А тот, кто опустился на одно колено бастардом, встал и выпрямился ‑ уже королем. Оглушительно взревели трубы, но общий вопль собравшихся был громче.

‑ Кровь Дорве! Сила Дорве! Слава Дорве!

Грегор тоже шевельнул губами, но сам себя не услышал. Новый король стоял, оглядывая храм, а толпа ликовала… И теперь уже Аранвен опустился перед ним на колени, чтобы принести присягу. Крики постепенно смолкли, и Грегор услышал конец вассальной клятвы из уст канцлера.

‑ …в чем клянусь жизнью и честью своей и своего рода.

Серебристо‑седая голова склонилась над протянутой ему рукой, и Аранвен поцеловал гербовый перстень Дорве. Грегор не помнил, когда принц получил эту реликвию, да и думать об этом не хотел. Конечно, Малкольм не мог забрать родовой перстень с собой, мертвецам фамильные драгоценности ни к чему. Но смотреть на это… Наверное, стой сейчас перед алтарем Кристиан или Криспин, было бы легче. Сыновья сменяют отцов, как это ни печально, таков закон природы. Однако этот… он сам отказался считать Малкольма отцом и все‑таки наследует ему во всем, какая же дурная шутка судьбы!

Аранвен отошел, и Грегор на негнущихся ногах сделал несколько шагов вперед. С трудом заставил себя преклонить оба колена, поднял голову и, в упор глядя в холодные серо‑голубые глаза, произнес вассальную клятву. Бесстрастно, как не имеющее определенного смысла, но необходимое заклинание на древнем языке. Просто несколько слов, которыми так и не смог проникнуться. Потом ему подали откуда‑то из‑за спины меч, действительно начищенный, аж сияющий, и Грегор вложил его в руки короля, который тут же передал проклятую железяку кому‑то еще.

‑ Принимаю вашу клятву, – услышал он такие же бесстрастные слова и приказал себе склониться над рукой короля.

Перстень, которого пока еще коснулись только губы Аранвена, был холодным. Золотая львиная голова с развевающейся гривой и оскаленной пастью держала в клыках рубин, похожий на каплю застывшей крови. Тоже древность, но не такая пугающая, как корона, на которую Грегору даже смотреть не хотелось.

Он встал и отошел, смутно вспомнив, что вчера церемониймейстер описывал другой порядок коронации. Сначала ‑ брак, потом присяга. Почему Аранвен изменил церемонию? А потом взглянул на Беатрис, которая застыла на два шага позади будущего супруга, и понял, обругав себя дураком. Сейчас высшее дворянство и Орден принесут присягу королю Аластору Дорвенну, и лишь затем он вступит в законный брак. Разумеется, Беатрис все равно будет считаться королевой, но… ей никто не присягнет. Если что‑то случится с королем, Беатрис останется королевой‑матерью рожденного наследника, не больше. Если успеет его родить. Но правящей королевой без живого супруга ей больше никогда не бывать. Умно. Предусмотрительно. И очень обидно, не зря взгляд итлийки совершенно непроницаем.

А к возвышению уже подходили магистры Ордена, по очереди опускаясь на колени и торжественно проговаривая клятвы. Эддерли, Девериан, Райнгартен. .. Грегор поискал глазами Волански, опасаясь, что иллюзорник выкинет что‑то непотребное. И угадал!

Встав перед королем, тот несколько мгновений всматривался в его лицо, а потом тихо уронил:

‑ Ну вот, этому точно впору.

И невозмутимо принялся произносить клятву. Договорил ее до конца, поцеловал перстень и встал, дав место Ладецки.

‑ Впору? Что впору? ‑ зашушукались в толпе…

‑ Государь, прошу вашей справедливости! ‑ громко сказал боевик, оказавшись в свою очередь перед алтарем.

Грегор про себя застонал. Этого следовало ожидать! Какой же он болван, надо было… Что именно надо было сделать ‑ он не знал, так что просто шагнул ближе.

‑ Справедливости? ‑ растерялся новоиспеченный король. ‑ О чем вы, милорд магистр?

Храм разом наполнился гулом, и только первые ряды молчали, боясь упустить хоть слово.

Ладецки поклонился королю, застыв на несколько мгновений, выпрямился, вскинул подбородок и пояснил:

‑ Ваше величество, один из ваших подданных приговорен к смерти за преступление, которого не совершал. Говорят, что короля, который принимает корону, в этот день видят боги. Пусть они увидят справедливость, которую вы обещали!

‑ Милорд Ладецки, – тихо вмешался Аранвен. ‑ Может быть, потом…

‑ Сейчас! ‑ отрезал боевик, не обернувшись. ‑ Это у нас будет «потом», а он ждать не может. Сегодня последний день, сами знаете.

«Проклятье, – безнадежно подумал Грегор. ‑ И надо же мне было дать ему срок до коронации. Да лучше бы я потянул еще день‑два… А теперь, если король прямо здесь и сейчас помилует Саграсса, лорды возмутятся! Если же не помилует… Раскол магов и профанов неминуем!»

‑ Ваше величество, – начал он, лихорадочно подбирая слова. ‑ Это моя вина, позвольте объяснить…

‑ Так, погодите! ‑ прервал его король, окинув взглядом Ладецки, Аранвена и самого Грегора, а потом вернулся к боевику. ‑ Милорд магистр, этот человек… подсудимый… ваш маг, верно?

‑ Да, ваше величество, – с достоинством поклонился боевик.

‑ В чем его обвиняют?

‑ В измене! ‑ рявкнул Сазерленд, протискиваясь ближе. ‑ В измене королевской крови! Он соучастник убийства его высочества Кристиана! И я как глава королевского суда лично приговорил его к смерти! Ваше величество, этот человек ‑ преступник, которому не может быть прощения или пощады!

В храме снова плеснуло гулом разговоров, словно морской прибой принес новую волну и тут же отхлынул.

‑ Ложь! ‑ веско уронил Ладецки. ‑ Он виновен лишь в том, что выполнял приказ начальника. Лионель Саграсс ‑ честный маг и верный подданный, он проливал кровь в битве за Академию. И судить его не тем, кто…

‑ Помолчите, – сказал король, и это прозвучало так, что смолкли все. ‑ Милорд Ладецки, вы уверены в его невиновности, хотя королевский суд считает иначе? А приговор должен быть исполнен… когда?

‑ Неделю назад! ‑ с торжеством выплюнул Сазерленд. ‑ Милорды Бастельеро и Ладецки препятствуют правосудию, не отдавая осужденного! Хотя приговор вынесен и отмене не подлежит.

‑ Это так, – негромко подтвердил Аранвен. ‑ Хотя лично я считаю, что в данном случае правосудие чрезмерно сурово. Вина лорда Саграсса велика, но есть обстоятельства, достойные милосердия.

‑ То ли виноват, то ли нет, то ли виноват, но не очень, – хмуро подытожил король и снова всех оглядел. ‑ Что ж, придется разобраться самому. Но не сейчас. Милорд Бастельеро, где этот человек?

‑ На территории Ордена, – ответил Грегор, поклонившись. ‑ И прошу учесть, что это было моим решением, а магистр Ладецки, не выдавая осужденного, выполнял мое прямое распоряжение. Я надеялся…

Он запнулся, понимая, что не знает, что сказать. И в любом случае это будет ложь. Надеяться он мог только на то, что Ладецки одумается, но эти надежды уж точно не оправдались.

‑ Тем самым вы совершали коронное преступление, милорд Бастельеро! – так же громко сказал Сазерленд, и король опять нахмурился.

‑ Я хочу разобраться в этом деле, – проговорил он и поискал кого‑то взглядом. ‑ Но прямо сейчас нужно закончить церемонию. Милорд Аранвен, я ведь могу назначить дополнительное расследование? И если появятся новые… сведения, суд можно провести еще раз?

‑ К сожалению, ваше величество, – вздохнул канцлер, – таковые сведения вряд ли появятся. Вина лорда Саграсса определена судом и признана им самим. К тому же, королевский суд проводится всего один раз. Однако назначить расследование вы можете, конечно. Вдруг лорд Саграсс даст еще какие‑то показания?

‑ Может, и дал бы, если бы вы, милорд Аранвен, не воспротивились допросу с пристрастием, – не унимался Сазерленд под снова плеснувший гул голосов.

«Прокляну эту тварь, – пообещал себе Грегор. ‑ Если беднягу Лионеля отправят на пытки, точно прокляну».

‑ Позвольте напомнить, милорд, – холодно отозвался Аранвен, – что в случае добровольного раскаяния и признания своей вины допрос под пытками не применяется. Странно, что я должен напоминать такие вещи верховному судье.

‑ В случае полного раскаяния! А он мог скрыть сообщников! Таких же богомерзких барготопоклонников!