Паша остался чрезвычайно доволен проделанной капитаном работой. Сказал, что завтра же встретится с Сергеевыми, дабы решить вопрос. Если с покупкой поместья все срастется, Синицын получит долгожданную свободу.

КГБшник попытался возразить. Он хотел свободу здесь и сейчас. Однако, столкнувшись с холодным взглядом уставшего эволюциониста, быстро передумал. Потерпеть лишний день — испытание, но не слишком сложное. Особенно на фоне таких последствий как смерть.

Отправив агента восвояси, Паша, наконец, смог вернуться в квартиру. Он упахался как рабочий мул, так что отрубился почти сразу, без задних ног. А на утро, освежившись и набив брюхо, немедленно приступил к делам.

Благодаря игре в больного перед классной руководительницей, с неба свалились дополнительные выходные. Можно решать вопросы, не беспокоясь о школе. Однако после беспардонного визита Любви Геннадьевны, и грехопадшей одноклассницы, он твердо вознамерился как-то разобраться с огромной, пожирающей время, «образовательной» клоакой.

«Порешаю с поместьем, и сразу займусь школой. Умным людям там делать нечего».

На повестке дня стояла купля-продажа недвижимости, вокруг которой он уже успел сплести большое количество узлов взаимодействий. Было бы чрезвычайно проблемно потерять обжитую базу. Так что варианта, «куплю другой дом», попросту нет.

Вениамин, как блохастый ковер из слезливого фильма, с раннего утра ждал возле подъезда. Так что Паша сразу же направился в квартиру Сергеева. По пути заскочив в магазин, и прикупив вина с коробкой шоколада. Разговор предстоял неприятный, было бы неплохо его чем-то сгладить.

«Вот вроде аристо, свое поместье имеется, а подъезд поприличней выбрать не могли?.. Это че за след двухтысячных?».

Перепрыгнув через дурно пахнущую лужу на лестничной площадке, Паша поднялся до нужной квартиры, и позвонил в кучеряво-богатую кнопку.

К счастью, глазка у Сергеевых тоже нет, иначе кто знает, открыли ли бы вообще дверь?

Как только створки распахнулись, в коридоре показалась высокая девушка с вежливой улыбкой на устах. Однако, с узнаванием незваного гостя, приятное выражение тут же исказилось.

— Убирайтесь. Родителей нет дома. И они уже решили, что ничего вам не продадут. — Без всякой манерности девушка с порога дала от ворот поворот. — «Козлина».

Это она уже добавила про себя…

Дарья попыталась захлопнуть дверь, однако массивная нога, выставленная на пути, обратилась непреодолимой преградой. Рывок за рывком, а все тщетно. Бревно из плоти оставалось на месте.

— Кто сказал, что я по поводу поместья?.. Голоса в голове? Предчувствие? Гороскоп? — Бесцеремонно заглянув в коридор квартиры через живое препятствие, и никого не обнаружив, Паша на лету скорректировал себя. — Успокойся дорогая, все не так.

Он не собирался уходить с пустыми руками, и упускать возможность обработать хотя бы одного из членов семьи. По отдельности они наверняка не такие сплоченные и упрямые.

— Тогда зачем вы здесь? — Дарья ни на секунду не поверила грязному махинатору, однако все же спросила из вежливости.

О чем пришлось тут же пожалеть…

— Ради тебя, малышка. — Слегка толкнув дверь в сторону, из-за чего держащаяся за ручку девушка провалилась вперед, прямо ему на грудь, Паша продолжил с улыбкой: — Воспылал нежными чувствами. Сил больше нет держать это в себе, и в салфетках. Любовь. Вот, пришел с вином и шоколадками, признаваться-сдаваться.

Глаза отпрянувшей Дарьи безумно расширились. Она глупо захлопала пышными ресницами, недоверчиво глядя на здоровяка, в то время как удивительно красивое лицо, обрамленное рассыпающимися прутьями волос, выражало неописуемые эмоции.

— Вы… серьезно?.. — Отступив еще на один шаг внутрь квартиры, девушка прикрыла руками грудь, словно до нее кто-то домогался.

Секунды сменяли мгновения. Улыбчивый Павел, в глазах которого горели искорки ребячества, молчал. Но вечно это не могло продолжаться:

— Конечно, нет. Как можно влюбиться в ту, кто при первой встрече с размаху бьет по роже? Я не балуюсь кожаными плетками, кляпами, наручниками, и дилдо, я их продаю. — Воспользовавшись ошеломлением юной леди, Паша беспрепятственно вошел в квартиру, и насильно всучил подарки. — О? Не разочарование ли на твоем лице? Должно быть, из-за слишком высокого роста, внимания со стороны парней совсем немного? Оттого даже заигрывания неприятеля затрагивают самую душу?

Паша не стал бы бездумно сыпать соль на раны той, кого пытался склонить на свою сторону. Особенно если речь о чувствительной девушке. Однако когда имеешь дело с выдержкой, и мерным поведением, приходилось применять уловки:

Расшатывать ментальную броню, пытаясь напичкать общение как можно большим количеством любых эмоций. Дабы дальнейшее обсуждение строилось не на логике и фактах, а на чувствах и эмоциях.

«Злится она, или радуется, все мне в плюс. Лишь бы голову не включала…».

Сказать, что девушку задели насмешливые замечания, ничего не сказать. Она холодно уставилась на парня, и швырнула в лицо конфеты. Бутылку бросать не стала из соображений безопасности, хотя и ее здоровяк с легкостью бы перехватил.

«У всех козлов такая хорошая реакция? В прошлый раз пачку денег легко поймал, теперь конфеты… Вот бы что потяжелее кинуть…».

— Не обижайся, это всего лишь шутки. На самом деле ты исключительно прекрасна… Серьезно. Зеркало замыливает взгляд, так что может быть неочевидно, но со стороны виднее: Изысканные, удивительно эстетичные черты лица. За такие любая красотка всех бомжей в городе ртом бы почистила. Каждую впуклость и выпуклость, уж не сомневайся. Лебединая шея с шелковистой кожей. Волосы водопадом… так и хочется на кулак намотать. Благородная осанка. Идеальные пропорции, а уж сись… тематически что-то там, да как-то там… Короче, будто из сказки вышла. Честно признаться, ни на одной обложке иностранного журнала не видел модели, которая и близко подобралась бы к твоему уровню. Все это вкупе с умом и хорошим воспитанием… одиннадцать из десяти возможных. — Паша с улыбкой положил коробку конфет на тумбу, над которой висело большое зеркало. Эмоциональное расшатывание подразумевало не давление на какую-то точку, а перетягивание из стороны в сторону. — Если бы у меня оставалось свободное время, с радостью бы приударил за тобой. К сожалению, мир настроен не очень дружелюбно по отношению к моему графику.

Обескураженная резким градом комплиментов девушка снова впала в ступор. Она даже забыла, что держит в руках бутылку вина, которой прицеливалась аккурат в квадратную голову.

— Хмф, да кому нужны ваши ухаживания?.. Точно не мне… — Немного придя в себя, Даша подавила смущение, но лишь внешне. Внутри все переворачивалось. Почему-то от похабных слов хотелось улыбаться и радоваться, прыгать и смеяться. Не подозревая, что именно с этой целью открывался и закрывался погано-сладкий рот, она спросила: — Так в чем же истинная цель ваших визитов? Если не в поместье, и не во… В чем бы там ни было?..

Смущение сменило негодование при виде того, как незваный гость разувается, и без спроса заваливается внутрь квартиры. Квартиры совсем немаленькой, но на фоне его габаритов, будто построенной для полуросликов.

— Пришел помочь решить ваши проблемы. Павел Сергеевич Охрененноблагороднов. — Осматриваясь по сторонам, и всюду замечая старинные предметы с неясной датировкой, но явно не самые дешевые, Паша нахмурился. Сергеевы не стеснены в средствах, может в наличности, но не в запасах, и это плохо. — Так, где ты говорила, твои родители сейчас находятся?

Ответ не требовался. Должно быть, капитан Синицын решил газануть напоследок, чтобы аристократы согласились продать поместье. Винить его в этом никто бы не стал. Любой с колечком на сердце воспользовался бы даже самой крошечной возможностью, чтобы поскорее избавиться от смертельной бижутерии.

— Я вам ничего не говорила… — Только сейчас до Дарьи дошел истинный смысл услышанного.

Она, наконец, поняла, кто был причиной всех этих проверок, обысков, и допросов… Бессонных ночей родителей, их болезненного вида, слез матери, и участившихся приступов отца.