– Керуа… – вздохнула вдруг Айлин, сидящая с уже знакомой Аластору пухлой тетрадью на коленях. – Жалко, что не сможем там задержаться! Вдруг получилось бы разгадать знаменитый парадокс Керуа!

– Парадокс? – заинтересовался Лучано, обложенный сумками. – Этот город чем‑то знаменит?

– В нём не водится нечисть! – мечтательно улыбнулась Айлин. – Вот уже лет двести ни одного случая, представляете? Никаких умертвий и упырей, совершенно спокойное кладбище! Стригои, ночницы, мары… Нежить обходит Керуа стороной, и никто не знает, почему это происходит. Нам рассказывали, что в Керуа несколько раз отправляли некромантов, чтобы выяснить природу парадокса, но так ничего и не нашли. Удивительное место! Тихое и безопасное!

– Действительно… – пробормотал итлиец. – Безопасное место – это прекрасно! После путешествия по вашей восхитительной стране начинаешь очень высоко ценить места, где нет этих… всяких! Но знаете, синьорина, с нашим талантом привлекать к себе внимание, я бы постарался не задерживаться в этом тихом городе.

– Почему? – удивилась Айлин, и Аластор тоже поднял голову от работы.

Луна умудрилась где‑то зацепиться нащёчным ремнём, и он порвался. Починить его по‑настоящему не получилось бы, но хотя бы заменить ремешок куском верёвки Аластор мог.

– Видите ли… – замялся Фарелли. – Моя любимая Верокья – тоже прекрасное место. Дивной красоты, клянусь! Но не очень спокойное. От портовых кварталов и до дворца дожа жизнь так и кипит! Кто‑то кого‑то грабит, кто‑то у кого‑то ворует – ну вы понимаете, м? И во всём городе есть только несколько улочек, на которых никогда ничего такого не происходит.

– И… кто там живёт? – спросил Аластор, затягивая новый ремешок.

– Очень почтенные люди, – вздохнул итлиец, разводя огонь под котелком. – Грандмастера гильдии Шипов. – И пояснил, встретив непонимающий взгляд Аластора: – Лорды и наставники всех наёмных убийц Итлии. Очень, очень уважаемые люди, известные всему городу. И очень любящие тишину и спокойствие у себя дома. Так что любой бандитто, проходя по такой улице, скорее палец себе откусит, чем ткнёт этим пальцем прохожего, не говоря уж о ноже.

– И вы… ты думаешь, – поправился Аластор, – что в Керуа…

– Понятия не имею, – пожал плечами Лучано. – Однако с нашим общим восхитительным везением… Кровь Барготова! Это ещё что?!

Он вытащил руку из сумки, сжимая что‑то серо‑бурое, маленькое, беспомощно болтающееся…

– Ой! – ахнула Айлин, а Аластору мгновенно вспомнились проклятые твари, испортившие сапог и рассыпавшие овёс.

Лучано держал за шкирку маленького енота! Тот сонно хлопал глазками и тянулся лапами к морде, словно пытаясь её застенчиво прикрыть.

– Зверь Перлюрен! – ошеломлённо выдал итлиец и вдруг воспрянул: – Я же хотел вам рассказать! Это его я нашёл в котелке возле озера! Взял с собой, думал показать Айлин! А потом бросил котелок в кустах, ну, он и убежал. Не котелок, конечно! А вот… он…

– Недалеко убежал, – хмыкнул Аластор. – Как раз до твоей сумки. Пригрелся там и уснул. Ну что ж, зато у нас будет ужин. – Он оглядел енота и поморщился: зверёк размером с ладонь, какой уж там ужин на троих. – Всё равно хоть какое‑то мясо.

– Мясо? – выдохнул Лучано с непонятным ужасом.

– Мяса там чуть, – согласился Аластор. – Но бульон‑то сварить можно! Жалко, шкура весенняя, облезлая, да и махонькая – никакого прока!

– Бульон… – растерянно повторил Лучано и посмотрел на зверёныша, беспомощно болтающегося у него в руке.

Енот, словно поняв, что речь о нём, пискнул и попытался съёжиться.

– Ну да! – уже раздражённо бросил Аластор, не понимая, что тут непонятного.

Ну чем енот отличается от утки или куропатки? Та же дичь, даже лучше – болотом не пахнет. Был бы побольше – цены бы ему не было! Мясо енотов – крестьянское лакомство, да и на дворянский стол его иногда подают.

– Но он маленький… – всё так же растерянно сказал итлиец. – Это же… детёныш совсем. Альс! Может… не надо?

Он что, всерьёз предлагал эту тварь отпустить?! Аластор поражённо воззрился на итлийца, который ответил ему жалобным взглядом. Просто умоляющим! Проклятье, да он так смотрел, когда просил оставить его в отряде и клялся всеми Благими в преданности! Нет, пожалуй, тогда он смотрел даже менее жалобно.

– Фа… Лучано! – Аластор перевёл взгляд на съёжившегося енота, потом снова на итлийца. Опытного наёмника, грозу демонов и некромантов. – Ради Пресветлого, да не глядите вы на меня так! Оба! Это же просто зверюшка! Ну ладно, если хотите, давайте его отпустим. Хотя лично я сварил бы суп!

– Ал, – укоризненно сказала Айлин. – Он же и правда ещё маленький. И сам залез в мешок. Нечаянно! А теперь ему страшно – ты посмотри!

Енот всеми силами изображал, как ему страшно. Щурился, тёр морду лапами и тихонько скулил. Наверное, чувствовал, что Аластор ему не верит. Зато Лучано перехватил хитрую тварь второй рукой и прижал к себе, как ребёнка. Енот мгновенно понял, кто его защитник, и распластался у итлийца на груди, вцепившись в него всеми лапами и мелко дрожа.

– Ладно, – бросил Аластор. – Отпусти его, Лу. И правда, навара никакого… одна подлость!

– Отпустить? Но мы же его увезли из леса! – возмутился итлиец. – Он ещё малыш, а его родни здесь нет!

– Очень надеюсь, что нет, – едко согласился Аластор. – Иначе пришлось бы искать другое место для ночлега. Может, нам съездить обратно и вернуть его?

Итлиец посмотрел так странно, что Аластору на миг представилось невозможное – как этот сумасшедший действительно тащит енота обратно к озеру! К родственникам, Баргот их побери! Ну не могла Всеблагая Мать лично создать такого злокозненного зверя, явно Баргот вмешался!

– Нет, к озеру – это далеко возвращаться, – с явным сожалением отозвался Лучано, и Айлин закивала. – Но дальше по дороге ведь будет лес! Мы можем довезти его туда! Здесь он погибнет, сам посмотри! На этих холмах ни воды, ни еды!

– Везти енота в лес, – повторил теперь уже Аластор и подавил жгучее желание выругаться. – Енота! Лу, ты рехнулся?! Он у тебя завтра же сожрёт и разгрызёт всё, до чего дотянется! И учти, если тронет мои сапоги – я его на стельки пущу!

Глянул на размер предполагаемых стелек и поправился:

– Ладно, на одну стельку – для Айлин!

– Не нужна мне одна стелька! – обиженно заявила подруга‑предательница и тоже посмотрела на енота с таким состраданием, что Аластор мысленно застонал. – Ал, это же не он грыз твои сапоги! Ты посмотри, он совсем кроха, у него и зубов таких нет, чтобы кожу прокусить! А если мы бросим его здесь…

Глаза Айлин подозрительно блеснули, и Аластор понял, что грозная магесса, истребительница демонов и повелительница призраков, сейчас разразится слезами. А он, Аластор, сам загнал себя в ловушку. Потому что он был вправе приказать синьору Фарелли, наёмнику, и тот обязан был повиноваться. Но Лучано, друг и соратник, слушаться не обязан. Таково право друзей – они стоят с тобой вровень, если это настоящая дружба. И если делают глупости, ты можешь их предостеречь, но запрещать им это не вправе.

– Сумасшедшие, – сказал он с безнадёжной тоской. – Безумцы! И я с вами совсем сошёл с ума, если соглашаюсь на это. Хорошо, как скажете! Но если эта тварь съест твои драгоценные специи! – ткнул он пальцем в сумку итлийца, – или постирает твою магическую тетрадь! – Палец указал на Айлин. – Или Пушок примет его за дичь и всё‑таки придавит, – продолжил Аластор с тайной надеждой, – то я вас предупреждал! И смотреть за ним будешь ты, Лу!

– Да! – выдохнул итлиец с таким счастьем, словно ему не драного енота оставили, а подарили наследное дворянство, место в Королевском Совете и пол‑Дорвенанта в личный надел. – Обещаю! Спасибо, Альс!

Погладил зверёныша и окончательно подтвердил свою невменяемость, влюблённо заявив:

– Я назову его Перлюреном! Отлично звучит, м?