С появлением жреца все разговоры затихли.
Кхассер и Тиана опустились на колени перед статуей богини Иль-Шид. Им на головы надели ленты с золотыми символами плодородия, красной багряной краской провели от лба до кончика носа, каждому вручили по зрелому колосу.
Церемония началась. Неспешный голос жреца разносился по часовне, люди благоговейно молчали.
А кхассер стоял на коленях и чувствовал, как нить на левом запястье постепенно нагревается.
Дым становился все более темным, и от него начинало щипать глаза. Кое-как, одной рукой Доминика натянула платок на нос. Стало немного легче.
Она, не отрываясь, смотрела на серую нить. Казалось, та даже не замечала, что ее пытаются сжечь, все так же охватывала запястье серыми нерушимыми оковами. Тонкая, но безгранично прочная.
«Что, если не получится?» — прошелестело в голове.
— Получится! — упрямо произнесла Ника и опустила руку немного ниже, настолько, насколько хватало терпения. Жгло неимоверно! Но она сжимала кулаки и стискивала зубы, не позволяя отпрянуть. На кону стояла ее свобода.
Спустя некоторое время целительница уже ничего не видела от слез. Аккуратно, стараясь не нарушить процесс, она подлечивала обожженную руку, но проходило всего несколько минут, и кожа снова краснела и покрывалась пузырями.
Церемония продолжалась…
Голос жреца становился все более гулким и проникновенным, взгляды гостей все более благоговейными, а Брейр все больше отвлекался от созерцания прекрасного лика Иль-Шид на свои собственные ощущения.
Если сначала нить просто грелась, то теперь она попросту полыхала!
Он понимал, что Ника хочет ее снять, что именно в этот момент она пыталась избавиться от оков. Какой смысл? Знает ведь, что бесполезно, что сколько ни дергай нитка не поддастся.
Запястье жгло.
Ведьма в первом ряду прятала улыбку в уголках губ…
— Наконец-то! — облегченно выдохнула Ника, заметив, как первые волокна начали лопаться и скручиваться обугленными спиральками.
Все правильно в книгах было написано. Маринис работал. Медленно, но верно он разрушал оковы. Против яда нижнего мира простая нить не могла устоять. Она истончалась с каждым мгновением, плавилась и становилась все более хрупкой.
— Давай…пожалуйста…
Жар становился просто невыносимым. Кхассер незаметно опустил взгляд на свое запястье и увидел, как на коже проступает ярко-алая полоса ожога.
Что эта девчонка затеяла?
Он уже не вслушивался в бормотание жреца — оно вызывало раздражение, не замечал ни гостей, ни торжественной обстановки. Все его мысли сконцентрировались на нитке.
Как-то раз Ника уже пыталась ее сжечь. Тогда тоже пекло, но не так. Сейчас было слишком остро. Кровь с каждым ударом сердца разносила боль от запястья все выше по руке.
Кхассер недоумевал, и злился. Она там себя заживо что ли собралась спалить? Зачем так рисковать? Не снять эту нитку! Никак и никогда! Только император на такое способен!
Жрец взял из рук богини округлый камень, похожий на слезу и положил между женихом и невестой.
— Прикоснитесь к нему.
Встретившись с сияющим взглядом Тианы, Брейр первым приложил правую ладонь к камню. Гладкий, теплый на ощупь, будто живой.
Говорят, если встретить свою настоящую избранницу, то он становился белоснежным. А если жрецы выбирали невесту сами и растили ее, готовя стать женой кхассеру, то молочно-белым, как утренний туман над рекой.
Камень Вейсмора был серым. Просто дань традициям, не более того.
Тиана тоже приложила хрупкие пальчики, будто ощупывая твердую поверхность. Нахмурилась, чуть удивленно, потом едва заметно улыбнулась.
Больше кхассер на нее не смотрел, потому что нить на левом запястье пробивало жгучими разрядами. Такого еще не было ни разу. Желание немедленно переместиться к Доминике и хорошенько встряхнуть, чтобы не страдала глупостью, становилось практически непреодолимым.
Если бы не церемония, он был бы уже там!
Но ничего, скоро все закончится, он найдет Нику и тогда…
В груди оборвалась, когда почувствовал, как нить ослабла и медленно соскользнула по коже на пол. Он не верил себе, своим ощущениям, только смотрел на обуглившийся завиток, лежащий на полу возле его колена.
Она смогла!
— Да! — завопила Ника, отдергивая руку от чаши.
Тут же залечила себя и прикоснулась к коже. Свободна. На половину.
Осталось еще немного. Воодушевленная первым успехом она сунула в ядовитый дым вторую руку.
Брейр растерянно обвел глазами зал. Все было по-прежнему. Ни для кого ничего не изменилось. Лишь для него. Он чувствовал, как в груди бешено разгоняется сердце, как кровь закипает в жилах от ярости. А еще от какого-то дикого, неконтролируемого страха.
Что будет, если Ника избавится от второй нити?
Она ведь не собирается этого делать? И только он об этом подумал, как на правом запястье начало припекать.
Проклятье!
Он дернулся, но силой воли удержал себя на месте.
Церемония!
Нельзя прерывать церемонию! Таковы правила. Хоть пожар, хоть землетрясение, но ритуал должен быть закончен!
Жжение, пока еще легкое и безобидное, неспешно окольцовывало его руку. Он снова дернулся, в этот раз более заметно. И Тиана удивленно посмотрела на него, ободряюще улыбнулась, но сейчас эта улыбка не вызвала ничего кроме отторжения.
Когда все это закончится?!
Джайла уже улыбалась в открытую. Так широко и искренне, будто это был самый счастливый день в ее жизни.
— Та-а-ак, еще немножко, — Ника от усердия высунула кончик языка и опускала руку так низко, что язычки пламени практически дотягивались до нее. Она даже не морщилась, потому что боль — это такая мелочь, по сравнению с грядущей свободой. Целительная сила сплошным потоком шла на место ожогов, а запах паленой кожи уже не пугал. Это все ерунда. Можно вылечить за минуту. Главное успеть покончить с оковами.
Ника чувствовала, что кхассер волнуется и злится, ощущала его эмоции, и молилась, чтобы он не появился из ниоткуда, и не сорвал ей побег.
Именно улыбка Джайлы стала последней каплей. Запястье уже полыхало, и жар пробивал до самого плеча. С такими темпами Доминик вот-вот избавиться и от второй нити!
Этого он допустить не мог!
— Стоп! — громогласно произнес кхассер, вскакивая с колен.
Жрец замер с нелепо открытым ртом, гости опешили и удивленно переглядывались, а невеста испуганно лепетала:
— Брейр…Что ты делаешь? Вернись. Так нельзя…
Он знал только одно. Нельзя отпускать девочку с синими, как вечернее небо, глазами. Остальное — не важно.
— Мой кхассер, — жрец склонил голову, — вы хотите прервать церемонию?
Он не ответил. Глядя на светящуюся ликованием ведьму, сделал шаг вперед и исчез, переносясь к Доминике.
С легким хлопком его выкинуло на проселочную дорогу, где-то на подходе к перевалу. Осмотрелся, в поисках Ники. Дорога ровным полотном уходила вверх и вниз, просматриваясь на километры вперед, по бокам — камни, на которых не удержаться не спрятаться.
— Ника! — позвал Брейр, и в ответ получил лишь раскаты эха.
Ее здесь не было.
— Какого черта? — прорычал и снова перенесся…оказавшись в непролазной чаще, по колено утопая в болотной жиже.
Доминика ликовала. Вторая нить держалась на тоненьком перешейке, еще чуть-чуть и она тоже оборвется.
В этот момент первый отвод дрогнул и с громким щелчком раскололся на две обугленные части.
Брейр! Он переместился!
— О, нет-нет-нет, — в панике запричитала Ника, — еще немного времени, пожалуйста!
Второй отвод тоже раскололся.
Следом за ним третий.
Кхассер лютовал и не обнаружив целительницу на очередном месте, тут же переносился дальше.
