– Поздравляю, – фыркает комсомолка и пытается свалить.

– Да куда ты?! Мне сказали тебя найти! – возмущаюсь я.

– А ты кто? – щурит глаза, очевидно близорукая, красотка.

– Штыба! Анатолий! – терпеливым голосом врача-психиатра повторяю я входные данные.

– Я поняла, не глухая. Для чего тебя вызвали, откуда ты приехал?

– А я знаю для чего? Мне наш комсорг школы Зина сказала, – теряюсь я.

Нет, я не ждал оркестра и хлеба-соли, но такое пренебрежение немного цапнуло мою детскую составляющую души. Взрослая ехидно ухмыльнулась и заметила: «Бардак!»

– А, Зиночка! Так бы сразу и сказал! Да, я ей звонила. А ты, значит, тот самый претендент на поступление в зональную школу? И за какие заслуги? – строго спросила комсомолка.

Мне происходящее активно не нравилось. Что значит претендент? И что за допрос?

– Александра, мне тут в коридоре отчитываться? Ты в курсе, что на допрос повестками вызывают, а не через Зиночку. И что за школа? Можно подробнее? – делаю вид недалекого парня.

– Зональная, в Красноярске. Сегодня утром пришло направление на тебя из обкома комсомола. Не придуривайся! Откуда ты вылез? – почти зло спрашивает она.

– А ты сама, что ли, хотела туда поехать? В Красноярск? «Так там девять месяцев полярная зима, дети рахитами вырастут», – издеваясь над ней, выдаю цитату из кинофильма будущего.

– Есть и другие школы, где девять месяцев лето, – не понимает моей издевки она.

– Харэ! Зачем ты меня вызвала, я понял. Я домой поеду, раз других вопросов нет, – поворачиваюсь к ней тылом и ухожу.

– Стой, – пыхтит она, уцепившись за мои брюки.

Но я сильнее и тащу как паровоз упирающуюся комсомолку к выходу.

– Корд, Саша, а что тут происходит? – удивленно спрашивает высокий парень лет тридцати. – Отпусти парня, что он сделал тебе?

– Жениться не хочу на ней. Вот она меня вызвала и стращает, – моментально жалуюсь ее начальнику.

Малышка ни слова сказать не может на такое наглое утверждение, только рот раскрыла.

– Ладно, это лирика. Штыба приехал? Как приедет, сразу ко мне! – говорит парень, не сильно интересуясь личной жизнью комсомолки.

– Вот он и есть Штыба, – сдает меня с потрохами Александра. – Не говорит, за что ему направление дали.

– Саша, ты иди, наверное, по своим делам, – мягко говорит парень и добавляет: – Он за неделю и школу от пожара спас, и вчера вот ребенка нашел украденного. Врачи сказали, что если бы не Толя, малыш бы до утра не дожил. Чем не передовой комсомолец? Жаль, мы тебя поздно заметили, но старшие товарищи помогли.

«Вот чешет, как по писаному», – аж заслушался я.

– Да он… да я… – пыталась вставить слово девушка, но под напором руководителя вынуждена была уйти.

– Не обращай внимания, мы ее раньше планировали в зоналку. Ничего страшного, на следующий год отправим. В армию ей не идти, а год она и здесь поработает. Наберется, может, ума, – пояснил мне Сергей, так парень представился.

Повел он меня в свой кабинет, который не поражал роскошью, но состоял из двух комнат и приемной, маленькой, плохо освещенной лампами, зато с секретаршей. Впрочем, та точно комсомолкой не была по причине предпенсионного возраста. Она осмотрела нас, и я узнал отчество Сергея.

– Сергей Сергеевич, вам опять из нашего горкома звонили. Сказали, наберут через двадцать минут, то есть уже через десять, – сказала тетка, сверившись с записями у себя на столе.

– Ну что, Анатолий, во-первых, я хочу тебе вручить вот эту грамоту за спасение ребенка, – он действительно протянул мне почетную грамоту, которую я мельком просмотрел. – Во-вторых, райком комсомола принял решение тебя, как сознательного и отличившегося комсомольца, отправить на учебу в зональную школу в городе Красноярске. Дорога за наш счет, проживание обеспечат на месте, питание тоже. Но стипендию будут платить с сентября, так что ты уж возьми на карманные расходы деньги.

Беру листок бумаги с четверть обычного и читаю уже подробнее. Да, все верно, к первому августа мне надлежит прибыть для сдачи экзамена в город Красноярск по адресу Ленинградская, 44. Хотя, стоп!

Первого уже экзамен по истории, надо приехать немного раньше, ну или с утра самого.

– А где вопросы взять по истории? И по каким темам спрашивать будут?

– Вопросы обычные, что в школе учили. Вообще, это формальность, и я скажу больше – собеседование важней для поступления. Тут такой посыл. Чтобы ты не думал, что блат и прочие глупости. Райком комсомола тебя рекомендует, и основная ответственность лежит на нас. Но сдать постарайся хорошо, хоть и нет там конкурса, а хотелось бы не краснеть за тебя.

– Собеседование? – удивился я.

– Придется рассказать тебе подробнее. Школа состоит из двух частей. Первая и самая многочисленная – это вечернее отделение, на котором обучается актив города и края, и вторая – это обычная школа, где за три года, помимо среднего образования, вы получите трудовое, нравственное, патриотическое образование. При школе имеется общежитие. Сколько человек примут, я не знаю, мы в первый раз так далеко людей отправляем. Я заканчивал Куйбышевскую зональную школу, там за год обучалось около семисот человек. Наша школа располагалась в Доме молодежи, где были современные учебные аудитории, оборудованные техническими средствами, гостиничные номера, фойе, даже кинотеатр свой!

– А как в Красноярске? – спросил я, видя, что Сергей Сергеевич заткнулся и погрузился, видимо, в свои воспоминания. – И почему три года, а не два?

– Про них скажу, что место там живописное, общежитие новое, а про три года – это понятно же. Вы еще дети и перегружать вас нельзя. Вроде сейчас не более тридцати часов в неделю разрешено, но это время уйдет на школьные предметы, а есть еще и специализированные, например, история КПСС.

– А какая стипендия? – уточняю важный для себя вопрос.

– Вас там кормить будут. Стипендия, думаю, небольшая, не знаю, я ведь на вечернем отделении учился. Короче, покупай билеты и приноси нам, мы тебе денежные средства компенсируем, – завершил разговор Сергей Сергеевич.

Спускаюсь со второго этажа на первый и опять натыкаюсь на Александру Корд.

– Анатолий, ты сейчас домой же? – спросила она и, дождавшись моего утвердительного мычания, продолжила: – Отвези Зинаиде кое-что. Идем со мной.

Саша развернулась и пошла к себе в кабинет, оглядываясь, иду ли я за ней. Методисты сидели не в пример более скромном помещении, чем их руководство. Большой прямоугольной формы кабинет заставлен столами и различной агитацией. Зайдя туда, я сразу попал под прицел четырех пар девичьих глаз. Причем смотрели они с этаким нехорошим интересом, явно что-то предвкушая.

– Вот эту коробку отвези Зинаиде, это краска для оформления наглядной агитации, – приказным тоном просит Саша.

Смотрю на среднего размера коробку и понимаю, что это подстава. Сама коробка не большая и не сильно тяжелая. Вот только нести ее будет трудно, того и гляди развалится хлипкий картон. Заглядываю в коробку и вижу стеклянные банки с краской. Поднимаю, что не донесу ее. А какого, собственно, черта я должен таскаться по автобусам с ней? Я уже вне комсомольцев школы, да и тут в райкоме я не работаю.

– Неудобно ее нести, так что сами доставите, – говорю я и намереваюсь уйти.

– Ой, какой мальчик слабосильный, – немного гнусавым голосом говорит одна из соседок Саши.

– В школе полно здоровых десятиклассников, они вам с радостью помогут, – не ведусь на провокацию я.

– Штыба, стой! Это комсомольское поручение, и ты обязан… – набрав воздуха в легкие, начинает Саша.

– Корд, нет! Не уговаривай, если есть такое поручение, то покажите его в письменном виде, а я пошел. Пока, гражданки.

Девчонка бежит за мной, как хвостик, и трясет за полы пиджака, однако, будучи, очевидно, по жизни невезучей, натыкается опять на комсомольского вожака.

– Корд! Ты от парня отстань, что ты его дергаешь, взрослая девушка ведь, – журит он ее. – Выговор захотела?