Подходит удивительное время, когда стихают злые метели и становится теплее, снег уже не метет сухой колючей крупой, а опускается мягкими пышными хлопьями, и солнце светит достаточно, чтобы день отличался от ночи. А у людей сейчас полно забот. Нужно прибрать и украсить дом, накупить всего и не забыть отнести корзинку с вещами и снедью в храм Милосердного Леге, чтобы и у тех, кто беден, неустроен и одинок, тоже был праздник.

Кто-то отправится на городскую кхарню и, почесывая шишечки едва прорезавшихся рожек недавно родившихся беленков, выберет того, кто через пару лет станет верным спутником и помощником человеку на путях земли Фимбульветер.

Кто-то, волнуясь, будет выбирать бронзовое колечко Хустри, чтобы, пригласив на гулянье или бал в Университете девушку, которая давно уже нравится, сделать ей подарок-предложение.

Неделя радостной суеты до праздника, несколько дней пиров, развлечений, гостеваний после. Но главное – сам день нового снега и следующие за ним ночь и утро.

До вечера нужно суметь незаметно пробраться к камину и оставить возле него жестяные колыбельки Берне с подарками для тех, кого любишь. А еще – старый башмак. Пусть ниссе-домовой сложит в него все ссоры, обиды, неприятности и беды, случившиеся за год, а ровно в полночь хозяин выйдет на крыльцо и зашвырнет негодную обувку как можно дальше. Новый снег укроет следы, и зло не найдет дорогу обратно к дому.

А утром вся семья выйдет на простор, чтобы посмотреть, как всходит солнце. В это время думают о дорогих людях, которых нет рядом, но каждый из них сейчас тоже глядит в ту сторону, где над родным городом разгорается заря.

Но таких, отсутствующих, немного, надо совсем не иметь совести, чтобы не постараться приехать на праздник Нюсне домой.

Герда зябко повела плечами под пуховой шалью. В горах и в Белом Поле вдвоем было теплее, чем в этой уютной гостинице – одной. Скорей бы Ларс вернулся! Когда уходил, подхватилась было следом, даже крикнуть что-то попыталась – тоже, жена властная! – а он оглянулся, посмотрел строго:

– Давай так, милая моя, хорошая: дома я тебя слушаюсь, а за порогом ты меня.

И ушел вместе с многозначительно хмыкнувшим командором Ормом.

Ушел, как будет уходить снова и снова. А ей ждать, вглядываясь в белый свет или ночную тьму за окном. Или идти следом, стараясь помочь, уберечь, сделать то, что под силу водяной ведьме.

Даже такие умные и проницательные люди, как командор Орм, иногда ошибаются. Он решил, что девчонка-тихоня испугалась вдруг доставшихся ей возможностей, не знает, что с ними делать. Ее маленький мирок не может вместить этой мощи, и потому проще отказаться.

Что же, орденец прав, девочка и девочка, так лучше. И сила эта ведовская не так проста. Негоже ее сразу хватать, тут приглядеться надо, подумать, потихоньку пробовать. Но и отречься от дара ведьмы нельзя. Это не только возможность слиться со своей стихией, но еще и испытание, подтверждение того, что ты хочешь стать ведьмой. А еще понимание, зачем тебе это нужно. И насколько. Нет нужды отдавать жизнь ради того, без чего вполне можешь обойтись.

Да и не только жизнь – отдать нужно действительно все: душу, тело, мысли, чувства. Отдать, не зная, что тебе вернут. И какой ты станешь.

Орм и прочие бывалые люди считают, что ведьмам нужны власть и могущество. А Герда решилась всего лишь ради жизни и судьбы одного мальчишки. Лучшего на свете.

Вдруг подкатили слезы. Герда торопливо сунула руку в карман за платком, но пальцы наткнулись на гладкий бок стеклянной склянки. Приворотное зелье, тоже вода.

Дающая власть.

Ну что плохого в том, чтобы прожить жизнь рядом с любимым человеком, без опасностей и тревог? Чтобы смотрел только на меня, мои речи слушал, обо мне думал…

Ведь и Драконы возжелали покоя!

Но это был их собственный выбор.

Нет, нельзя поступать так нечестно!

Никогда, ни за что не отпущу Ларса в беду, не откажусь от него, не отрекусь, не предам. Не удастся всюду следовать за ненаглядным – так просить его остаться, уговаривать, плакать, в конце концов, научиться ругаться, но не обманывать!

Боясь передумать, Герда рванула вниз раму окна и, размахнувшись как смогла, отшвырнула склянку прочь. Блеснув в свете фонаря, та ударилась о брусчатку, разлетевшись на осколки и брызги.

– А наутро на месте, где прежде стоял Бьёрнкрог, плескались воды бездонного озера. Нет?

Ларс стоял рядом, опершись рукой о стену. Поднялся по лестнице, открыл дверь в комнату, вошел, приблизился, а она ничего не слышала.

– Нет? – повторил он.

– Нет.

– Хорошо. Жаль было бы, красивый город.

Ларс улыбнулся и, усевшись на подоконник, устало опустил ресницы. Герда, уронив руки, смотрела на него.

И так от природы белокожий, сейчас Ларс был бледен в синеву. Все милые веснушки на переносице стали особо заметны. Волосы выбились из хвоста и растрепались. На губе темная полоска подсохшей крови.

– Герда, меня не били и по-другому никак не мучили. Просто говорили. У нас попить что-нибудь есть?

Метнувшись к столу, Герда схватила стоящий на нем кувшин. Уже подав наполненный стакан, поняла, что налила молоко. Ларс его терпеть не может… Естественно, что в комнату юной приличной девушки вряд ли принесли бы пиво или что-то вроде того, но могли бы холодный барк или простую воду…

Ларс, однако, выпил молоко, словно не заметил. Опустил руку с пустым стаканом на колено.

– Я клятву дал. Потом расскажу. Ерунда какая-то, чувствую себя так, словно меня Оле целый день с оружием гонял! Зато теперь все точно закончилось, Герда. Нас отпустили, король отпустил. «И препятствий ему впредь не чинить». «Ему» – потому что только обо мне говорили. Орм как-то все ловко вывернул, о тебе ни слова не было. Бояться нечего. А вообще они тут нашей Хельге обязаны, как родительнице. Канцлер новую облаву на Ждущих затеял, а сестрица всю грибницу вычистила. Секты больше не существует. Сказать не могу, как я этому рад. Не из-за еретиков, ну их совсем, – из-за «Соперника». Про него теперь никто плохое говорить не будет. Фунс знает, какую чушь несу, да? – Ларс недоуменно взглянул на стакан из-под молока. – Главное, мы теперь можем вернуться в Гехт. Или хочешь, останемся здесь ненадолго, погуляем, посмотрим?

– Барка хочу! – тихо и страстно сказала Герда. – Из своей кружки. Ларс, хватит с нас силы и власти, поехали домой.

Глава 18

Из Бьёрнкрога мы, можно сказать, сбежали. Едва дождавшись рассвета, я сам оседлал Скима, сам вывел его из кхарни. Торопились так, будто покинутую гостиницу мы обокрали, а вовсе не оставили на столе вполне приличную сумму денег. Хорошо еще, что увязавшийся за нами Орм пообещал уладить все дела.

Только зря спешили. Стражник у городских ворот уперся, напрочь отказываясь выпускать кого-либо раньше положенного времени. Ни знак хрониста, хрустальный дракончик-чернильница, на этого истукана не подействовал, ни алая мантия жреца Дода. Пришлось ждать рассвета и попутного каравана.

– Я бы посоветовал вам все же держаться проезжих трактов, – сказал на прощание Орм. – Опасность не так велика, да и времени в конечном итоге займет меньше, чем если ехать напрямки, через целину.

– Что-то подсказывает вам, что мы захотим срезать путь?

– Не что-то, а чутье старого человека, не раз делавшего глупости, но все же сумевшего дожить до своих лет. И постарайся впредь избегать избитых книжных штампов. В твоей будущей жизни они вреднее домовой моли.

– Скажете еще что-нибудь в напутствие?

– Не наглей. – Орм погрозил мне пальцем. – Что еще? Не много радости людям знать, что жрецы Багряного помнят о них, но все же передай мой поклон Хельге и капитану Свану. А сам в случае чего хватай Герду в охапку – и в храм. В полноценные члены ордена. От Дода выдачи нет.

– Но и обратного пути тоже.

Если бы не Герда, я бы точно пренебрег добрым советом Орма и, плюнув на все опасности и сложности пути, равно как и на здравый смысл, так и ломанулся бы напрямки через Белое Поле. Домой, подальше от Бьёрнкрога и хессира канцлера. Но человеку семейному надлежит ехать с караваном, чинно и спокойно.