на которых чувствовал себя чрезвычайно неуютно. Сосны качались от ветра, что уж говорить о моментах прыжка и приземления. К тому же срезанные площадки в диаметре иногда не больше пятнадцати сантиметров, и находились на разной высоте. Все это выводило тренировку на уровень «ты дурной?».

«Тяжело в учении, легко в бою».

С этим нарративом он отозвал элементальный абсорбатор в один из трех жетонов, отошел на несколько шагов назад, а затем резко взбежал по стволу. Как только почувствовал, что ноги теряют опору, а тело кренится назад, он оттолкнулся и, сделав сальто в воздухе, попытался врезаться ногами в соседнее дерево, дабы оттолкнуться уже от него. Однако что-то пошло не так. Скользкие ботинки разъехались, и Паша межножьем врезался в ствол.

Ухнув, он снова полетел вниз лицом, лишь в самые последние секунды, сгруппировавшись и рухнув на те же проклятые булыжники в позе эмбриона.

«В недомытое очко эти учения, мне и в бою неплохо…».

Корчась на снегу, он проклинал Ньютона.

«Нормально же люди жили, баран парикастый. Летали, забот не знали, надо же было все испоганить. А ведь знали родители, называя Исааком…»

Несмотря на паршивое состояние, Паша продолжил тренировки до глубокой ночи. Мешая бедным охранникам, оставшимся стеречь драгоценные товары и потустороннюю ветвь, спать.

Кое-каких успехов он все же добился. Пусть без глефы, после каждого прыжка балансируя пляшущими из стороны в сторону руками, как паршивый канатоходец, но Паша научился в семи из десяти случаев удерживаться на верхушках деревьев. Он прямо чувствовал, как улучшается чувство баланса, и общая координация. Тренировка работала.

Опьяняющий вид с высоты на зимний лес, вкупе с первыми достижениями, придавал чувства полета и возвышенности. Будто в этот миг он мог сделать все, что угодно. Однако, прекрасно осознавая свои пределы, Паша плотно поел, и отправился домой. Тренировка и сон, только вместе эти факторы могли дать хороший прогресс.

Вымотавшегося и помятого во время тренировок Павла, на углу пятиэтажки подкараулил капитан Синицын.

Маскирующийся КГБшник пожаловался, мол, уже второй вечер приходит, и не застает мучителя. Он между строк поинтересовался, не участвовал ли юноша в сверхъестественных разборках с огромным существом, тело которого недавно здесь обнаружили? Или отсутствовал по иной причине? Но так и не дождался ответа, вместо этого получив раздраженное напутствие переходить к делу. Повезло еще что по харе не схлопотал.

Оказалось, капитан времени зря не терял, и успел серьезно поднапрячь Сергеевых. Демьян Александрович подвергся взятым с потолка обвинениям, и обыску, в ходе которого всплыло несколько реальных улик: переписки, и документы.

Сдача поместья в аренду — самое незначительное из перечня.

Глава семейства Сергеевых сохранял связи с гильдией купцов, в которую был вхож его отец. А ведь гильдии давным-давно упразднены. Сейчас это фактически ОПГ, только без пушек, приспущенных штанов, и четких бандан. Он помогал товарищам, не менее благородного происхождения, тайно вести дела в Горьковской области. За такое не то что тюрьма, ссылка, или даже расстрел.