Быстро одела все и осталась довольна увиденным в зеркале. Сапоги были невесомыми и удобными. В сумку я решила положить все, что может понадобиться в лесу. Расческу с зеркалом, спички, салфетки, небольшую аптечку, веревку. Складывала — складывала и заметила, что сумка все не наполняется и не тяжелеет. Вот это да! И сколько вещей туда может вместиться? В моем гардеробе добра было полно разного.

Дедушка Эдвард предусмотрел и приготовил привычную для меня одежду с моей первой родины и местную. А это, значит, еще один артефакт мне в подарок от него. Сапоги, возможно, тоже зачарованы. Надо будет спросить у дядюшки Амадея. «Спасибо тебе, дедушка! Ты так много для меня сделал, и все предусмотрел», — мысленно обратилась к нему. Посидела, погрустила и пошла во двор метать снаряды, то есть бревно и скамейку, которые, кстати, летали все легче и быстрее. Мгновенного результата я еще не достигла, но прогресс был.

Надо сказать, что гонять бревно из точки А в точку Б мне уже надоело. И я решила подойти к этому процессу творчески. Вспомнила рекомендации по развитию и отработке визуализации. Вошла в нужное медитативное состояние и настроилась на результат. И, вуаля! У меня стало получаться! Сначала мое бревнышко нЕхотя, со скрипом, но стало выписывать на голубом полотне неба треугольники и круги. С торможением на поворотах, но получалось. Потом мы вместе с бревном нарисовали в небе знак бесконечности, то есть горизонтальной восьмерки.

Я воодушевилась и зависла в творческом процессе, как бабочка в янтаре! Известно же, что предела совершенству нет! И вот мое бревно уже выполняет в небе фигуры пилотажа. Всего-то надо было представить, что летает в небе не бревно, а самолетик небольшой такой. Вот он уже летит свечой вверх, потом делает боковой разворот, входит снова в горизонтальную восьмерку, заваливается в штопор, и только я собралась его выводить из пике, как услышала:

— Развлекаешься?

От неожиданности я потеряла управление полетом, и мое бревнышко уже несется вниз прямо на мой любимый куст роз! Но в последний момент остановилось и зависло над ним восклицательным знаком. Покачалось так укоризненно из стороны в сторону, а потом бочком — бочком аккуратно сместилось и плавно, как перышко, опустилось на траву. И все это без моего участия.

— Знаете, дядюшка, так и убить можно, — заявила я, не подумав и слегка опешив от неожиданности.

«Ой! Мне конец,» — успела проявиться мысль, прежде чем я посмотрела на своего предка. Этот момент надо запомнить. Всегда невозмутимое лицо моего предка сейчас выражало непередаваемую гамму чувств. Брови дружно поползли вверх и замерли где-то там, а глаза стали округляться.

— Как ты сказала? — недоуменно спросил он.

Тяжело вздохнув и подумав, что если погибать, так лучше всегда с музыкой, я смело заявила:

— Даже если смотреть на вас одним глазом, то все равно на деда вы не похожи! — для наглядности я зажмурила один глаз, а второй слегка убежал в сторону сам. А зажмурить от страха хотелось сразу два.

Брови у моего предка поднялись еще выше, а глаза округлились еще больше. Хотя, куда уж больше. «Все! Мне конец», — снова успела промелькнуть и спрятаться на задворках сознания мысль. И второй мой глаз от страха сию секунду быстренько зажмурился без моего на то согласия. Но через мгновение я услышала громкий смех! Теперь уже мои глазыньки расширись от удивления.

Амадей не просто смеялся. Он закрыл лицо руками и хохотал так, что из глаза его выкатилась слеза. Отсмеявшись, он вытер лицо ладонями, вернулся в привычное и слегка снисходительное выражение лица и заявил:

— Да, детка! Кажется мне, что ты своей неуемной фантазией и ураганом эмоций и мертвого оживишь запросто! Более трехсот лет я так не смеялся. — он ласково посмотрел на меня и продолжил: — Значит, дядюшка? А что? Я не против! Значит, и быть мне теперь твоим дядюшкой!

И в самом деле, ну какой из него дедушка? В последнее время я заметила, что аристократическая бледность стала потихоньку спадать с лица моего предка. Он перестал выглядеть изможденным и печальным, а глаза стали ярче и живее. И как-то даже помолодел.

— Вот, если бы вы не были моим родственником, дядюшка, — снова, не успев подумать, что говорю, продолжила я,

— Я бы в вас точно влюбилась! А так просто люблю, — сказала и замерла в ужасе.

Дядюшка же внимательно посмотрел на меня, слегка задумался, на лице промелькнула и быстро исчезла легкая растерянность. В серых грозовых глазах мелькнули золотые искорки света. Выдержав паузу, он сказал:

— Да! С фантазией, кажется, сделать ничего не получится. А и не надо. Может пригодиться. А над эмоциями придется поработать.

Вздохнув с облегчением, я активно замотала головой, соглашаясь, и добавила:

— Да. Будем делать покерфейс.

Что это такое предок уточнять не стал, а уселся в кресло, принял свою любимое положение, закинув ногу на ногу, хмыкнул и спросил:

— Так. И, все-таки, что это сейчас было в воздухе? С бревном?

Я тоже приземлилась в свое любимое кресло и с наслаждением вдохнула свежий ветер, который закружил вокруг меня в пируэте вместе с лепестками цветов, листиками и обломанными веточками. Дядюшка покосился, но комментировать не стал.

— Разные фигуры пилотажа. У нас самолеты так могут летать. Есть еще и высший пилотаж.

— Самолет? Летит сам кто?

— Ну, машина такая с крыльями летает сама. А управляет летчик.

— Машина летает в небе? Так, нам определенно надо будет поговорить об этом, — задумчиво проговорил Амадей.

— Дядюшка, а вы же были магом огня, кажется? И почему тогда вы так легко управляете воздушными потоками?

— Ну, воздух это моя вторая стихия, — признался он.

— А третья — вода, видимо?

— Нет, детка. Третья — земля. Есть еще кое-что, но пока говорить об этом рано, — завершил он.

— Получается, что вы маг — универсал? — моему восхищению не было предела.

— Да. Можно сказать и так.

— Здорово! Я бы тоже поучилась.

— Этому, детка, просто так научиться нельзя. Можно только таким родиться, а уж потом долго учиться. Другого пути нет.

— А если маг владеет не одной, а несколькими стихиями, это как-то влияет на его силу?

— Конечно. Влияет. Если маг сильный, то и владение стихиями проявляется успешнее. Или ты имеешь в виду что-то другое? Чем большим количеством стихий владеет маг, тем он слабее? — вопросительно посмотрел на меня, а я молча кивнула в ответ.

— Бывает и так, конечно. Все зависит от личной силы, детка. У меня самая сильная стихия огненная. Поэтому, я маг — боевик, прежде всего, Вережинка, — продолжил он: — а что ты мне можешь рассказать еще про мир, в котором жила раньше? — перевел он разговор на другую тему.

Я растерялась слегка, задумалась, повспоминала и изрекла:

— Интересного у нас там много чего. Потому что, все не так, как здесь. Вместо лошадей по дорогам ездят машины разные: легковые, грузовые, общественный транспорт. Место магии заняла наука. Много разных открытий и изобретений сделали ученые. Вместо целителей людям помогают доктора, могут делать операции на теле человека. И не только лечить лекарствами, но и вырезать органы, вставлять импланты. Есть и знахари, конечно. Но этот вид лечения не популярен. Наверное, из-за того, что шарлатанов много. Летают не только самолеты. Есть еще космические спутники и корабли. Дядюшка, я только год отучилась на истфаке. Я не могу вам рассказать много чего. Вот, если бы была возможность добраться до ноутбука или телефона, тогда вы смогли бы получить больше информации.

Глаза Амадея загорелись азартом и предвкушающим восхищением. «Ага! Вот, что тебя так заинтересовало, дорогой дядюшка!» — подумала я, но промолчала.

— А где взять этот бук и фон? И что такое импланты? И истфак?

— Ну, импланты — это такие изделия, которые вживляются в организм. Могут использоваться в качестве протезов. А училась я после детдома в университете на историческом факультете.