— Но вы же понимаете, что и кому можно и нужно говорить, ваше величество, иначе бы не стали таким хорошим правителем! — лебезит колдун. — Вас этому с малых лет учили. А вот для королевы, гм, не трудно ли это будет?

— А я и сам не знаю, — чешет подбородок отец. — Нам как-то особо не до приёмов было. Сразу после свадьбы такое...

— Да, да, — строит колдун печальное лицо. — С такой беды началась ваша совместная жизнь! Дурной это знак, ой, дурной...

— Тьфу, сам ты дурной, чего говоришь! — не выдерживает отец. — Нечего видеть дурные знаки где надо и не надо. Просто, ну, совпало так.

— Совпало?.. — хмыкает колдун себе под нос и погружается в размышления. — А может, это и не случайное совпадение, — бормочет он чуть слышно, но дальше развивать эту мысль не спешит.

— А если вы думали, что сын ваш может оказаться в Первом королевстве, отчего не отправились сразу туда? — любопытствует колдун немного позже.

— Так это, посовещаться, мог ли сон быть вещим, да взять кого для помощи, — выкручивается отец. — Жена-то у меня колдовать мало что умеет. Какая удача, что мы встретили такого хорошего парня, как ты, Риго!

— Я Рэналф, — ворчит колдун. — Ох, то есть Рудольф, Рудольф! Совсем вы меня своими ошибками с толку сбили!

— Ну вот видишь, ты и сам путаешься, — хохочет отец. — Непростое у тебя имя. Так вот, говорю, мы думали, придётся с собой Тею брать, и так мне это было не по душе... Вообрази: несколько дней пути, а эти бабы как языками сцепятся, так и слушай их трепотню. И тут мне тебя будто само небо послало.

— Д-да, — соглашается побледневший колдун, очевидно, испугавшийся оттого, что неосторожно выдал своё настоящее имя.

— Ты говорил, умеешь в земле возиться, — полувопросительно говорит отец, и Рэналфу приходится отвечать.

— Не возиться, — немного обиженно произносит он, — а разные полезные вещи. Проходить сквозь неё, например. Или взять здоровенный ком и бросить во врага. Не то чтобы у меня были враги, хе-хе, это я так просто.

— И всё? — отец поощряет его говорить дальше, но колдун не спешит раскрывать свои тайны.

— Остальному я ещё учусь, — скромно отвечает он.

— А где ж ты раньше жил, кем работал, Раскин? Я хоть и вижу сразу, что человек ты хороший, но сам понимаешь, должен буду проверить, кого до королевской службы допускаю.

— Да я так, — машет рукой колдун, — в разных местах жил. Я был странствующим этим, как его...

— Торговцем?

— Да нет...

— Поваром?

— Да что вы, ваше величество! Лесорубом я был, вот.

— Ха-ха-ха, — от души смеётся отец. — Да ты ж мягкий, как перина. Не обижайся, Роберт, я не со зла, а только поверить не могу, что ты хоть сучок толщиной в палец перерубишь.

— Я сильнее, чем кажусь, — в запальчивости хвалится колдун. — Я очень... очень хорошим лесорубом был, вот.

— Так у тебя ещё нечеловеческая сила, да? — подмигивает отец и игриво тычет колдуна кулаком под рёбра. — А ты скромник, Рауль! Какие ещё секреты ты в себе таишь?

— Да это так, даже не достойно упоминания, — Рэналф притворяется смущённым. — Больше ничего особенного во мне и нет. И я ведь Рудольф, опять вы спутали.

Отец и дальше пытается его расспрашивать, но ничего нового мы так и не узнаём. За беседой время проходит незаметно, и к вечеру мы добираемся почти до подножия Дальних Кремовых скал.

Сплю я чутко, чтобы Рэналф даже и не мечтал сделать что-нибудь плохое под покровом ночи. Нела, судя по всему, тоже хранит бдительность. Зато отец храпит за троих — поразительное равнодушие к грозящей нам опасности!

Впрочем, если бы мы не ложились спать, а сидели, уставившись на колдуна, он бы точно сообразил, что мы его в чём-то подозреваем. Так что ладно, пусть уж отец себе спит.

Но скорее бы мы уже добрались! Не терпится увидеть Гилберта и вернуть себе человеческий облик. Интересно, появились ли у моего друга мысли, как нам одержать победу? Всё же он провёл с Рэналфом немало времени, и может быть, вспомнил о каких-то его слабостях. Ох, а ведь ещё нужно что-то придумать с Грызельдой!

Интересно, что сейчас поделывает Гилберт. Ломает ли он голову над нашим будущим, как я сейчас, или же сладко спит, ни о чём не тревожась?

Увы, узнать об этом я никак не могу.

Утро показывает мне, что жизнь может повернуть туда, куда наше воображение даже и не подумало бы заглянуть.

Мы едем уже по землям нашего королевства. Места безлюдные — здесь, вплотную к Дальним Кремовым скалам, не селится никто. Ещё недавно над острыми пиками возвышался замок Белого Рога, где столетиями обитали драконы. Но сейчас не осталось ни драконов, ни замка.

Погрузившись в воспоминания, я не сразу слышу приближающийся топот. Два взмыленных всадника летят нам навстречу. Им едва удаётся осадить разгорячённых коней.

— Ваше величество! Ваше величество!.. — перебивая друг друга, кричат они. На обоих лица нет.

— Король Эрнесто отправился в шахту с мешком соли, — начинает первый, которого я прежде никогда не встречал, — а там... Ой!

— Да помолчи ты! — второй гонец гневно перебивает его, присовокупив удар по шее. — Ни звука больше, я сам скажу!

И тут я узнаю в нём Ланса, который обычно находился при Сильвии, но некоторое время назад отправился вместе с Эрнесто в Первое королевство. Что же могло произойти?

— Ваше величество, мои слова предназначены лишь для ваших ушей, — мрачно сообщает Ланс. — Давайте-ка отойдём.

Они спешиваются и отходят в сторону. Второй прибывший, придерживая всхрапывающих коней, с тревогой косится на нас и потирает ушибленную шею, но помалкивает.

Я вижу, как Ланс повествует о чём-то, размахивая руками, и как отец слушает его, всё больше выпячивая челюсть. Если Неле и любопытно, в чём дело, она и виду не подаёт, зато Рэналф, не стесняясь, вытягивает шею. Впрочем, даже я со своим тонким слухом ничего не разбираю, куда уж ему.

Вскоре отец возвращается. Лицо его теперь столь же мрачное и угрюмое, как и у Ланса.

— Подземная тварь напала ещё раз, — сообщает он. — Эрнесто спустился в то, что осталось от шахты, и...

Отец замолкает. Молчание затягивается.

— Он пострадал? — наконец осторожно спрашивает Нела.

— Скорее всего, он... он мог погибнуть, — запинаясь, отвечает ей отец. — Ланс тоже был там, но находился в стороне и всё видел. Он говорит, земля задрожала так, что невозможно было устоять, а потом прямо под их ногами открылась пасть, и они туда...

Но как же Лансу удалось уцелеть, хотел бы я узнать. И если он спасся, то почему таким же образом не выжил и Эрнесто? Может, они отпрыгнули в разные стороны, просто Ланс не заметил, где оказался его спутник. И зачем сразу устраивать такую трагедию, ещё ведь ничего не ясно. Отец что, плачет?

— Я не знаю, — дрожащим голосом произносит он и опускает голову. — Не знаю, как скажу Сильвии.

Нела, крепко стиснув зубы, кладёт руку на плечо отцу. Почему она не пытается донести до него, что у Эрнесто было столько же возможностей остаться в живых, сколько и у Ланса?

Зато Рэналф чуть не приплясывает от нетерпения на спине Тортика.

— А зачем нужна была соль? Вы сказали, Эрнесто понёс её вниз.