— Я…

— Па-ма-а-аги-и… — снова раздался крик с верхнего этажа, резко оборвался, а через секунду продолжился на одной душераздирающей ноте.

— Рита! — заорала Зверева, метнулась вдоль стены особняка туда, откуда кричали.

Но вокруг начала активизироваться вся растительность, которая украшала клумбы, росла вдоль дорожек, от травинки-былинки до столетних деревьев. Причём последние норовили вытащить корни из земли, чтобы добраться о живой плоти.

— Свар! Помогите! Пожалуйста! — княжна заметалась вдоль стены из вьющихся роз, задыхаясь от аромата.

Эти мерзкие сучки источали приятный запах, переплюнув даже тигровые лилии, которые огрызались на соседок, но не сдавали позиции. Сладкий яд проникал в поры, оставляя на коже мелкие язвочки, попадал в кровь, усиливая эффект от иллюзий Коржика.

Не знаю, что сейчас видела девчонка, но визжала она знатно.

— Монстры всякие важны, монстры всякие нужны. Поговори с ними, объясни, что такое хорошо, что такое плохо. Договорись, — заботливым тоном произнёс я, отрубая наиболее настырным тварюшкам бутоны, листья, некоторые приходилось разрубать до корня.

Зелёная, фиолетовая, коричневая жижа разлеталась в разные стороны, попадая на меня, на Розалию. И только Колокольчик,как всегда, поражала безупречным видом, бесшумно шагая рядом со мной, прикрывая спину.

— Ты всё верно говоришь, Розалия. Жизни монстров важны. Но мы — тоже монстры. Ты, я, графиня, наша команда опричников, гвардия, твой отец. Даже твоя милая благородная мама — тоже монстр.

— Нет! Мама — нет! — по щекам княжны текли слёзы, она умоляюще смотрела на меня.

Надо отдать ей должное: было видно, как мучительно вздрагивает её тело, реагируя на непрекращающийся протяжный детский крик. Но девчонка не закрывала уши, рвалась туда, где медленно умирала в смертельных объятиях повилики её сестрёнка. Вот только рвалась как-то несерьёзно, что ли. Желала загрести жар чужими руками, в данном случае конкретно моими, по-прежнему работала только воздушными плетьми. Дорогу расчищала, стараясь не убивать монстром.

— И мама тоже, — повторил я. — Ты правда думаешь, твоя матушка сегодня здесь не убила ни одну тварь? Не пыталась защитить своих детей? Сомневаюсь. Я слыхал, у княгини Зверевой сильный источник, да и боевое прошлое славное.

Я хмыкнул и принялся выкашивать охреневших эльфов. В смысле, не настоящих, все знают, что их не существуют. Название у розового куста такое, «Эльф кучерявый вьющийся». За разговорами мы с Колокольчиком успевали отсекать, рубить и втаптывать в землю ожившие растения. Княжна по-прежнему орудовала воздушными потоками, но я видел, несмотря ни на что, она меня слушала. Слышали ли — это другой вопрос.

— Ты уверена, что нам туда? — я показал мечом в сторону непроходимых зарослей.

— Но там Рита! — воскликнула девчонка. — Да!

— Пошли через главный вход, — покачал я головой. — Проще прорубить окно и пройтись с мечом и другим арсеналом по лестнице и через этаж, чем дойти до угла и думать, как подняться по стене без лестницы. Или ты умеешь летать?

— Нет, — растерялась Зверева, метнула страдальческий взгляд в сторону правого крыла, полностью покрытого плющом, и рванула к парадному крыльцу.

— Добро пожаловать в особняк князей Зверевых, — нежно пропела Колокольчик, заканчивая крошить в мелкую крошку шиповник и яснотку. — Вперед, показывай дорогу.

Розалия рванула в холл, раскидывая травяных монстров, рванувших к ней со всех сторон. Упёртая, это хорошо, но иногда мешает.

По лестнице, в сторону детской, где умирала Рита Зверева, мы пробивались с боем. Вот, спрашивается, за каким чёртом на перилах понатыкали столько вазонов со всякими пионами, маргаритками и прочими анютиными глазками?

Эти глазки сейчас вовсю на нас таращились, плакали крокодиловыми слезами, при этом норовя стряхнуть слезинки на наши тела. Чёрт его знает, что там в этой цветочной жидкости, с такой фантазией я сталкивался впервые, но проверять не хотелось. Я усилил доспех и зашагал вверх по лестнице.

Мы с графиней рубили направо и налево, Розалия — страдала фигней, отбиваясь от тварей, но не убивая. Я продолжал размышлять вслух, перекрикивая звон стали, отрубая очередной бутон, втаптывая в мрамор ветки и листья.

— А ещё, княжна, в мире есть такое понятие, как пищевая цепочка. Сожри или будь сожранным. Ты или хищник, или добыча. Третьего не дано. Люди заняли верхнюю позицию не просто так. И вот сейчас на наш мир, на нашу территорию претендует множество других хищников. Разумных, хитрых, смертельно опасных. Они не хотят с тобой договариваться. Они хотят тебя сожрать, стать сильнее за твой счёт и пойти дальше.

— Угх, — со стороны Гринпис раздалось невнятное бульканье.

Тихо звякнули колокольчики: я упреждающе покачал пальцем, запрещая нашей безупречной убийце спасать бедовую неразумную княжну. Зверева дорвалась до детской и вела ментальные переговоры с чудовищем, которое медленно высасывало жизнь из её сестры.

Тело девочки, сплошь покрытое листвой, казалось коконом, из которого торчала только белокурая головка. Самая младшая Зверева сорвала голос, но продолжала кричать. Точнее, хрипеть. Монстр не давал ей умереть, вот любит эта тварь издеваться. По краям каждого из зелёненьких листочков располагались крючочки. Именно они впивались сейчас в нежное детское тельце, капля за каплей выкачивали кровь. И душу. Посмертия у ребёнка не будет.

Что уж рисовал зелёный ублюдок в голове маленькой девочки оставалось только догадываться. На лице Марго застыла маска первобытного ужаса. Такая же искажала черты княжны.

— Ну как? Договорилась? — негромко окликнул я Звереву.

Розалия сосредоточено сверлила остекленевшим взглядом монстра, по всему — пыталась достучаться до его разума. Я прикинул, подсчитал и добавил:

— У твоей сестры осталось жизни минут на десять. Дальше, даже если договоришься, девочка умрёт. Ни одна магическая реанимация не вытащит.

Девчонка вздрогнула всем телом и усилила ментальный напор. Виски вспухли, по лицу потекли капли пота, из прокушенной губы бежала кровь. Монстр взревел, дёрнулся, мне даже показалось, княжне удалось сломить его волю. Но нет. Древесная тварь раззявила пасть, заревела, потрясая кроной, и потащила свою жертву к себе, решив закусить перед тем, как прихлопнет назойливую муху, жужжащую в его разуме.

— Розалия, — вкрадчиво прошептал я в самое ухо девушки. — Скажи мне… Ты хищник или добыча?

Княжна завизжала и выбросила в сторону монстра красно-оранжевые щупальца.

— Ох, ни хрена себе! — выдохнул я, моментально поставил защиту и набросил полог тишины на всех участников спектакля. Ультразвук, которым Роза кромсала на части разум монстра, пробивался даже сквозь барьер.

Через пару секунд дерево-переросток, так и не отпустившее ребёнка, просто взорвалось изнутри. Вместе с младшей сестрёнкой Розы. Жирный слой пепла блестящей, чёрной плёнкой покрыл стены и потолок. Ультразвуковое ментальное пламя Зверевой выжгло помещение до основания, включая иллюзии Коржика.

Офигевшая команда стояла в центре нашей столовой, таращась на княжну. Розалия, моргнула, пытаясь понять, что происходит. Я сочувственно улыбнулся, подмигнул и поинтересовался:

— Что, плохой сон приснился… Гринпис?

Княжна дулась до утра. Что уже там с ней делала Колокольчик, не знаю и знать не хочу, но утром перед рейдом девчонка в полной экипировке ожидала выезд вместе со всей командой. Парни хлопали Звереву по плечу, желали доброго утра, называли «Гринпис». Вот ведь, хотел пошутить, чтобы, значит, запомнила своё перерождение. Но, похоже, прозвище прижилось. Ну, Гринпис так Гринпис, вечером разберёмся.

Я скомандовал на выход, мы загрузились в транспорт и отчалили зачищать Рифт.

— Сегодня-то хоть настоящий? — буркнула княжна, зыркнув в сторону Коржика.

Парни заржали, я же сдержанно ответил:

— Это как себя вести будешь.

— В каком смысле? — удивилась Гринпис, и впервые за утро посмотрела прямо на меня.