Утро в день приезда Руперта Смита, 12 декабря, выдалось прохладным. Солнце, которое палило почти без перерыва, казалось приглушенным и спокойным. Предыдущую ночь я провел в лагере № 4 и отправился на раннюю утреннюю пробежку по периметру с отделениями одинаково одетых "Стаффордов" на утреннюю тренировку, проводимую во время трехдневного перерыва пребывания в песках.

После душа и завтрака я отправился в офис, чтобы разобраться с почтой. Я получил еще сорок писем и рождественских открыток.

— Взгляните на это, сэр, — сказал мистер Маккласки, мой старший клерк. — Это открытка от Джун Браун.

— Как мило с ее стороны, — ответил я, не совсем понимая, почему я должен смотреть именно на эту карточку.

— Разве вы не знаете, кто она, сэр? Это Дот из "Жителей Ист-Энда".

Я постарался ответить на как можно больше писем, прежде чем отправиться с Джоном Рейтом в южный аэропорт Аль-Джубайля.

— Прежде чем мы встретимся с генералом, я должен заехать и кое с кем повидаться. Это по пути, — сказал я, беря свой берет, пистолет и противогаз.

Полчаса спустя я сидел в кабинете адмирала Бадара в его белом кожаном кресле, пил ароматный кофе с пряностями и болтал без умолку. С тех пор как мы переехали в пустыню, я редко его видел. Но он был хорошим другом бригады и помогал решать многочисленные мелкие проблемы.

— Значит, вы понимаете, — продолжал я, — что я больше не буду старшим британским офицером в этом районе?

— Что же, Патрик, мне очень понравилось работать с вами и вашей бригадой. Я уверен, что, когда прибудет генерал Смит, мы поладим так же хорошо.

— Не сомневаюсь, адмирал. У меня есть для вас небольшой подарок. Это подарок от 7-й бригады за все, что вы для нас сделали.

Я вручил ему шелковый галстук "Пустынных крыс".

— Какой красивый галстук. Я обязательно надену его, уверяю вас. У меня тоже есть для вас небольшой подарок.

Он кивнул одному из присутствующих капитанов, который вручил адмиралу большую коробку. Открыв его, он вручил мне огромную роскошную табличку с изображением военно-морской базы Абдул Азиз.

— А это от меня, — сказал он, протягивая мне коробочку гораздо меньшего размера.

Внутри было красивое хрустальное пресс-папье. Оно блестело, и солнечные лучи отражались от его граненых поверхностей. Внутри стекла находился его личный герб, расположенный таким образом, что, когда вы опускали пресс-папье, вы могли видеть его отражение в сотнях раз.

— Какая прекрасная вещь. Большое вам спасибо, адмирал. Я буду хранить ее у себя на столе, обещаю.

— Нам пора идти, — ответил он. — Я хочу познакомиться с вашим новым генералом.

Глава 8. Суббота, 15 декабря 1990 года — вторник, 1 января 1991 года

Через три дня после прибытия Руперта Смита мы вдвоем рассказали генералу Бумеру о наших планах на будущее. Это была удручающая встреча, наполненная ощущением предательства.

Возникшие между нами узы дружбы, основанные на взаимопонимании и доверии, были очень крепкими. Мы общались практически на всех уровнях. В нашем штабе работали офицеры связи морской пехоты, а в штабе Майка Майетта — британские офицеры. В каждой из трех боевых групп была группа морской пехоты США по наведению огня военно-морской авиации, так что мы могли использовать их впечатляющую авиационную мощь. Мы разработали общие процедуры, в частности, в отношении прорыва минных полей и последующего этапа развития прорыва.

Встреча проходила в новом здании штаба морской пехоты. Они переехали из порта на позицию, расположенную дальше от Аль-Джубайля. Вместе с ними переехали антитеррористические заграждения, а также те же элегантно одетые и всегда вежливые охранники — морские пехотинцы. Кабинет генерала Бумера был почти таким же, как и раньше. Пустая, спартанская комната, в которой не было ничего, кроме письменного стола, нескольких стульев и его походной кровати и личных вещей, аккуратно сложенных в углу.

Генерал Бумер и Руперт Смит уже были знакомы, так что мы не стали тратить время на обмен любезностями.

— Прежде чем мы что-нибудь скажем, — начал Бумер, наклоняясь вперед на своем столе, чтобы посмотреть на нас обоих, — генерал Шварцкопф сказал мне, что британское правительство не хочет, чтобы вы сражались бок о бок с нами, и я не могу сказать, что это меня очень радует. Я знаю, что в январе вы собираетесь переехать на запад, если до этого не начнется война.’

— Да, это так, — сказал Руперт.

— О чем ты, Руперт, возможно, не знаешь, но я уверен, что Пэт объяснит, так это о проблемах, которые нас беспокоят. Но это моя проблема, а не твоя. Однако, по крайней мере, кто-то, по крайней мере, принял решение, и теперь мы можем приступить к работе и составить план.

Генерал Бумер явно переживал из-за этого решения. Я надеялся, что он знал, какую борьбу мы затеяли, чтобы заблокировать этот шаг. Он продолжил:

— Хотя я бы предпочел "Пустынных крыс", генерал Шварцкопф пообещал мне заменить вас одной из своих бригад, когда вы нас покинете. Итак, джентльмены, хотя, возможно, вы недолго пробудете с нами, давайте перейдем к делу и обсудим планы. Что у тебя есть для меня?

В течение следующих восьми часов мы вместе с группой планирования Корпуса морской пехоты обсуждали вариант атаки для их двух дивизий. Они подготовили несколько сценариев и ответных мер. Мы, со своей стороны, не сидели сложа руки. Несколькими неделями ранее я поручил Юэну и Джону Мур-Бику написать исследование (мы назвали его "оценка") о атаке дивизий морской пехоты США с приданной британской бронетанковой бригадой через Кувейт. Мы предпочли достаточно узкий участок прорыва к границе Кувейта, главным образом из соображений устойчивости, а затем 2-я дивизия морской пехоты преодолела бы минное поле с помощью наших инженеров-танкистов. После этого 1-я дивизия морской пехоты должна была прорваться на открытую местность позади заграждений и продвинуться к Эль-Кувейту, уничтожая по пути иракские резервные силы. Многое из этого генералу Бумеру понравилось, но были подробно обсуждены и другие варианты. Присутствовавших британцев беспокоила озабоченность по поводу наземного штурма, а также ощущение, что каждой дивизии было бы лучше прорвать минные поля своими силами. К тому времени, как мы закончили, довольно безрезультатно, солнце начало клониться к закату, и огни Аль-Джубайля медленно разгорались.

Повседневная жизнь бригады мало изменилась с прибытием остальной части 1-й бронетанковой дивизии. 19 декабря мы провели совместные учения с 1-й дивизией морской пехоты, чтобы проверить, как их саперы преодолевают препятствия, и наша бригада была готова к прорыву, как только путь будет свободен.

Мы с Юэном спустились к месту прорыва. Там я нашел Майка Майетта, который тоже хотел полюбоваться видом с трибуны, а с ним еще одного генерала морской пехоты, которого я не узнал.

— Патрик, — сказал Майк, — это генерал Крулак. Он командир службы тыла 2-й дивизии.

— Здравствуйте — сказал я, пожимая протянутую руку.

Меня поразили его необычные солнечные очки. Они были похожи на очки из "Звездных войн", серебристо-зеленые и закрывали его лицо. Я не мог не спросить, не были ли они какими-то особенными.

— Это, Пэт, защитные очки от лазерного излучения, — ответил он, снимая их с лица, чтобы показать мне. — Они не только защитят вас от солнца, но и защитят ваши глаза от лазерного луча.

— У вас, случайно, ведь нет запасной пары? Солдаты, не говоря уже о моих дочерях, сочли бы меня невероятно модным, если бы я в таких появился.

— Не знаю, — задумчиво произнес он. — На что ты можешь их обменять? Они стоят две тысячи долларов каждые.

Я был несколько обескуражен.

— Я не уверен, что у меня есть что-нибудь столько стоящее. Что ты хочешь?

— Ну, с тех пор как я здесь, я заметил, какие отличные ботинки у вас, британцев. Я бы хотел себе такие же, восьмого с половиной размера.

— Договорились. — рассмеялся я. — Я пришлю их тебе.