Чёрт! Не знала, что мне самой придётся рассказывать о ситуации с Франческой. Мне казалось, что обо всём доложит Гай, и именно поэтому я смотрю на него, ожидая, что речь он начнёт сам. Однако он молчит и просто кивает мне, давая знать, что я должна сделать это сама.

– Ну… – Я сглатываю, пытаюсь скрыть в голосе волнение и дрожь. – У меня есть родственница, которая встречается с парнем, которого безумно любит… Но так получилось, что она изменила ему, выпив больше положенного. Теперь несколько человек, насколько известно, вымогают деньги за молчание, а иначе разошлют видео, где всё это было… зафиксировано. – А потом немного неловко я добавляю: – Гай сказал, что вы как-то можете помочь с этим.

– Печально, – почти шепчет Софи. Её лицо даёт понять, что услышанное привело её в лёгкое удивление и сочувствие.

Наступает тишина. Я смотрю на Лэнса и вижу, как он окунулся в раздумья, почёсывая щетинистый подбородок. А ещё он моментами бросает взгляд на Гая, словно спрашивая о чём-то без слов и голоса. А тот будто не желает надолго задерживаться на лице друга и опускает глаза, теребя кольца на своих пальцах.

– Достаточно частая ситуация, когда дело касается детей из богатых семей, – замечает наконец Лэнс. – Встречал нередко подобное. Я так понял, возможности просто отдать деньги, нет?

– Да, – кивнув, отвечаю я.

Я бы могла добавить больше правдоподобности своему рассказу, сообщив, что не хочу этого, потому что в таком случае мой брат будет втянут в обман, но молчу. Потому что хочу скрыть, о ком идёт речь, от Гая.

Лэнс вновь призадумался. Кажется, он перебирает все возможные варианты и пытается воссоздать картинку будущих действий.

Поверить не могу в то, что ради спасения Франчески от позора я прибегла к помощи посторонних людей. К помощи друзей Гая, у которых, я уверена, были дела и поважнее. От подобных мыслей мне становится нехорошо. Эта идея кажется мне уже не такой заманчивой, и зря я вообще втянула сюда Гая.

– Софи, что мы с этим можем сделать? – спрашивает Лэнс свою супругу.

Софи выглядит совершенно спокойной и даже с долей серьёзности, место которой уступила прежняя весёлость.

– Думаю, Девон может помочь. Но для этого понадобится сама жертва и её подпись. – Затем она обращается уже лично ко мне: – Твоя родственница сможет приехать завтра? Прямо сюда.

Понятия не имею, что они собираются сделать, кто такой Девон и как вообще он может помочь, поэтому немного растерянно перевожу взгляд на Гая. Он спокойно объясняет:

– Брат Софи, Девон, специализируется на шантажах и вымогательствах. Он не работает в полиции, можно сказать, частный детектив. На него можно положиться. Нужно будет лишь приехать, подписать с ним договор и немного заплатить. Он разберётся с обидчиками.

– Насколько много нужно заплатить? – уточняю я, в голове уже перебирая варианты того, как раздобуду незаметно от родителей деньги.

– Это уже не твоя забота, Каталина. Я заплачу.

Мне не стоит удивляться, ведь он из той же группы богатеньких детей из влиятельных семей, но отчего-то его благородное желание оплатить по сути «спасение» незнакомого человека меня удивляет и восхищает.

– Да, – наконец отвечаю я. – В смысле, да, я приведу родственницу сюда.

– Замечательно, – улыбается Софи. – Тогда я позвоню Девону и назначу встречу прямо здесь. Завтра в четыре, хорошо?

– Да. – И с искренней благодарностью я добавляю: – Спасибо!

– Пока благодарить не за что, – отвечает Лэнс. – Завтра посмотрим.

Гай одним взглядом убеждает меня в том, что всё будет хорошо, что мне теперь незачем беспокоиться. И я ему верю.

Так что последующий час или чуть больше мы просто пьём чай в приятной атмосфере с беззаботными разговорами на разные темы.

Когда же наступает время уходить, Гай откладывает чашку с недопитым чаем в сторону, а затем встаёт. Я ловлю себя на странной мысли, что пялюсь на край чашки, к которому он прикладывал губы. Вероятно, я уже схожу с ума, но мне почему-то дико нравится об этом думать.

– Нам пора ехать. – Он переводит взгляд на меня, протягивает свою ладонь: – Правда же, Каталина?

Я глупо смущаюсь, когда принимаю его жест, протянув руку в ответ, а потом встаю. Внутри снова что-то происходит от прикосновения к его коже.

– Что ж! – Софи поднимается вместе с нами. – Приходите в гости ещё. Наши двери всегда открыты!

Затем она вдруг обнимает меня, и я, сперва не ожидав подобного действия со стороны девушки, смущённо хныкаю или фыркаю. В общем, получается какой-то странный звук.

Я смотрю на то, как Гай в стороне прощается с Лэнсом и что-то тихо говорит ему на ухо, а тот вдруг смотрит в мою сторону. Этот взгляд мимолётный, но мне становится ужасно дискомфортно, поэтому я отворачиваюсь.

– До встречи, – говорит Лэнс. – Удачно добраться домой.

– Берегите себя, – произносит Гай, а затем, открывая дверцу своей машины, обращается ко мне: – Давай садись. Я вполне могу стать жертвой твоих родителей, если они вдруг не обнаружат тебя в ресторане.

Я без слов сажусь в автомобиль, поправив платье, и машу рукой своим новым знакомым. Они машут мне в ответ. Гай садится за руль и заводит двигатель.

Пока мы выезжаем на проезжую часть дороги, в мою голову пробираются мысли о родителях, о которых напомнил мне мой спутник.

Действительно. Мама может быть очень и очень недовольна моей выходкой. Впрочем, как и отец. Я осмелилась снова куда-то выбраться без сопровождения охраны. Уму непостижимо!

– У тебя очень славные друзья, Гай, – дабы как-то заполнить затянувшуюся тишину в салоне, говорю я.

– Они не просто друзья. – Впервые в голосе Гая проступают искренние нотки гордости, когда он говорит о них. – Они – моя вторая семья.

– Здорово, наверное, иметь вторую семью? – улыбаюсь я.

Он молчит несколько секунд, смотрит на дорогу отчуждённо, и в зелёных глазах играют блики ночного города. Он о чём-то усердно думает, будто что-то вспоминает.

– Здорово, – только и выдаёт Гай. Потирает рукой шею, крепче сжимает руль, а потом поворачивает голову в мою сторону, интригующе начиная: – Знаешь, на самом деле у меня есть новость для тебя.

В интересе я устраиваюсь поудобнее в кресле. Он продолжает:

– Я поговорил с вашим Харди Кейном и твоим отцом.

Не ожидав услышать именно это, я чувствую, как сильно округляются глаза и сердце начинает прыгать из стороны в сторону, будто забыв, что оно не живое существо с самостоятельным разумом, чтобы так себя вести.

– О боже, – выдыхаю я наконец. – Они что, тебя поймали?

– Нет. Я сам их нашёл.

– Зачем? Я же сказала, что Харди может обвинить тебя и…

– Всё хорошо. Я поговорил с ними, ответил на вопросы. Они угомонились, и теперь никто из твоей семьи меня ни в чём не подозревает. Можешь больше за меня не волноваться.

Чувствую, словно где-то внутри у меня стихла буря, а с души свалился огромный булыжник. Так легко вдруг стало на душе. Словно всё это время я была сильно напряжена, и только сейчас наконец расслабилось всё тело, все мышцы.

– Это здорово, – выдаю я, затем, кратко усмехнувшись, продолжаю: – Может быть, мне теперь удастся убедить папу, что я могу видеться с тобой с полной для меня безопасностью.

И это вдруг случается…

Гай улыбается.

Улыбка у него очень лёгкая, но такая, что я полностью отдаюсь желанию на неё уставиться как человек, у которого вдруг появился смысл жизни. Напрочь забываю о том, как уже несколько раз отказала ему в свидании, и начинаю думать: а как так вообще получилось?

И вообще, боже ж ты мой, на свете действительно существует нечто такое, что заставляет тебя сомневаться в том, а не полная ли ты тупица.

Теперь я знаю, что улыбка Гая – как раз из этого разряда.

Я отворачиваюсь, потому что понимаю, как глупо пялюсь в его сторону. А он наверняка всё это замечает. Смотрю на дорогу, а мысли где-то на небесах носятся среди облаков.

Слова отца в голове как бы снова возвращают меня к мыслям о том, что я могу что-то чувствовать к Гаю. Потом я размышляю о том, а почему это должно быть плохо. Затем вспоминаю о своей семье, об укоризненной маме, и вопрос отпадает сам собой.