Щёлкнул затвор, я вскинул оружие, но не выстрелил. Честно говоря, можно было не дергаться, Колокольчик справится сама. Скорость, четкость движений, виртуозное владение катаной, высокая эффективность. Со стороны кажется, Колокольчик находится одновременно во всех местах сразу.

Вот охамевшая ветка увеличила шипы и метнулась, чтобы напасть со спины ударить и опутать. Вжух, и вот уже колючки отделились от гибкого щупальца и впились в тело извивающейся кобры. Ядовитые колючки, насколько я мог оценить со стороны. При полёте капли вещества веером рассыпались по кустам, отчего листва моментально пожухла и осыпалась к ногам графини.

Блыц-блыц. Мой выстрел попал точно в цель, выбив правый глаз твари. Змеюка зашипела от боли, плюнула очередной порцией яда в сторону Вербены, но девушки уже не оказалось на том месте, куда целила противница. Она уже стояла на толстом извивающемся хвосте, балансируя и орудуя катаной.

Мой организм на яд практически не реагирует. За последние годы я выработал иммунитет практически к любой отраве, с незнакомым ядом тоже справлюсь. Ну, может, поплохеет ненадолго, так проблююсь и все дела. В любом случае, если даже случится критическое отравление, духи предков не дадут сдохнуть, пока не убью последнего врага. Да и потом посодействуют, до больнички всяко дотяну.

— Колокольчик, заканчивая развлекаться, — крикнул я и добил одноглазую кобру.

Ждать, когда графиня наиграется, не имея при себе холодного пива с попкорном, — такое себе удовольствие. Особенно когда пара запотевших банок ожидает дома в холодильнике. Вербена послала мне воздушный поцелуй, а дальше всё случилось, как если бы я смотрел фильм на перемотке.

Вжух, и голова второй кобры, которая сдуру сунулась на помощь подружке, слетает с туловища в ближайшие кусты.

Вжиу, вжиу, вжи-и-и-у, и оба ряда зелёных стен легли к ногам графини искромсанными листьями и ветками.

Блыц-блыц-блыц. Мой пистолет не отставал, расстреливая вконец охамевшие ожившие зелёные насаждения.

Вжик, грязно-белое пузо кобры оказалось аккуратно вспоротым.

Пчык, пчык, катана дважды по самую рукоятку вошла в два странных шара, которые напоминали человеческие сердца, только сделанные из перепутанных и перекрученных веток.

Блы-ты-ты-ты-тыц, я прошёлся очередью по кустарникам, срезая их под корень.

Пши-и-и-и, мёртвые растения обернулись трухой, покрывая круглую площадку, дорожку, на которой шло избиение кустарников и змеи.

— Чёрт, — выругался я, отступая на пару шагов назад.

Арка, под которой я стоял, развлекаясь смертельным покосом кустов, оказалась единым целым с комплексом погибших растений, прах убиенных посыпался мне на голову.

— Шеф, можно я заберу это с собой?

Тиу-тыц, катана легко вошла в ножны, бубенцы на поясе сыто звякнули, Вербена достала зеркальце и принялась осматривать причёску в ожидании моего ответа.

— За каким демоном тебе дохлая змея? — с лёгким раздражением уточнил я. ПОхоже, зверюку придётся тащить с собой.

Если нашей графине что-то вошло в голову, то пока она, в смысле Вербена, не добьётся своего, из её прелестной, но очень сумасшедшей головушки, эта мысль не уйдёт. Осаживать её моно и нужно. Но зачем лишать… хм… нестабильную личность любимых игрушек?

— Сумочку сделаю. Хотя нет…

Колокольчик на секунду отвлеклась, окидывая взглядом приличных размеров тушку. Я было обрадовался, как выяснилось зря.

— Как раз на новый комбинезон хватит, а если останется, то и на сумочку, и на туфли, — радостно сообщила девушка, спрятала зеркальце и выжидательно уставилась на меня.

Вот же черти её забери!

— Давай сюда, — провернул камень в оправе, активируя пространственный карман, подошёл к мёртвой кобре, коснулся тушки. Через пять секунд останки втянулись в перстень. Мама учила не отказывать девочкам по мелочам. Мне несложно, Ло приятно, в результате внутренние бесы графини сыты и довольны.

— И голову, пожалуйста.

Взмах ресниц, пронзительный взгляд, и я, хмыкнув, оглядываюсь в поисках отсечённой головы. Вот как она это делает? Вербене практически невозможно отказать, хоть рогом упирайся, хоть на уши становись, всё равно сделаешь то, что она просит. Причём совершенно добровольно. Я в который раз подумал, что в роду Алтуфьевых точно знают секрет русальего взгляда. Ну, или какая-нибудь прабабка согрешила с инкубом, отсюда и способность очаровывать. Или прадед обрюхатил летавицу.

Со мной прокатывает только когда я не против выполнить просьбу графини, по собственному желанию. Но я видел, как действует ядовитое очарование Колокольчика на мужское население. Не хотел бы я оказаться на их месте. Мужикам без стержня к Вербене лучше не приближаться, согнёт в бараний рог, перемелет и развеет прах по ветру. Но и после смерти они останутся её верными рабами.

— Голова-то тебе зачем?

— В спальне повешу, — мечтательно прикрыв глаза, поделилась Колокольчик. — У меня там ма-а-а-ленькая такая коллекция, на девяносто девять голов.

— Угу, одной, как я понимаю, для ровного счета не хватает.

Я мысленно скривился, представив девичью спальню в розовых тонах, увешанную чучелами чудовищ.

— Угадал! — хихикнула Вербена. — Я готова!

— Раз готова, идём дальше.

— Далеко ещё? — уточнила напарница.

— Вряд ли. Самый смак ждёт нас в центре новой экспозиции. Во всяком случае, так утверждают оставшиеся в живых. Какой-то там редкий цветок не то полили чем-то не тем, не то удобрили, очевидцы об этом умалчивают. А вот дальше понеслось гав… э-э-э… пошло-поехало. Оживший экземпляр покусал собратьев, и понеслась душа в рай.

— Зомби-цветы? Какая прелесть!

Колокольчик захлопала от восторга.

— Заживо съеденные посетители вряд ли с тобой согласятся, — хмыкнул я. — Кажется, мы близко.

Вербена завертела головой, пытаясь определить, где мы находимся. Мёртвая тишина давила на плечи, в висках бухало от какого-то напряжения. В голове закопошились странные мысли. Кто-то или что-то коснулось разума, пытаясь подчинить меня себе.

— Ло, ты как? — негромко окликнул я.

Ло — только для близких, а ближе нас, опричников, у Вербены Алтуфьевой никого не осталось.

— Кто-то шалит, — прошелестело сбоку. — Слышишь?

— Тишина.

— И мёртвые с косами. Вернее, с шипами вдоль клумбы стоят.

Колокольчик ткнула пальцем куда-то вправо, вбок.

— И вот это вот сожрало половину ботаников? — пробормотал я, скептически разглядывая маленький фиолетовый цветочек с пятью фиолетовыми лепестками.

— Кто-то шалит, — настойчиво повторила Колокольчик.

И тут я почувствовал ментальное воздействие. Кто-то очень осторожно, стараясь быть незаметным, пытался проникнуть в мой разум. Щупальцы достаточно нежно ощупывали первый защитный барьер, отыскивая прорехи. Тихий успокаивающий шёпот вещал о спокойствии, умиротворении, внеземном счастье, удаче и всех удовольствиях мира. В комплекте шли самые прекрасные женщины земли.

Чтобы получить столь щедрый дар всего-то и нужно поднять барьеры, раскрыть свой разум, и позволить другу и покровителю себя осчастливить. Я наблюдал, не сопротивляясь и делая вид, что колеблюсь. Щупальца, довольные происходящим, осмелели и попытались аккуратно взломать мою защиту, чтобы пройти дальше. Вот тут-то я и ударил.

Мерзкие отростки сгорели в адском огне от моей ментальной атаки, уши заложило от визга, которые издавал маленький фиолетовый цветочек, на наших глазах превращаясь в огромное чудовище.

Первую атаку отбила Колокольчик, с восхищением присвистнула, отсекая отростки, которые пытались меня захомутать. Я потряс головой, вскинул пистолет-автомат и выматерился, обнаружив, во что превратился нежный фиолетовый цветочек с пятью лепестками.

— Хорошее удобрение, — оскалился, отступая на пару шагов.

Хренотень вымахала под три метра, ощерилась многочисленными зубастыми пастями. Теперь каждая тычинка яростно клацала зубами, пытаясь сожрать меня и Вербену. Цветок злобно таращился на нас фиолетовыми глазами, ветки удлинились и уплотнились. Маленькие листья развернулись, увеличились раза в три в размере, переплелись между собой и превратились в крепкие зелёные лапищи с когтями.