Я задумчиво посмотрел на перчатку, пожалуй, не буду пока про неё никому рассказывать. Голоса в моей голове одобряюще забормотали и наконец-то стихли, оставив меня в покое до следующего раза.

Я стоял, ошеломлённый силой своего творения. Прав цверг, — это оружие способным уничтожить целую армию одним ударом. Жаль, проверить полную мощь пока нет возможности. Да и лаборатория для дальнейших экспериментов — плохое место. Ещё одна такая вспышка силы, и кто-нибудь из старших офицеров безопасности придёт к хранителю и начнёт задавать вопросы. Он, конечно, пошлёт их за рудой к хозяйке Медной горы, но, тем не менее, осадочек останется и копать эти ищейки всё равно продолжат.

Опричники вне категорий, на нас приказы и законы имперских безопасников не распространяются. Но всё равно искать полигон для испытаний. Если кто-то прознаёт про перчаточку, вопросы начнут задавать уже мне. И далеко не славные парни в серых костюмах из службы императорской безопасности. В меня вцепится Канцелярия, и не факт, что от неё мне удастся отбрехаться.

Я снова сжав кулак и ощутил, как кристалл, вделанный в перчатку, пульсирует в такт с моим сердцебиением. Эта связь наполнила мрачной радостью и уверенностью.

«Мне отмщение, и аз есьм воздам»', — девиз моего Рода. Ждать осталось недолго.

Сердцем Рифта и перчаткой я провозился до рассвета. Усталый, но чертовский довольный, спрятал новое изобретение в сейф, по возможности прибрался в лаборатории и задумался, глядя на дыру в стене. Надо как-то её заделать, но вот как? Пускать в помещение работников мастерка и правила мне не хотелось, самому изучать способы кирпичной кладки тоже не с руки. Ни времени, ни желания.

Поколебавшись, решил пока поставить защиту, на выходе посоветоваться с цвергом, и там уже решить. Нацепив на дыру пару заклинаний, усилил магию артефактом-ключом. Теперь с той стороны ко мне без спроса точно никто не войдёт. А если кто и попробует, я об этом моментально узнаю и накажу. Мои артефакты всегда с двойным дном, чаще с тройным. Не люблю сюрпризы, но для других рад стараться.

Вот и ключик не простой, а золотой. Я коротко хохотнул и попенял на себя вслух:

— Так, Свар, пора спать. Смех смехом, а шутить в одиночестве — это как бухать без компании, до добра не доведёт.

Окинув помещение взглядом, я собрался на выход, но на пороге вспомнил, зачем ещё приходил в лабораторию. Пришлось снимать сигналку с сейфа, чтобы достать вещицу, которую собирался отдать Гринпис в вечное пользование. Во всяком случае, до той поры, пока она с нами — живая или мёртвая.

Достав из железного ящика футляр, я осторожно щёлкнул замочком, открыл крышку и поглядел на содержимое. Пришла пора, как говорится, доставай все топоры. Этот артефакт я создал давно, думал, сестрёнка вырастет, подарю на её на шестнадцать лет. Но понаблюдал за княжной и её даром, понял: у этой штучки другой хозяин, точнее, хозяйка. Усилить команду — благое дело для командира.

Крышка щёлкнула, пряча от мира артефакт. Я запер сейф, заново установил систему охраны, выключил свет, проверил газ. Ухмыльнулся собственно незамысловатой шутке, запер двери и потопал домой.

Мастер Модсогнир, как обычно, восседал за своим огромным столом. Вот на фига, спрашивается, ему такой шикарный дубовый монстр, если на нём лежат от силы две-три папки, стоит пресс-папье, литровая кружка чая с лимоном и миска с бубликами? Причём над кружкой всегда вьётся парок, словно кипяток только что налили. А чайник где? В ящике стола?

Ни тебе компьютера, ни факса с принтером. Помнится, по первой я пытался подловить старого цверга и застукать его за работой. Ну не сидит же он, в самом деле, целыми днями без дела? За что ему зарплату платят, за чаи с баранками?

Плюнул я на это дело после третьего раза, справедливо заподозрив: без ведома хранителя на подвластной ему территории и муха не пролетит. Что уж про меня говорить. Да цверг поди уже на подходах к зданию за десяток метров в курсе, кто пришёл, откуда и зачем. Хотя мелькали иногда мыслишки в качестве учебной тренировки устроить захват спецхрана. Команду потренировать, и слабые места объекта проверить. И отряду польза, и князю.

Ну да, звучит слегка по-детски, но так и детство у меня, считай, украли, а любопытство осталось. Благодаря таким редким дуростям я всё ещё чувствую себя живым. Хотя бы изредка.

— Доброй ночи, мастер Модсогнир, — попрощался я с хранителем.

— Дык светает уж. Доброго утра, — фыркнул цверг. — Получилось, что хотел?

— Да так… — махнул я рукой, не желая открывать правду. — Не совсем то, что хотел. Да и не получилось. Но продолжу экспериментировать. Глядишь, что-то да получится, — отбрехался я.

Не друзья мы с цвергом, так, сослуживцы-приятели. Да и другу таких вещей не расскажешь, разве что отцу родному.

— Ну-ну, — глаза матера хитро блеснули.

— До новых встреч, — кивнул я и зашагал на выход.

— Ты это… заходи… если что…

— Да куда ж я денусь с подводной лодки, — устало проворочал я, однако вымотал меня этот день. — Хорошего дня, мастер Модсогнир.

— Если помощь какая нужна, подремонтировать там чего, дырки залатать. Так ты обращайся. Помогу по-свойски, не сомневайся — догнал меня у дверей ехидный голос.

— Обязательно! Спокойного утра, — с шага я не сбился, плечом не дёрнул, но уверен, хитрый цверг пристально за мной наблюдал, фиксируя реакцию на свои слова. Не оборачиваясь, покинул нижний уровень, поднялся на верхний этаж и вышел на улицу.

Свежий воздух взбодрил, наполнил лёгкие чистым кислородом, прочистил голову. Шагая к дому, прикидывал, откуда цверг знает, что я стену в лаборатории повредил. Сделал мысленную зарубку вернуться вечером, проверить помещение на предмет жучков и прочей подглядывающей аппаратуры. Обычно провожу осмотр, как кто только прихожу. «Бережёного боги берегут, осторожного чуйка выручает», — говаривал дед.

Мой прокол, не проверился сегодня. Замотался за сутки и забыл. «Это не оправдание», — прозвучал в голове строгий голос отца. Ну да, не оправдание, согласен. Из таких мелочей складывается цельная картина, которая рано или поздно приводит к смерти.

«Или всё-таки уже звонили по поводу странного выброса энергии, и хранитель отчитался о всех присутствующим в спецхране?» — стоя на пороге собственного жилища, подумал я. Ладно, выясню днём, звякну приятелю из службы охраны территории, попытаю на предмет местных новостей.

В небольшом холле горел ночник. Дом спал, тихонько поскрипывая и постанывая, словно живой. Бревенчатый сруб в полтора этажа, это не батюшкина резиденция, в таких домишках у нас слуги близкого круга жили, семейные. А теперь вот мы с сестрой. Но зато защита на нём стоит не в пример нашей, если судить по тому, что случилось с моей семьей.

Этот дом я получил в качестве награды за одну практически невыполнимую миссию. Жильё тоже вошло в список условий, который я выкатил князю Вяземскому, когда понял, для чего ему нужен.

Сруб стоит на территории базы, глубоко в лесу, на отшибе, спрятанный от посторонних глаз. Пока был рядовым царским опричником, сестрёнка жила в общежитии, училась закрытом колледже тут же на территории базы. Чужих там не было, только кровная родня опричников. Карьера у меня задалась. Спустя год князь Вяземский предложил мне стать командиром отряда самоубийц. Ещё пару месяцев мы с ним изучали личные дела бойцов и родовитых преступников, набирая команду.

После первой победоносной маленькой войны, которую мы с отрядом устроили по приказу князя, я получил дом для нашей маленькой семьи. Оправдал, так сказать, доверие высокого начальства.

Я прислушался. Тишина настолько мирная, что аж по спине мороз позёмкой. Ненавижу тишину. В ней таится смерть. Ступает на мягких лапах под покровом магии, беззвучно открывает двери и убивает всех подряд, от младенцев до женщин и стариков.

В голове зашумело, перед глазами поплыла алая полоса. Я шумно вздохнул, помотал головой, скользнул на кухню, открыл холодильный шкаф, достал запотевший графинчик с водкой, банку солёных огурцов, поставил всё на стол. Плеснул в лафитничек полтинничек, опрокинул в себя. Прикрыл глаза, подождал, когда огненная слеза прокатится по пищеводу, выжигая дурацкие мысли, довольно ухнул, вытащил из банки огурец и схрумтел в два укуса.