— Помолчите, — Марк посмотрел на Игоря Семеновича гневным взглядом. Марк, чувствуя, что всё, что он знал, рушится.

— Почему ты не сказала мне об этом? Почему всё было так сложно?

Ася, зная, что её решение обернуться к правде теперь неизбежно, сглотнула ком в горле и попыталась объяснить:

— Марк, — начала она извиняющимся тоном, — Ты не хотел быть частью его жизни, и я не могла заставить тебя принять то, что ты сам отверг. Я не хотела, чтобы Лео чувствовал себя ненужным. Я пыталась сделать всё, чтобы он был счастлив, даже если это означало скрывать правду от тебя.

— Ася, — крикнул Марк еще громче в гневе, — С чего? С чего ты взяла, что я не хотел быть частью его жизни? Кто тебе это сказал?

Ася все еще не знала, что ответить. Она столько раз представляла в своей голове эту ситуацию, но, когда Марк узнал, она не могла найти слов, чтобы объяснить. Марк, всё ещё не в силах поверить в то, что узнал, выглядел растерянным и подавленным. Его взгляд пересекся с глазами Аси, и, в этот момент, между ними возникла тишина, полная несказанных слов и разбитых надежд.

— Может быть, вам стоит поговорить наедине, — тихо вмешался Игорь Семенович.

— Как ты могла?! Ты никогда не имела права скрывать это от меня! Я ничего не знал, и всё это время Лео был моим сыном!

Голос Марка был полон ярости и боли, и каждое слово звучало как обвинение. Он продолжал:

— Скажи, ты даже выдумала мужа, чтобы скрыть правду? Что еще ты выдумала?

Ася, чувствуя, как её собственное терпение истощается, ответила с решимостью и гневом:

— Марк, после того, что я слышала от тебя пять лет назад, я имела полное право на то, чтобы скрыть правду. Ты сам сказал, что не хочешь семью, что отношения со мной — это временно. Ты отверг меня, ты отверг нас! и сейчас ты кричишь о том, что расстроен, что не знал о сыне. После того, что ты тогда сказал, ты не имел права лезть в мою жизнь и делать ее еще более сложной, когда ты не был готов к этому. Лео — это мой сын, и я сделала всё возможное, чтобы защитить его от боли, которую ты принес мне.

— Ася, господи, да что я такого сказал пять лет назад, что ты решила, что не нужна мне! — кричал Марк.

— Я слышала твой разговор с Артемом!

— Какой?

— Что наши отношения временные, что тебе не нужна семья.

— Ася, — Марк был раздавлен, — Я сказал это Артему, лишь потому, что хотел защитить нас. Я знаю Артема, я не хотел, чтобы он лез в наши отношения. Мне пришлось ему это сказать. Но, почему ты просто не спросила? Почему не устроила скандал, услышав это? почему убежала?

Его слова были полны боли. Марк, всё ещё не веря в происходящее, стал еще более раздраженным:

— Но всё это время ты вела себя как будто у тебя есть кто-то, кто может защитить тебя. Как можно было всё это скрывать? Теперь я смотрю на всё это и понимаю, что ты все это время строила свою жизнь на лжи! Тебе самой от этого не тошно?

Ася, обескураженная и уставшая от таких обвинений, не могла больше сдерживать слезы. Она с трудом подбирала слова:

— Я не строила свою жизнь на лжи. Еще раз, я = старалась сделать всё возможное, чтобы Лео был счастлив и чувствовал себя любимым, несмотря на твое отсутствие. Твои слова и действия тогда были для меня ударом, и я не могла позволить, чтобы твоя отвергнутая роль разрушила жизнь моего сына. Это было моё решение и моя ответственность.

Ася и Марк, оба явно истощенные от разгоревшегося конфликта, стояли, разрываясь между гневом, болью и смятением. Не выдержав, ася направилась к выходу, не замечая, как большая часть коллег уже сбежалась, чтобы посмотреть на конфликт, они ошеломленно смотрели на Асю и Марка.

Марк, охваченный гневом, стремительно направился к своей машине. Он тоже не замечал удивленных взглядов и шепотов, которые поднимались среди собравшихся. Его лицо было искажено яростью и шокирующим осознанием, когда он запрыгнул в автомобиль.

— Я еду к своему сыну, — сказал Марк, схватив Асю за руку, — И ты едешь со мной.

Марк грубо бросил Асю на пассажирское кресло рядом с ним, еще до того, как она успела осознать, что происходит. Она была полна решимости и страха одновременно, не зная, как всё закончится.

Марк завел мотор и рванул с места, не обращая внимания на крики и комментарии из толпы. Внутри машины гремела тишина, нарушаемая лишь звуками двигателя и резким дыханием обоих. Ася, стараясь найти слова, чтобы успокоить ситуацию, начала говорить:

— Марк, пожалуйста, успокойся. Мы не можем решить ничего, пока не успокоимся. Я понимаю, что ты злой, но мы должны поговорить спокойно.

Марк, не желая её слушать, продолжал ехать с бешеной скоростью, крутил руль, как будто хотел выместить свой гнев на дороге. Его лицо было красным от волнения.

— Спокойно? После всего этого? Как я могу быть спокойным, когда ты скрывала от меня моего сына? Почему ты решила, что имеешь право решать за нас обоих, как и когда я могу узнать правду? Почему я только сейчас узнаю, что у меня есть ребёнок?

Ася, чувствуя, что её слова не доходят до Марка, попыталась взять себя в руки:

— Послушай, я боялась, я просто боялась за Лео, — тихо говорила Ася, — Я не хотела, чтобы Лео страдал от твоего отсутствия. Я думала, что защищаю его от боли. Теперь я понимаю, что это была ошибка, но я делала это из любви к нашему сыну. Пожалуйста, успокойся и попытайся понять меня.

Марк взглянул на неё, и в его глазах мелькнуло сожаление, смешанное с гневом.

— Ты знаешь, как больно мне осознавать, что я пропустил важные моменты жизни моего сына, — жалостным голосом говорил Марк, — Я бы хотел быть частью его жизни, хотел видеть его первые шаги, слышать первые слова, знать его любимый цвет, знать, чего он боиться.

— Я понимаю, Марк.

— И ты навсегда лишила меня этой возможности, — вновь завелся Марк, — Это ты тоже понимаешь?

Ася, глядя в окно, почувствовала, как её собственные эмоции накатывают на нее с новой силой. Она не могла ответить на все его вопросы, но решила честно сказать:

— Я понимаю, что ты разочарован, и я сама в ужасе от того, как сложились обстоятельства. Но нам нужно найти способ договориться, если мы хотим, чтобы Лео был счастлив.

Марк в какой-то момент ослабил хватку на руле, и его гнев начал немного угасать. Он поглядел на Асю, и её слова начали доходить до него. Тем не менее, он всё ещё был полон эмоций.

— Мы поговорим об этом, но сейчас мне нужно увидеть Лео.

Ася, почувствовав, что разговор достиг новой точки, попробовала успокоиться. Когда они наконец прибыли к дому, напряжение между ними оставалось, но оба знали, что сейчас важнее всего — сосредоточиться на Лео. Они подошли к двери квартиры, напряжение между Асей и Марком было почти осязаемым. Марк, всё ещё охваченный гневом, встал перед дверью и потребовал:

— Дай мне ключи. Я должен увидеть Лео прямо сейчас.

— Марк, пожалуйста, успокойся. Но, подумай, мы не можем будить Лео посреди ночи. Это неправильно, и он не должен видеть нас в таком состоянии. Давай сначала успокоимся, а потом поговорим, как лучше поступить.

Марк смотрел на Асю, и его гнев начал немного ослабевать. Его руки дрожали от волнения, но он попытался взять себя в руки.

— Мне нужно увидеть моего сына, — повторил он, но его голос уже звучал менее решительно. — Я не могу поверить, что Лео действительно мой сын. Я хочу обнять его, хочу сказать ему, что папа, в котором он так нуждается — это я.

Ася внезапно обняла Марка, чтобы успокоить. Продолжая держать его в объятиях, она попробовала мягко объяснить:

— Я понимаю, что ты хочешь увидеть Лео, и я хочу, чтобы ты был в его жизни. Но не сейчас, не в таком состоянии. Он должен видеть нас обоих, когда мы спокойны и готовы говорить с ним. Давай подождём до утра, и тогда мы сможем поговорить с ним как семья.

Марк, по-прежнему не отпуская своё напряжение, вздохнул и кивнул. Он почувствовал, как его гнев начинает отступать в Асиных объятиях.