Старый Дик напрягся. Женщина, которая все это говорила, меньше всего походила на врача со стажем и тем более на знахарку. Она была относительно молода, красива и одета по-современному, даже модно. Вместо длинной юбки на ней были брюки из какой-то дорогой натуральной ткани, светлые волосы, начавшие темнеть, были заплетены в две косы и уложены короной на голове, и в них не было ни единого седого волоса.

— Приходите завтра на обследование, — продолжила она, повернув голову к нему. — Впрочем, если вам нравится спать, в одиночестве, вы можете расположиться в одной из палат нашего медпункта хоть сегодня — они сейчас пустуют.

— Разве у вас в селе никто не болеет? — спросил Мигель.

— Болеют. Но все предпочитают лежать дома, а не в стационаре. Никто не хочет считать себя инвалидом.

— Боятся, — пояснила Любина мать.

Олеся усмехнулась.

— В общем, для того, кто не очень пуглив, у меня найдется койко-места.

— А можно мне ночевать с дедушкой? — спросил Джо. — Чтобы ему не скучно было одному?

— Можно. Только приходите не позже девяти вечера, и сначала со мной созвонитесь. Трувор вас проводит. А мне пора. Извини, Матвей, но мои пациенты меня уже заждались.

И она вышла. Спустя пяток минут из ворот особняка выкатил скутер и помчался вдоль по деревенской улице.

Дик в медпункт не заторопился — обследование предполагало длительный процесс, и если доктор говорит, что это не к спеху, то возмущаться было себе дороже. Тем более что сейчас предполагался семейно-гостевой обед из вкусных местных блюд. Трапеза была шумной — все торопились обменяться свежими новостями. Канадцев никто не развлекал, но и не мешал им переговариваться между собой.

После трапезы гостям были показаны две их комнаты на мансарде, роздано постельное белье и предложено отдохнуть с дороги, если кто-то устал. В каждой комнате был шкаф для личных вещей, небольшой телевизор и множество розеток для подзарядки телефонов и прочих дивайсов.

Стационарный телефон также имелся, об этом было специально предупреждено, по нему можно было выйти на межгород и даже заказать связь с зарубежьем, если возникнет необходимость. Находился он в вестибюле. Что же касается стационарного компьютера, то был и такой, даже целых три: один в кабинете у хозяина особняка, то есть Матвея, другой — у матери его супруги, и третий в комнате для занятий. Все три компьютера были старых моделей, то есть с дисководами, и система там была установлена ХР.

— Ой какая древность! — насмешливо процедил сквозь зубы второй из Диковых внуков, шестнадцатилетний Киан.

— Зато эта древность меньше зависит от Интернета, — отпарировала Дуняша. — Все программы там автономные, и можно спокойно работать, не боясь санкций от ваших боссов из Windows.

Не надо думать, будто каждое ее слово Дик понял, но Интернет, автономные программы и санкции помогли проникнуть в смысл высказывания без особого напряжения. Он с интересом окинул взором две карты на стенах: одну — России, а вторую мира, огромный глобус в углу, стеллаж с учебниками и полку для детских поделок.

Стол для занятий был под подоконником: длинным, во всю стену, и пара дополнительных складных столиков висели понизу карты России. Табуретки для них были с противоположной стороны. Ну и имелся закрытый шкаф: как и положено, с дверцами и отделениями.

Заглянув в комнату, предназначенную для его внуков, старик отправился во двор, посидеть на деревянной лавочке напротив одной из клумб. Клумба была явно сделана в этом сезоне: три куста роз высотой по колено хотя и были покрыты листьями, но еще ни разу не цвели, а посеянная вокруг трава также не блистала ростом или мощью. И скамейка была новой: дерево под лаком сохраняло свою первозданность и недавнее пребывание в столярке.

Да, все здесь говорило, что особняк был возведен совсем недавно. Он был молод так же, как и его обитатели. Но Дик был стар, и присев на лавочку, он скоро незаметно для себя задремал, очнувшись только тогда, когда заскрипели ворота, впуская во двор еще одну машину.

В машине приехали двое. Заметив индейца, сидящего на скамейке, они оба выбрались наружу и подошли к нему. Один из них оказался Русланом — тем самым врачом, в чудесных возможностях которого индеец сильно сомневался. Но выбора у него, по сути, не было, и поневоле пришлось радоваться, что хотя бы не забыли, сообщили, и доктор приехал. Второй из подошедших, постарше, был полицейским чином, если судить по выправке.

— Никита, — поздоровался полицейский чин, протянув руку для пожатия. — Наслышан, наслышан. Вы — родственник моего друга Мигеля. Ну, как вам у нас? Двор еще не обустроен, зелени маловато. Но завтра с утреца мы поедем на рыбалку, там надышитесь в полную волю. Так что готовьтесь: ложитесь пораньше.

— Не пугай моего пациента, дядь Никит, — укоризненно произнес Руслан. — Может, человек больше по тротуару привык ходить, а вы его к земле и воде тянете, комаров кормить.

— Против комаров у меня средство имеется. Я о нем в Интернете недавно узнал, хочу испытать.

— А если не поможет?

— Тогда вернемся к испытанному способу: натрем руки-лица одеколоном Гвоздика.

Руслан только хмыкнул.

— Идемте наверх, я вас осмотрю, — обратился он к индейцу.

Полицейский чин, кивнув, вернулся к своей машине, чтобы загнать ее в гараж. Въезд в который, кстати, был уже открыт.

Осмотр занял не слишком много времени — где-то с полчаса. Руслан велел старому Дику раздеться, лечь на одну из кроватей в спальне для мальчишек (там стояли две двухъярусные, и это было немного странно, словно хозяева намеревались завести еще нескольких детей), и принялся его ощупывать. Осмотр его удовлетворил.

— Отлично! — произнес он. — намного лучше, чем я ожидал. Случай, действительно, интересный.

— Доктор, я буду жить? — спросил Дик.

— Будете, батенька, будете. Если ничего не помешает.

— А когда мне готовиться к операции?

— Ну… с операцией мы торопиться не станем. Пусть вас сначала обследует Олеся… то есть Александра Марковна, тогда посмотрим. А пока одевайтесь, завтра у нас по плану рыбалка. Будем оздоровляться нетрадиционными методами. Шутка.

Шутка или не шутка, но ночевать в больницу Дик в тот день не пошел — он остался в комнате, в которой расположились его внучатые племянники. Кстати, все четыре спальных места были взрослого размера, а в нижних ящиках нижних кроватей лежали в свернутом виде еще два комплекта спальных принадлежностей. Комната явно была гостевой.

Шкаф для одежды был наполовину заполнен, и это значило, что некоторые гости наезжали сюда часто. Одежда была хорошо поношенной и отнюдь не парадной. Размеры были детскими. И разными. Впрочем, свободных вешалок хватало. В боковом отделении были свободные полки, и четыре тумбочки возле кроватей как бы тоже намекали на возможность распаковать вещи и расположиться с удобством.

Утренняя рыбалка оказалась тем, чего индеец и ожидал: настоящей рыбалкой, когда пойманная рыба приносилась домой и там жарилась-парилась. Отправились они туда на джипе (на капоте его было написано Нива, но это между прочим), и только вчетвером, без детворы и женщин. Улов был поделен на четыре части, после чего Никита перегрузил свою и Русланову долю в легковушку, в которой они вдвоем сюда приехали, и растворился где-то в просторах за пределами села.

А Руслан остался. После завтрака он отвел Дика в медпункт, где они с Александрой Марковной провели полное исследование Дикового организма, начиная с забора крови и слюны и заканчивая множеством мудреных процедур. Из всех этих процедур индеец знал только рентген, и то лишь по названию.

Докторица не забыла отругать их обоих: и Руслана, и его за то, что пациент явился на обследование с полным желудком, задержала их до вечера, снова взяла анализы и провела некоторые виды обследований повторно. Весь день время от времени в медпункт приходили другие больные, и занимался ими Руслан. Возражений от такой замены Дик ни разу не уловил: очевидно, местные его хорошо знали.