— Как только Перо оставит свой автограф на Шнобеле, он должен сказать: Тебе привет от Красавчика. После этого ты сдергиваешь со ствола шарфик, и все видят в твоих руках пистолет…

— Я все равно не смогу выстрелить!

— И не надо. Важно, чтобы эти двое его увидели… Ты говоришь: Этот падла шулер, он всегда играл краплеными картами. Перо обшаривает карманы Шнобеля, делит деньги на три части и вручает каждому из тех двоих его долю.

Парень кивнул.

— Потом Белла говорит: Отправьте этого (можешь его легонько пнуть ногой) в круиз по Волге.

— А если они откажутся? — спросил Перо.

— Я буду сечь поляну и в случае заминки немножко проявлюсь. Это не желательно, конечно, но лучше чем если эти двое останутся незамазанные. Сразу же, как только они зайдут на глубину и вытолкают трупешник за кусты в фарватер, ты отсюда сваливаешь, и если мы где-нибудь встретимся, то ты меня никогда не видел, а я тебя.

— Это само собой. А ты?

— Подчищу поляну после всех. Нельзя оставлять грязь.

К тому моменту, когда труп шулера поволокли по песку к кромке воды, Трувор с Иваном уже были возле девчонок и созерцали подробности разворачивавшегося действа.

Наблюдателями были не только они — канадцы, до этого мирно плескавшиеся напротив своих вещичек, лежавших под охраной старого индейца, тоже заинтересовались тем, что происходило у этих русских. Не заметил ничего лишь Киан, увлеченный нырянием и сбором со дна осколков перламутровых ракушек.

Артур немедленно ринулся к своему видаку, чтобы запечатлеть интересную сцену, Мигель с Дейзи за ним, чтобы ему помешать. Джо, раскрыв рот, столбиком завис, держась за ветку ближайшего к себе куста: его инстинкт говорил ему спрятаться и не высвечиваться. Словно красный сигнал загорелся в мозгу: Опасность! Опасность!

Между тем у Мигеля подал признаки жизни мобильник. Подняв трубку, он выслушал сообщение, произнес: Да, понял, и махнул Джо рукой: мол, выходи. Оставив спасительную ветку, Джо обернулся к Киану, но тот уже и сам увидел, что взрослые лихорадочно собирают вещи с намерением исчезнуть со сцены, и двинул к берегу, чтобы присоединиться.

— Вот что, — сказал Мигель, когда они уже были на общем пляже среди народа, — Одевайтесь, и мы немедленно едем в гостиницу. Там хватаем чемоданы — и на автостанцию. Наша цель — Канаш. Запомнили? — Канаш! Там мы будем ждать наших русских друзей.

— Отец! — возразил Артур. — Почему мы удираем как трусливые кролики вместо того, чтобы помочь Белле? Нас же много, и мы были сильнее!

Мигель подумал. Объяснять сыновьям, что прежде всего он всегда и везде будет спасать их, было бессмысленно.

— Ты не видел всего, — сказал старый Дик. — Белла тоже из их шайки. Она подошла, приказала — и вот уже труп ее врага истекает кровью, а она даже рукой не пошевелила.

— И Валентин не вмешался, — добавила Дейзи. — Просто стоял и смотрел.

— У него приказ — охранять нас, — предположил Джо. — Это ведь он велел нам ехать в этот… как его… Канаш, да, пап?

— Естественно, — подтвердил Мигель, потому что эта версия единственная все объясняла. — Если бы мы остались, мы бы начали ему сильно мешать. Мы не должны увидеть в России большего, чем нам хотят показать.

— Угу. Меньше знаешь — крепче спишь, — хмыкнул Киан.

И странно устроена жизнь! Хотя день был по-прежнему ясным и жарким, а желтый песок горячим в меру, и величественная река струилась на расстоянии нескольких шагов, предлагая всем-всем-всем прохладу своих волн, но стоило ему подумать о том, что где-то в глубине этих самых волн сюда сейчас плывет мертвое окровавленное тело, как и день померк, и песок стал казаться раскаленным, и вода в реке холодной до отвращения.

— Пошли отсюда скорей, — сказал он. — А то на автобус опоздаем!

Канаш оказался узловой железнодорожной станцией, и активное движение поездов через нее намекало, что дальше канадцам предстояло путешествие на поезде. Действительно, появившись на следующем автобусе, русские предложили им выбор: Казань или Москва.

— А что, в Казани нет криминальных группировок? — деловито поинтересовался Артур. — Я слышал, недавно целый телесериал был на эту тему.

— Этот сериал о временах лихих 90-х, когда не только в Казани шел район на район, и подростки в драках убивали друг друга, — пояснила Белла. — Насмотревшись крутых фильмов, и позабыв о том, что в отличие от компьютерных игр в жизни никто не воскресает, они лезли стенка на стенку с цепками, ломиками и самодельными кастетами.

— Именно поэтому такое быстро удалось притушить, — сказал Трувор. — Кого-то убили, кого-то покалечили, кого-то посадили. Сейчас такого нет.

— А ты откуда знаешь? — это были слова Киана. — тебя же тогда и на свете-то не было.

— Мне дедушка рассказывал. Он как раз в те времена в полиции начал служить. Жаль, что гнид, которые тогда это организовали, найти не удалось.

— Я думаю, что удалось, — возразил Валентин, — но публике об этом знать было ни к чему. Сейчас пытаются поднять новую волну, но вряд ли получится, потому что еще живы те, кто все это помнит. Поэтому в Казани сейчас так же спокойно, как и везде. И это очень красивый город — столица Татарии.

— Тех самых татар, которые когда-то напали на Русь? — с интересом спросил Мигель.

— Почти. Это та территория, где проживают их потомки, и где они являются хозяевами. Государственный язык там татарский, архитектура восточная. Вы сможете посетить настоящую мечеть, их там аж 77, гиды расскажут вам много интересного из истории, а люди гораздо дружелюбнее к русским, чем чуваши.

— Ну и зачем мы тогда мчались в Канаш? — хмыкнула Дейзи. — Мы могли бы поехать туда сразу из Чебоксар, автобусом.

Она встала и пошла в зал, где висела схема, показывающая основные направления веток, связывающих Канаш с остальным российским и чувашским миром, чтобы изучить расписание поездов. Где уже стояли Иван со старым индейцем и Марта с Анютой.

— Это он с перепугу, — объяснила Белла оставшимся четверым канадцам. — Испугался, что вас могут посчитать опасными и устранят.

— Теперь полный порядок? — спросил Мигель.

— Да, все, кто участвовал, затишатся и будут слушать эфир. Если шума не поднимется, то все сделают вид, что ничего не произошло. У Шнобеля дружков в Чебоксарах не было, а заезжих шулеров никто не одобряет, ответил Валентин.

— Ловко! — восхитился Артур.

— А иначе не получится, если не хочешь почить безвременно. Безмозглым нигде не место, даже в полиции, Трувор не даст соврать.

— Угу, — подтвердил Трувор. — Вон те две телочки глаз с тебя не сводят.

— Они «just cool». Gitchey, — согласился Киан.

— О, какие слова-то мы знаем! — засмеялся Артур. — Сейчас так уже не говорят.

— Exquisite тебе нравится больше?

— О ком это вы? — сказал Мигель. — Об этих раскрашенных вульгарных малолетках?

— Обычные вокзальные шлюхи, — презрительно проговорил Красавчик.

— А-а! Вот значит, как ты к таким как я относишься! — прошипела со злостью Белла.

— Ты чего, с цепи сорвалась? — изумился он. — С чего ты взяла, будто я думаю про тебя точно также?

— А что, разве я от них чем-то отличаюсь? Им не повезло иметь влиятельного отца, который спас бы их от сутенеров и борделя, или любящего мужа, который решал бы все их проблемы, стоило его лишь позвать. Думаешь, они просто так, из любви к искусству пришли сюда предлагать себя всем желающим?

— Беллочка, сейчас не лихие 90-е, чтобы ложиться под каждого за кусок хлеба. Одна из них точно наркоманка, сшибающая на дозу. Посмотри на ее глаза и движения — у нее типичная ломка.

— Да, — подтвердила Олюшка. — Ее сейчас лихорадит.

— Такие как ты ее на наркотики и подсадили!

— Я? — возмутился гид. — Обожаемая Беллочка, я никогда никого не заставлял колоться, глотать колеса или нюхать кокаин. И даже марихуану курить не заставлял.

— Угу. И не ты послал меня сегодня к этому… Шнобелю, в сопровождении профессионального головореза, потому что карточный долг — это дело священное!