И тут вдруг трагедия на Красном Сормово, едва не погубившая начальника. Чудом он сумел уцелеть после взрыва, но сам факт чёрной полосы невезения оставался неизменным.

Витя не мог позволить Павлу ещё сильнее погрузиться в пучину под давлением обстоятельств.

— Правду, и две ручки. — Постучав в окошко ларька «Союзпечати» Витёк пригнулся, протягивая десятирублевую бумажку. — Сдачи не надо.

Помимо кучи работы, ссор с родителями по поводу будущего, и проблем, о которых старшеклассник знать не должен, «Чёрная Карта» подарила ему ещё две неоднозначные вещи: уйму денег и лёгкое пренебрежение к этим самым деньгам.

Держать купюры при себе, занимаясь накопительством, как рядовой советский гражданин, уже не доставляло особого удовольствия. То ли из-за избытка, то ли из-за понимания того, что настоящую ценность представляют вовсе не цифры на бумажках, и даже не товары, на которые их можно обменять, а человеческое время и труд.

Не обращая внимания на шок продавщицы, Фомин забрал протянутые товары. В предвкушении он перебежал через дорогу и вернулся в школу. В руках шелестела свежая газета. Однако юное лицо быстро преобразилось, когда синие пальцы развернули страницу.

«Утечка газа на Красном сормово… Они что, оправдание из одного справочника выписывают?… Так, а вот и… Ч-что?… Почему здесь?..».

Глаза Фомина расширились от шока. Губы нервно перебирали буквы, сливающиеся в недоверчивый шёпот.

— Нет… тётя Олеся не могла… — Уткнувшись в газету, Витя не заметил подошедшего сзади Павла.

Гуманоидному великану даже не пришлось заглядывать за плечо. Он просто стоял сзади, вчитываясь в содержимое.

— Коновалов Павел Сергеевич — капиталист, наживающийся на гражданах собственной страны. — Прочитав первую же строку статьи под названием «Кто управляет деньгами?», Паша вскинул брови. — А местные журналюги не церемонятся… Я думал, нужно сначала написать вступительное слово, осветить тему, и только в конце делать обличающие выводы. А тут в лоб… Так, что там дальше? Собираюсь вести войну на уничтожение с честными предпринимателями? Избиваю детей в школе? Запугиваю собственных сотрудников?… Н-да… Серьёзно поработали.

— Паша! — Витёк испуганно взвизгнул, и резко обернулся, тут же устыдившись собственной реакции. Он инстинктивно спрятал газету за спину. — Я… извини… тетя Олеся…

Фомин не знал, какие слова подобрать, чтобы объяснить происходящее. Именно он был организатором злосчастного интервью, именно он преподнёс это как подарок на день рождения, обещая осветить деятельность «Чёрной Карты» с лучшей стороны. Это всё равно что пригласить семью друга сделать общее фото, а затем зачитать приговор и расстрелять.

— Забей. Анжелика Помойковна, или как там эту корреспондентшу, брала у меня интервью как у врага народа. Хотя сама в шмотье, с сумочкой, и парфюмом, купленными у нас. Человеческое лицемерие безгранично, но тут явно не тот случай. Кто-то копает под «Черную Карту». — Паша усмехался так, будто разгромная статья, призванная изменить мнение общества относительно его деятельности, вообще его не касалась. — Интервью состоялось до того, как я положил болт на лоб агента красного серпа. Так что не они, хотя… Да не, вряд ли. Разве что подкинули в уже сползающую лавину пару снежков. Тогда кто?

Пока Витёк изображал мёртвого опоссума, перепуганный ошеломляющий информацией, Паша чесал лысый затылок. Он не мог понять, кто мог поднасрать ему, притом, что горьковские чинуши вроде как связаны с Юлианом. А то, что к делу имеет отношение именно чинуши, а не какие-то там бизнесмены, очевидно. Газета «Правда», как и другие новостные издания, организация государственная, на сто десять процентов контролируемая, проверяемая, и перепроверяемая. Тут не то что случайные статьи, даже случайные слова в статье не могут всплыть без чёткого указания сверху.

— Если подумать, кооператоры — эксперимент партии по созданию конкурентного рынка. Мы должны в условиях экономического отбора выработать стратегии и альтернативные мощности для конкуренции с Западом, но только в рамках социалистического, чтоб его, строя. Когда все «равны», никто не должен слишком сильно выделяться. И раз уж не действую девяностопроцентные налоги… Мне решили подрезать крылышки через прессу? Или нет? Сколько проблем с человеческим мозгом. С мизерным количеством наблюдений я уже придумал объяснение, предысторию, и сам в это поверил. Молния ударила — зев спёрнул. — Оперевшись на стену и засунув руки в карманы, Паша прикрыл глаза.

Он постарался посмотреть на ситуацию настолько непредвзято, насколько это вообще возможно для представителя вида, наделяющего антропоморфными свойствами даже случайное расположение звёзд на небе. Но не обладая полнотой картины о том, что происходит по ту сторону статьи, сделать сколь-либо точных выводов не получалось. Одно он знал наверняка, время поджимало… Атака со стороны прессы почти всегда лишь первый этап, за которым следует гораздо более серьёзные методы подавления. С местной милицией и даже вояками при помощи Юлиана он мог бы справиться. Но вот «если», или, что более вероятно, «когда», вступят в игру силы вроде красного серпа, начнутся настоящие проблемы. Как только на поместье нагрянет группа быстрого реагирования, и обнаружит ни хрена себе такой склад, придётся столкнуться с серьёзными последствиями вроде Вектора.

— Ближайшие пару дней я буду занят, нужно смотаться кое-куда с ребятами. Надеюсь, ненадолго. «Черная Карта» остаётся на тебя. Займешься доставкой инструментов в «Сокол» и «ГАЗ», проконтролируешь Демьяна, чтобы наладил поставки. Закроешь кадровый вопрос. Консультанты пусть пока в свободном плавании. — Паша покосился на пришедшего в себя Фомина, только для того, чтобы навесить новую порцию ответственности.

Он понимал, что как только обложат со всех сторон, вряд ли удастся незаметно отправиться в потусторонний мир и отомстить за Мишаню. Необходимо сделать это как можно скорее. Риск велик, но с учётом лазерного оружия, арсенала, закупленного Евгением, сотней собак, получивших стимуляцию титанида, разобраться с толпой потусторонних тварей не должно быть проблемой. И пусть Мишаня покоится с миром.

Павел стоял на опушке заснеженного соснового бора, глазами сканируя безмолвных бойцов. Всего тридцать мужчин, даже не рота, собирались противостоять опасностям потустороннего мира.

В осанке бойцов не было и следа гордости, лишь тяжесть толстых бронекомплектов, пулемётов, заправленных лентами бронебойно-зажигательных патронов, и дюжины гранат, распиханных по многочисленным карманам камуфляжной формы. Спёртое дыхание, облаками пара вырывающееся в холодный мир, отражало нервозность, а не непоколебимую уверенность и готовность умереть. Всё было не как в героическом фильме про подвиг солдат. Возможно, потому что предстоящая вылазка никак не обработана идеологическими кружевами. Это не защита отечества, не освобождение пленённых товарищей, не война во имя бога, всего лишь приказ того, кто платит деньги.

По крайней мере, на подступах к опасностям иного мира дезертирства не наблюдалось. Евгений и Расул строго обучили подчинённых, вселив в них дисциплину. Чего не скажешь о гигантских собаках, рычащих, лающих, и скулящих в кузовах шестьдесят шестых «газиков».