– Не все, а только то, что я делаю во благо королевства. Хрольв, я уважаю тебя, но если что-то говорю, то ты должен так и делать. И… Пойдем-ка отсюда, надоело ощущать себя замороженной рыбиной. К тому же я представляю, как с каждой минутой растет нелюбовь ко мне твоей Брюнхильды.

Король кивнул и взял со стола кувшин с водой, чтобы залить огонь в камине.

– Все-таки, Хегли, мы с тобой изрядные сволочи.

Глава 12

Обычным ходом я вряд ли добрался бы до этих мест так скоро, но под землей время и пространство ведут себя так, как им самим заблагорассудится. Была возможность убедиться.

На поверхность земли я выбрался ночью. Я не слишком хорошо умею определять свое местонахождение по звездам, зато в детстве часто играл в кабинете отца камешками, привезенными из разных краев Фимбульветер, и заодно слушал рассказы и пояснения родителя. Кое-что даже запомнил. Россыпи кажущихся хрупкими белых камней с серыми прожилками встречаются только в одном месте, в самом сердце Западного Щита. Очевидно, прежде здесь были большие выработки, но потом копи оскудели, и люди ушли на восток еще до прихода ледника, оставив пустующие дома и странные, похожие на храмы строения. Последние сейчас можно увидеть разве что на картинках в старых книгах. Новому королевству, готовящемуся пережить долгую – теперь уже ясно, что вечную – зиму, нужно и полезно было все. То, что не удавалось применить, быстро переделывали и приспосабливали. В торопливо строящихся домах новых городов встречались дикий камень и элементы разрушенных древних построек. Если на плато Западного Щита и стояли храмы, то те, кому в них поклонялись, не смогли или не захотели защитить свои святилища.

От этого, воздвигнутого аккурат над уходящей в бездну лестницей, сохранились лишь крыша, ободранные стены да полукруг рифленых колонн все из того же белого камня.

Местами просевшая кровля состояла из листов какого-то темного металла с краями неровными, будто обкусанными. Похоже, ее тоже пытались разобрать, но потом вдруг бросили эту затею. Зато внутри строение только что не подмели.

Голые стены, пустующие ниши. Можно было только догадываться о бывших здесь прежде барельефах и статуях.

Но я знал, кого они изображали.

Боги, утратившие веру, становятся нечистью.

Не было ни желания, ни необходимости оставаться в заброшенном храме надолго. Как только немного рассвело, я двинулся дальше.

В земле Фимбульветер не всякий уверенно укажет, в какой стороне всходит солнце. Так уж повелось, что люди не любят уезжать далеко от своих жилищ, и даже купцы хорошо знают только те места, по которым идут их караваны. Зачем обычному человеку точно представлять, где находится Замерзший лес, если он в жизни туда не поедет? И так же нет нужды простому горожанину знать все проходимые перевалы Западного Щита. В них сведущи только немногочисленные живущие здесь рудокопы. Да еще кочевники.

Я, конечно же, раньше ходил в горы. Но всегда с кем-нибудь из старших родичей, в составе хорошо подготовленного и экипированного отряда, договорившись с теми, кто оставался в замке, сколько они ждут нашего возвращения и когда высылают спасательную экспедицию. Теперь же мне предстоит идти одному, без снаряжения, без хороших запасов еды и топлива, без точного знания пути.

И еще… Западный Щит близ Горючих пещер – это свои горы. Не скажу, что дружелюбные или знакомые, будто собственная комната, но нрав их и повадки изучены. При этом они опасны. Прирученный волк многое позволяет хозяину, но не примешь вовремя во внимание предостерегающее ворчание – и останешься без руки.

Здесь же я незваный чужак. Горы вправе уничтожить меня, не предупреждая, сразу или прежде вдоволь наигравшись.

Но если я правильно разглядел виднеющийся впереди хребет, то это разрывают небо пики Фунсовых Рогов. Где-то между ними лежит путь на Барсов перевал. Попробуем пройти. Раз уж к дому и Герде все равно нет другой дороги…

Говорят, что в горах в начале времен плясали великаны-стурмы, и камень раскалывался под ударами их тяжелых ступней. Готов поверить. Помимо пещер и ущелий, здесь полно трещин и ям, доверху засыпанных снегом. Я шагал, внимательно глядя под ноги, и потому не сразу заметил… Да, именно что не заметил в трех шагах Дракона! Яркого, темно-лилового, лежащего в глубоком снегу.

Крупные снежинки опускались на чешуйчатое тело, на широко раскинутые серые крылья, создавая несвойственный Баккену белый узор. Почему они не тают?

Только основательно приглядевшись, я понял, что бронированные бока слабо вздымаются.

Снег вокруг был весь изрыт глубокими бороздами. Ящер пытался ползти, цепляясь когтями, но сил не хватило. А теперь он умирал.

Десятый Дракон, друг Герды.

Кожистое веко дрогнуло, приподнимаясь.

«Я ухожу, – слова драконьей речи втекали в сознание медленно, с трудом, словно застывающая смола. – Ошибся. Слишком долго. Жаль».

Я растерянно топтался рядом с умирающим Драконом. Ведь можно же, наверное, что-то сделать? Наверняка можно что-то сделать! Но что? И время, время утекает, словно кровь из раны!

Кровь…

Из-за даги мы с Оле страшно ругались. Я не хотел таскать с собой лишнее оружие, с кем в Гехте было мне драться обоеручь? В случае чего хватило бы и шпаги. Короткий клинок цеплялся рукоятью за сумку хрониста и, стоило наклониться, норовил выскользнуть из ножен. Встречные горожане смотрели кто удивленно, кто насмешливо: совсем хронист спятил? Вообразил себя великим воином? Еще б весь арсенал нацепил. Но Оле неизменно заставлял меня брать второй клинок. И вот капитан оказался прав, дага пригодилась. Ее острием вскрывать жилу на руке удобнее, чем шпагой.

Янтарный глаз с узким вертикальным зрачком смотрел равнодушно.

«Зачем?»

– Говорят, вам нужна горячая человеческая кровь.

«Нет. Она не согреет. Только жар. Солнце. Огонь».

Наше солнце уже давно не дает достаточно тепла. Потому Драконы и ушли в подземелья, поближе к жаркому нутру земли. Но как доставить туда Баккена? Даже если я отыщу шурф, ведущий достаточно глубоко, ящер слишком тяжел.

Значит, придется…

– Баккен!

Не отвечает. Янтарный глаз заволокло стылой неподвижной мутью.

Кровь все-таки выступила, я поранил руки о встопорщенную чешую на плечах Дракона. Может быть, именно это помогло. Кожистые веки разошлись.

«Что нужно тебе?»

– Баккен, ты же умеешь находить путь среди камня. Значит, и пещеры тоже. Нужна небольшая, чтобы поместился ты и осталось еще немного свободного места.

«Десять шагов вправо и вверх», – устало перебил меня лиловый Дракон.

Я торопливо взглянул в указанном направлении. Вход в пещеру походил на открытый рот. Горы словно удивлялись тому, что я задумал, или хохотали надо мной. Пусть.

Дракон был тяжел, как полный рыцарский доспех, и также неудобен в перетаскивании.

Широкие крылья удалось кое-как сложить и примотать шарфом, но длинный толстый хвост, который один, наверное, весил как ведро со льдом, цеплялся за что ни попадя. А еще четыре когтистые лапы и гребень вдоль хребта.

Боюсь, что слова, которые я шептал, пока волок Баккена вверх по склону, не имеют с благочестием ничего общего.

Наконец добрались. Я был весь вывалян в снегу, с израненными руками (ссадины и порезы заживут, а вот новые перчатки в горах взять негде) и злой, как облезлый тилл. Именно эта злость и дала силы единым махом перевалить тяжелое чешуйчатое тело через обледенелый снежный порожек. Забравшись в пещеру вслед за Драконом, я огляделся.

Очень хорошо. Пещерка не особо велика, ну да мне сейчас не королевский чертог и нужен. Его быстро не протопишь.

Складывая посреди пещеры будущий костер, старался выбирать из запасов горючие кристаллы покрупнее. Таскать с собой такие неудобно, а чтобы обогреться и приготовить еду в пути, пламя до небес и не нужно. Придется, правда, потом экономить топливо, но это ничего.