— Вызов принят. Видят боги, ты сам этого захотел, Сварожич.

С этими словами виконт развернулся и, не обращая внимания на хозяина дома, на что-то говорящего посла, стремительно покинул усадьбу Болконских.

Кровавая пелена отступила, в уши ворвался шум бала, который перекрыл звонок.

— Свар, возьми трубку, — я посмотрел на Колокольчик, перевёл взгляд на карман, из которого раздавалась незамысловатая трель.

— Граф! Что вы себе позволяете! — раздался недовольный возглас князя.

Я прижал указательный палец к своим губам, призывая Болконского к тишине.

— Что-о-о? — взревел старый чёрт, но тут же охнул и заткнулся, Бермонт умеет приводить убойные аргументы.

— Слушаю? — вежливо буркнул в трубку и тут же поморщился от гневного рыка.

— Ты что творишь, Свар⁈ Навьи тебя забери!

— Порядок, Александр Алексеич, — довольно ответил я. — Это была провокация. И я в неё попался.

— Что⁈ — взревел Вяземский.

— Зато теперь мы сыграем в мою любимую игру, — чуть отодвинув трубку от уха, продолжил я доклад.

— В какую игру, леший тебя забодай?

— Говорю же — любимую: 'я знаю, что ты знаешь, что я знаю".

На другом конце замолчали, затем виртуозно выругались и бросили трубку.

— И незачем было так орать, — ухмыльнулся я, но прятать трубу не успел. Вяземский позвонил снова.

— Не разбили? — посочувствовал я.

— После бала — ко мне! — рявкнули в ответ, и телефон отключился.

Вот спрашивается, и на фига так нервничать?

— Какого демона ты творишь, Свар? — бушевал князь Вяземский, когда спустя пару часов я зарулил к нему на огонёк по его же просьбе.

Скулы свело от зевка, пошли вторые сутки, как я не спал по-человечески. Нехорошая тенденция, надо выспаться, тем более впереди дуэль с неизвестным противником. Пока добирались на базу, я разбудил Коржика, попросил скинуть всю новую информацию по виконту Дыевичу, которую он отмониторил для меня за последние пару недель.

Тех сведений, которые по крупицам собирал я сам, недостаточно. Пока, к сожалению, никто так и не смог раздобыть для меня инфу с полной раскладкой по Дару виконта, и по его боевым навыкам. Даже наш гениальный Коржик. Но надежда, как говорится, сдыхает последней, а значит, шанс есть.

Я-то запомнил его в роли мясника, которому удобней орудовать ножом, чем благородным оружием. Но, думаю, Пётр с неплохо умеет обращаться с мечом и шпагой по праву рождения.

— Что ты молчишь? Сказать нечего?

Князь Вяземский наконец проорался, резко повернулся ко мне, внимательно вгляделся в моё довольное лицо, махнул рукой и отошёл в угол кабинета. Нет, наказывать сам себя за инициативного бойца Вяземский не собирался. Просто там у него находился неприметный шкафчик с волшебным успокоительным средством.

Вяземский открыл дверцу, внутри что-то звякнуло, потом булькнуло, куратор недовольно на меня посмотрел, подошёл к двум удобным креслам возле камина, расположился в одном из них и махнул рукой, приглашая занять соседнее.

— Тебе не предлагаю, — буркнул князь.

— А и не надо, — хмыкнул я. На трезвую голову и думается легче, и план допроса хорошо разрабатывается.

— Ты понимаешь, что натворил? — заговорил Вяземский, после второго глотка.

— Вполне, — я откинулся на спинку, с наслаждением вытянул ноги.

— Зачем, Слава?

— Всё просто, Александр Алексеевич. — Но сначала вопрос.

— Задавай, — кивнул князь.

— Кому ещё, кроме меня, вы говорили, что мой отряд будет негласно сопровождать великую княжну Ольгу?

В это момент Вяземский как раз сделал глоток. Мой вопрос явно вошёл не в то горло, куратор поперхнулся, закашлялся. Я ухмыльнулся и сделал три хлопка. Александр Алексеевич от возмущения подавился воздухом, но зато перестал кашлять.

— Безотказный способ всегда помогает, — на полном серьёзе заверил я куратора.

— Ну ты и… — покрутил головой князь. — Отморозок как есть.

Я согласно кивнул. Вяземский — один из тех немногих, точнее, тот единственный человек во всех мирах, которому позволено меня так называть. Собственно, это было его первое слово, когда я показал ему, что случилось с убийцами, которые первыми пришли по наши с сестрой души. Отсюда и пошло-поехало негласное название моего отряда.

— Ты понимаешь, что вот так запросто отдал место для дуэли? Это ты бросил вызов, а виконт его принял. Значит, он в своём праве, и именно он будет выбирать место для боя, оружие, настаивать на своих условиях.

— Понимаю.

— И что ты собираешься делать?

— Как что? — удивился я. — Пойду и всех убью.

— Егорьевская кочерыжка! — князь не выдержал и выругался. — Свар! Ты понимаешь… Да всё ты понимаешь.

Вяземский одним махом опрокинул в себя успокоительное с высоким градусом, поставил стакан на стол и совершенно спокойно выдал:

— А теперь поговорим о главном.

— О чём? — расслабленно поинтересовался, догадываясь, о чём пойдёт речь.

— О ситуации в целом и о конкретных частностях, связанных с тобой и с международным скандалом, который ты учинил, — проворчал куратор. — И ладно бы Колокольчик… Ладно, вернёмся к нашим баранам…

Князь поднялся, подошёл к столу, открыл ящик, достал из него какую-то папку и вернулся в кресло.

— Вот, оперативные данные по твоей семье. Всё, вплоть до ДНК-анализов, магических отпечатков, допросы очевидцев и свидетелей. В том числе все возможные версии, даже натянутые на глобус. Свар, с чего ты взял, что виконт Дыевич принимал участие в нападении на твою семью? У нас нет никаких доказательств, ни одного. Поверь, мои спецы хорошо знают своё дело. Они носом землю рыли, но ничего не нашли. Почему ты так уверен в том, что он виновен?

— Александр Алексеевич, вы мне доверяете? — я спокойно смотрел на князя.

Вяземский задумался, что-то прикидывая и просчитывая в голове. Была у него такая привычка: он никогда сразу не отвечал ни на один вопрос.

— У меня нет повода тебе не верить, — выкрутился куратор.

Я хмыкнул, показывая, что ответ принимается и даже засчитывается.

— Не знаю, говорил я вам, или не говорил, но мой Дар Поглощения несколько специфичен.

Князь напрягся, подобрался, исчезла расслабленность, в глазах появился стальной блеск и ожидание.

— Насколько специфичен?

— Ну… скажем так: Дар развился и приносит свои дивиденды. С некоторых пор в моём вместилище душ появился ещё один отсек. Точнее, тюремная камера. В ней обитают души моих врагов. Тёплая встреча и допрос с пристрастием, в результате у меня в голове много новой информации. Скажем так, очень интересной информации.

— Вот как… — задумчиво пробормотал князь Вяземский.

По лицу куратора стало ясно: Александр Алексеевич уже начал прикидывать, как он сможет использовать эту мою новую способность, о которой только что узнал. Жаль, но придётся его огорчить. Тюремная камера не безразмерна, и мне она нужна. Поэтому амбиции и грандиозные планы, которые прямо сейчас выстраиваются в княжеской голове в ровные ряды стратегий мне побоку, у меня своя цель и приоритеты. И ради них я совру и глазом не моргну. Это моя корова, и я сам буду её доить.

— Не хочу вас расстраивать, — хмыкнул я. — Но места там мало. Поэтому помочь ничем не могу. Род важнее.

Вяземский задумчиво на меня посмотрел, хотел что-то сказать, но промолчал.

— Я продолжу?

— Слушаю.

— Так вот, пару месяцев назад одна из моих ловушек принесла результат. Меня навели на исполнителя. Старший наёмник хорошо известной вам гильдии убийц.

— Которой из? — уточнил князь.

— Не суть важно, — отмахнулся я. — Умирал он долго, потому что допрашивал я тщательно. В конце концов, он назвал мне фамилию человека, который руководил операцией «Забей вепрей».

— Что? — не понял князь.

— Вот такие юмористы сидят у виконта в Роду. Операция называлась «Забей вепрей».

— Тотемный зверь Сварога?

— В точку, — с уважением произнёс я.