Меня так влечёт к нему.

Когда наступает конец душевым процедурам, я выхожу из кабинки, приоткрыв раздвигающуюся дверцу. Снаружи холодней, так что я пулей оборачиваюсь в полотенце и ещё почти два часа собираюсь с мыслями о том, что мне нужно выйти наружу. Открыв дверь, я прошмыгиваю в спальню. На спинке стула, как и обещал Гай, висит его красная рубашка. Я беру её. Предварительно закрываю дверь и почти со скоростью света напяливаю рубашку. Длина доходит до колен, и я проклинаю отсутствие возможности надеть нижнее бельё. Я всё-таки не ношу с собой запасное. Кто же знал, что сегодня вернуться домой не получится?

Мокрые волосы я оставляю распущенными, решив, что сушить их с помощью фена, местонахождения которого я, конечно же, не знаю, не стану. А потом сажусь на кровать Гая и наконец решаю поразмышлять над тем, что мне делать дальше.

Дождь по-прежнему бушует снаружи, даже начинает идти сильнее, чем раньше. Уйти обратно домой пока не представляется возможным. Но и оставаться здесь тоже не хочется, ведь я всё ещё зла.

– На тебе моя рубашка сидит лучше, – говорит Гай, незаметно оказавшись в спальне.

– Спасибо, – кидаю я без особых эмоций.

– Я рад это слышать. Потому что думал, ты со мной не разговариваешь.

– Я и не разговариваю. Я просто поблагодарила тебя за одежду, которую ты мне дал, как воспитанный человек.

Гай издаёт смешок:

– Могу поклясться, нет ничего более очаровательного, чем обиженная Каталина Норвуд.

Парень подходит к кровати и садится на корточки прямо передо мной, пронзительно смотря на моё лицо. Я в ужасе сжимаю ноги вместе, потому что на мне всё ещё нет нижнего белья.

– Каталина. – Он тычет пальцем мне в колено, но я игнорирую его действие, отворачиваясь к окну. – Какая же ты упрямая.

– Ты ведь должен был поехать куда-то с Нейтом, – бубню я. – Почему же не сделал этого?

– Не мог бросить тебя в таком состоянии.

Ух, я, кажется, снова злюсь!

– Вот только не надо теперь отменять свои планы из-за меня! – громко говорю я. – Это же всего лишь я! Не утруждайся.

Бросив эти слова, я хочу резко встать и выйти из комнаты, но мне не удаётся этого сделать. Когда ты сидишь голая, прикрывая тело одной лишь бархатной короткой рубашкой перед парнем, крайне проблематично даже на миллиметр шевельнуться. Я только делаю рывок в сторону, как Гай, молниеносно среагировав, хватает меня за запястье и сажает обратно на кровать, сам при этом всё ещё сидя на корточках передо мной. Сил у него действительно много.

– Куда это ты собралась?

– Не хочу тебя видеть.

Он усмехается краешком губ и опускает устало лицо, всё ещё сидя передо мной на корточках. Меня крайне напрягает то, что его голова находится практически между моих ног, прямо в нескольких сантиметрах от коленок.

Ох, а что, если бы я прямо сейчас взяла его за волосы и прижала бы к…

О боже, что это за мысли у тебя, Лина?!

– Но тебе придётся меня видеть и терпеть, – говорит Гай, вырывая меня из мыслей, которые заставили кровь прилить к щекам. – По крайней мере, до послезавтра точно. Потому что послезавтра мы едем знакомиться с моим отцом.

Только он может таким тоном выдать подобные слова, совершенно не учитывая то, как я могу на них отреагировать. Возможно, ему даже казалось, что я попрыгаю на месте от счастья.

Но я от услышанного лишь выпучиваю глаза:

– Ты, наверное, шутишь? – У меня автоматически хмурятся брови.

– Нет, я вполне серьёзно.

– И ты не хочешь спросить меня? Что я думаю на этот счёт, например.

Его губ касается лёгкая полуухмылка-полуулыбка. Я даже немного радуюсь тому, что часто вижу такое выражение лица, чего было крайне мало, когда мы только познакомились. Но потом я, конечно же, прихожу в себя и слышу, как внутренний голос осуждает меня словами: «Ты же не забыла, что обижена на него?»

– Если честно, поздно менять планы, – говорит Гай. – Отец уже ждёт нас, а он из тех людей, кто презирает отсутствие пунктуальности.

– А меня разве это как-то касается? – бросаю я сквозь зубы.

– Ты ведь моя девушка теперь.

– И что? Я отказываюсь быть твоей девушкой!

Он чуть наклоняет голову набок, глядя мне в глаза с интересом и даже какой-то насмешкой. Почти не моргает.

– Вот как? – поднимает он брови.

– Вот так! – отвечаю я.

Кого я пытаюсь обманывать, когда прикладываю усилия, чтобы скрыть судорожный вздох? Для этого Гаю достаточно было встать, приблизиться и коснуться пальцами моего подбородка. Я всё ещё сижу на кровати, а он стоит, возвышаясь надо мной. Он ведь и без того выше меня, а сейчас я и вовсе почти нахожусь на уровне его торса.

– А если я поцелую тебя? – спрашивает Гай.

– В смысле? – хриплю я.

– Могу ли я искупить вину поцелуем?

Непонятно как, я вдруг ухмыляюсь, отвечая:

– Так уверен в неотразимости своего поцелуя?

– Можем проверить, насколько это правда.

Ох, и Гай действительно наклоняется ниже, опираясь руками на кровать по бокам от меня. Я оказываюсь в его ловушке. Смотрю на его губы, хотя ругаю себя за это.

Нельзя, не надо, не глупи, отвернись, оттолкни, в конце концов, отверни голову…

Но по мере того, как его красивое лицо приближается, по мере того, как отчётливо я ощущаю этот головокружительный запах, я бездумно иду навстречу, не смея пошевелиться, и с замиранием сердца ожидаю того, как наши губы встретятся…

Пока он вдруг не отстраняется.

– Уже решено, Каталина, – говорит он как ни в чём не бывало. – Мы едем к отцу послезавтра. И лучше тебе с этим фактом просто смириться.

Едва сдерживаюсь от разочарованного вздоха из-за несостоявшегося поцелуя. Он меня дразнит? И когда я поднимаю на него свой взгляд, Гай ухмыляется, а в глазах горит довольство собой и видом, который он застал.

Я тут же меняю выражение лица и пытаюсь злиться. Ну или делать вид, что всё ещё злюсь. А потом смиряюсь с предстоящим.

– Ложись спать, – произносит Гай. – Я постираю твоё платье, и к утру оно высохнет. Только тогда ты сможешь вернуться домой.

– Постираешь? – удивляюсь я. – Ты?

– Да. Вместе с твоим чудесным бельём. Ведь ты и его намочила…

Я краснею, горю, вот-вот сожгу всё вокруг.

– …под дождём, – уточняет Гай, усмехаясь, явно делая акцент на том, о чём можно было подумать ранее.

Стараюсь не начать отпираться, глядя на то, как он откидывает одеяло и взбивает подушки для меня. Не встречала парней более заботливых, чем он. Мне кажется, даже Дилан не настолько заботлив со мной.

– Каталина. – В его голосе снова слышатся приказные нотки. – Ложись.

– А ты спать не будешь?

– Нет. Я отъеду на пару часов.

Даже спрашивать не буду куда, ведь ответа всё равно не дождусь. Поэтому без дальнейших расспросов я, издав раздражённый стон, забираюсь в кровать и накрываю тело приятным прохладным одеялом. Я сплю здесь во второй раз в своей жизни.

– Спокойной ночи, Каталина Норвуд, – говорит Гай перед тем, как покинуть комнату и выключить свет, а затем я слышу его спускающиеся шаги.

Так в водовороте своих мыслей я и засыпаю.

Целый день после того, как я вернулась обратно домой, переночевав в доме Гая, я размышляю о будущей встрече с его отцом. Я даже ни разу не видела его, если не считать тех фото на стенах в спальне Гая, но уже отчётливо ощущаю, как подпрыгивает сердце от ожидания.

– Надеюсь, вы не занимались чем-то, чем совершенно не стоило? – вдруг подаёт голос мама, листая свой журнал. – Я думала, ты вернёшься домой на ночь.

Это заставляет меня поперхнуться кофе, а отец резко смотрит в сторону своей жены.

– Мам! – возмущаюсь я, понимая, что, скорее всего, покраснела до корней волос.

– За кого ты принимаешь нашу дочь, Мэри? – с некой досадой выдаёт папа, отложив газету на стол.

Он хватает бокал с виноградным соком и делает глоток. Мама кладёт свой модный журнал на журнальный столик перед собой и переводит взгляд на меня.