— Группировка рэкетиров. Их база находилась в прачечной, с которой ты вообще никак не связан. — Николай пытался заискивать, но выходило как выходило… то есть никак. Скорее походило на постиронию шута, пытавшегося не лишиться головы за шутки про короля. За долгое время службы он приобрел богатый опыт в разных аспектах. От поисков не самых очевидных улик при крупных ограблениях, и до решения межличностных неурядиц у семейных пар. Однако бывать в роли продажного мента еще не приходилось. Чувство неловкости и незнание, какого поведения стоит придерживаться, чтобы вернуть свободу, приводило к ужасному стрессу. — У нас в Горьком находился только филиал, а основная часть… Из того что я знаю, все пути ведут в Ярославль.

Раскрыв папку и быстро пройдясь глазами по тексту, Паша обнаружил три фотографии. На всех прилично одетые граждане, запечатленные в людных местах вместе с быдловатым сопровождением. И у всех общая черта — вертикальный разрез в центре лба. — Ярославль, да?.. Ну, спасибо старик, порадовал. Если то, что со мной совсем не связано, даст результаты, недолго колечку находиться в твоей груди.

От вида проклятых потусторонних тварей, старые шрамы на спине и на груди заныли. Он, наконец, получил зацепки, где эти существа прятались. К счастью, до возвращения родителей.

«Их нужно прикончить как можно скорее. Особенно того неуемного папашу…».

Пока Николай Акорин радовался, а Синицын грустил из-за отсутствия внеочередной «премии», Паша полнился кровожадных мыслей. Он не знал, что у Мишани, подслушивающего за углом, глаза загораются зеленым светом.

До позднего вечера Паша, поедая тортик, провозился с документами. Изучая данные, которые капитан Акорин собрал почти за год. Он узнал о предполагаемом количестве эмантир — около тридцати. Об их базе — населенном пункте, под названием Копылово, где проживали староверы. Даже основные источники дохода с именами и фамилиями крышуемых предпринимателей в папках приведены. Оставался вопрос: «Почему не взяли?».

На этот счет стоило разузнать у Николая, однако тот свинтил сразу, как передал подарок.

Пока начальник трудился в кабинете, большая часть персонала, от охранников до строителей, занималась фасовкой. Десятки тысяч товаров требовали не людей, они требовали машин. Роботизированных линий. Но пока до этого, как из френдзоны до заветной ваджайны. Приходилось обходиться тем, что есть…

Так как товарищи не торопились уезжать, а помимо охранников во дворе работали и другие люди, Паша не смог потренироваться. Он был вынужден поехать домой в противоречивом настроении. С одной стороны день прошел в работе, с другой, чего-то по-настоящему важного сделано не было.

Да еще и Мишаня под боком скулит, мол, не стоило оставлять Актуша на попечение охранников. Но таскать собачонку в квартиру, где ничего не оборудовано — так себе затея. Тем более, Паша проводил там не так уж много времени. Спал, ел, и снова по делам. Пусть лучше здесь, на свежем воздухе осваивается.

Вениамин, успевший хлебнуть коньячка капитана Синицына, сначала завез Витька и Мишаню, и только потом поехал к дому.

Еще перед входом в подъезд необъяснимая тревога заставила настороженно озираться по сторонам. А когда на экране детектора обнаружилась светящаяся точка в пределах родного дома… Противоречивое настроение окончательно скатилось во тьму.

Детектор работал всего в двух плоскостях, и не мог определить, на какой высоте находится аномалия. Но Паша готов был отдать ногу на отсечение, что тварь рядом с его квартирой.

— Зря ты сюда приперся… — Чувствуя, как коктейль разбавленного титанида в крови начинает барабаном бить по ушам, ускоряя сердцебиение, и повышая агрессию, Паша похлопал по карманам. — Гранаты на месте, значит пришло время третьей сверхъестественной мрази подохнуть в нашем районе.

Взвинченный, сжимающий жетоны элементальных абсорбаторов в венозных ладонях, он тихо поднялся по лестнице. Но когда Паша оказался под пролетом третьего этажа, осторожно заглядывая между перилами, весь боевой настрой быстро спал.

— Катя?… Какого хрена?… — Вместо беспокойного папаши-скелетона обнаружив одноклассницу рядом с дверью в свою квартиру, Паша не то чтобы расстроился… Хотя нет, так и есть. Он правда расстроился. — От женщин одни обманутые ожидания… Нужно создать подкаст, где брошенные мужчины будут рассказывать друг другу за чашечкой кофе, как их арбузила в отношениях супруга, или девушка, мешая раскрывать себя как личность. Когда смотрела на них как на сантехника, автомеханика, или строителя, но не как на мужчину. Как харасила, заставляя идти в мороз греть машину. Как сделала свои дырочки чем-то празднично-заслуженным, в то время как деньгопожирайство превратила во что-то неукоснительное. Как… Кароч, я б развернулся.

Недовольно бубня под нос, он отпустил жетоны элементальных абсорбаторов, и, не скрывая грузного шага, поднялся по лестнице. Физически он полнился необузданной энергией, но ментально вымотался так, как никогда за все время перерождения. День какой-то… непонятный, странный. То потепление, то вечером зибун, то паршивое настроение, то товарищи с подарками, то снова мозги нагружать…

— Что? — Глазами мертвой рыбы уставившись на девушку, Паша встал напротив, ожидая ответа.

Оперившаяся спиной о бетонную стену, Катя с улыбкой встретила одноклассника. Под распахнутым белым пуховиком виднелось платье в горошек. То самое, в котором она была на последнем свидании.

— Ни тебе «здравствуй»? Ни тебе «рад видеть»? — Сложив ручки под грудью, снежная королева попыталась сбить здоровяка с толку обиженной моськой.

Однако тот остался верен флегматизму, становлению и укреплению которого предшествовал не самый простой день.

— Я бы не стал прижиматься к этим стенам. Кто знает, сколько бомжей метили территорию, отгоняя претендентов на теплое спальное место из бетона. — Припомнив, что одному такому батя уже всыпал по первое число, Паша покачал головой.

«И нравится же всяким странным типам наш третий этаж…».

Отвлеченное замечание заставило девушку тут же отстраниться от стены, и повернуться к ней со взглядом, каким идейные коммунисты смотрят на врагов народа. Каким старшие братья прожигают гомункулов, удаливших их сохранялки…

Тем не менее, Катя быстро восстановила самообладание, и вернула легкую улыбку на уста.

— У тебя день рождения… а по виду не скажешь. — Оглядев с ног до головы напряженного здоровяка, от которого праздничным настроением и не пахло, она испытала необъяснимый прилив счасть я.

«За свой поганый язык ты заслуживаешь, понял?».

— Технически, это было восемнадцать лет назад. Сегодня — номинальное празднование, помноженное на цикличность календаря. — Паша со вздохом подошел к двери, и, выудив ключ, бренчащий о ребристые стенки гранаты, открыл замок. — Я выжат как лимон, настроения ноль. Так что давай без словесных плясок. Что тебе нужно?

Несмотря на то, что в подъезде вполне себе комфортная температура, изо рта при вздохе вырвалась густая струя горячего пара. Ментальное состояние быстро переключилось в другой режим, не обнаружив противника. Но тело так не могло… Оно все еще порывалось разорвать кого-нибудь.

— Я не могу прийти в гости к тому, кто нравится? Хотя бы просто поговорить? — На ангельском личике Кати отразилось что-то демоническое… Что-то на грани соблазна и похоти. Что-то, что возможно и сбросило первых благословенных людей в этот бренный мир.

Паша, остановившийся напротив дверей, глупо захлопал глазками. Он совсем не ожидал такой откровенности. Тем не менее, последнее чего хотелось сейчас — разбираться в мозговых проблемах Демченко. А то, что в этом придется разбираться спустя пару минут разговора нет ни малейших сомнений.

Ему бы в постельку. Может и с девушкой, но с той, которая молчит, занимая рот чем-то более… продолговатым и напряженным, чем речи о трудном детстве.