Глава 10. Четверг 17 — четверг 31 января 1991 года

Сразу после половины третьего ночи 17-го, ко мне в палатку вбежал один из дежурных связистов.

— Сэр, проснитесь, сэр, проснитесь, — закричал он, светя фонариком мне в лицо.

— Что случилось?

— Сэр, дежурный велел мне передать вам, что американцы только что запустили сто крылатых ракет по Ираку.

Я на минуту задумался. Чем я мог бы помочь им в пути?

— Большое вам спасибо. Не будите никого, кроме майора Лаудона, — сказал я и, хотите верьте, хотите нет, снова заснул.

Это продолжалось недолго. В половине пятого прибежал другой связист

— Сэр, извините, что разбудил вас, сэр.

— Все в порядке. Что теперь?

— Дежурный велел мне передать вам, что по Багдаду будут нанесены воздушные удары, и мы должны объявить готовность РХБЗ номер один.

Всем нам недавно выдали новые костюмы РХБЗ, некоторые даже в пустынном камуфляже. Сшитый из хлопковой ткани с толстым внутренним слоем химически обработанного древесного угля, вплетенного в сетчатую ткань, костюм был одновременно жарким и громоздким. Но в предрассветный холод было приятно согреться. Я надел брюки, прежде чем надеть куртку. Я убедился, что мой противогаз всегда под рукой.

Затем я обдумал, что делать дальше, и быстро пришел к выводу, что от меня, в сущности, ничего не требуется. Наша миссия осталась неизменной. Мы уже приняли меры предосторожности, удвоив охрану и выставив наблюдателей за воздухом и угроз РХБЗ. Я лег на свою раскладушку и попытался задремать. Через несколько минут я вернулся в реальный мир. Я услышал сигнал тревоги, которого мы боялись больше всего: "Газ, газ, газ".

Это произошло слишком быстро, чтобы испугать. Упражнение, отработанное сотни раз, взяло верх. Не задумываясь, я закрыл глаза, перестал дышать и схватил свой противогаз. Я открыл сумку, нашел внутри противогаз и быстро засунул лицо в маску, одним быстрым движением защелкнул ремешки на затылке, сильно выдохнул и закричал: “Газ, газ, газ’. Только когда маска была надета и я убедился, что она надежно закреплена, я открыл глаза и начал соображать. Газовая атака сейчас была маловероятна, но мы не могли рисковать. Я был в палатке, так что на меня не могли попасть капли химикатов, но вокруг могли быть испарения, так что мне лучше было полностью защититься.

Я натянул капюшон костюма на голову и затянул застежку, чтобы костюм и маска хорошо прилегали друг к другу. Затем я надел большие резиновые сапоги, которые защитили бы ваши ноги. Если бы на землю попали брызги химикатов, они быстро впитались бы в обычные ботинки. Наконец я нашел свои перчатки. Сначала я надел легкие хлопчатобумажные перчатки, а затем толстые черные резиновые перчатки, похожие на перчатки для мытья посуды. Когда я убедился, что полностью закрепил маску и защищен, я взял свою РПС, застегнул ремень с висящим на нем пистолетом и отправился на командный пункт.

Там царила атмосфера полного спокойствия. Несмотря на то, что мы только что вступили в войну, на самом деле почти ничего не происходило. Я подошел к машине дежурного, чтобы послушать радио, но передач не было. Я взял журнал и прочитал последнюю запись, сделанную красными чернилами: "02:00. Объявлена война. Многонациональные силы, действовавшие против Ирака, нанесли авиаудар самолетами и ракетами с воздуха. В 02:01 17 января 1991 года был объявлена война и введен режим службы в военное время. Правила ведения боевых действий изменены. Теперь разрешено атаковать точно идентифицированные иракские формирования."

После этого по "Птармигану" было отправлено несколько обычных административных сообщений, но в остальном ничего. Я не был уверен, чего я ожидал, но, что бы это ни было, этого не произошло.

Все были одеты в костюмы РХБЗ по полной программе, поэтому разговаривать было в три раза труднее, чем обычно, несмотря на то, что у противогаза был специальный клапан, который, как предполагалось, эти действия облегчал. Операторы были заняты: нужно было приспособить наушники к капюшону костюма, прикрепить специальные микрофоны к противогазу и затем подключить их к разъему. Ведение журнала в толстых нечувствительных перчатках требовало больших усилий. Я нашел Юэна в машине планировщиков.

— Доброе утро, Юэн, — крикнул я. — В чем дело? Почему мы в клоунских костюмах[8]?

— Доброе утро, бригадир, — донесся его приглушенный ответ. Это прозвучало так, как будто он говорил через подушку. — Тревога РХБЗ из дивизии. Я понятия не имею, почему и где была совершена атака. Вероятно, ложная тревога.

— Какие новости о воздушных ударах?

— Официально ничего, но Всемирная служба новостей только об этом и говорит. Послушайте.

Несмотря на то, что война началась всего несколько часов назад, Би-би-си уже распространяла информацию. Большая часть информации казалась спекулятивной. По-видимому, по центру Багдада был нанесен массированный удар крылатыми ракетами. Казалось, что были атакованы самые разные цели, включая дворец Саддама Хусейна, мосты и командные центры. Также поступали сообщения о том, что Республиканская гвардия подвергалась бомбардировкам и понесла очень тяжелые потери. Поскольку у нас не было возможности проверить эти сообщения, мы приняли их за правду. А "эксперты" уже начали разглагольствовать. Я был удивлен, услышав, как один из них сказал, что иракская армия будет уничтожена в пустыне, потому что ей негде спрятаться. Он, похоже, упустил из виду, что в пустыне вас чрезвычайно трудно поразить, потому что вы очень рассредоточены. Я послушал еще несколько минут, прежде чем вернуть Юэну его радиоприемник.

— Похоже, нам нечем заняться. Есть какие-нибудь сообщения от службы РХБЗ из полков?

— Нет. Все датчики в норме.

— Хорошо, я думаю, мы отменим обязательное ношение противогазов.

Я стремился как можно скорее избавить всех от противогазов. Страх перед отправкой на войну усугублялся из-за масок, которые заставляли чувствовать себя изолированными и одинокими. К началу дежурства мы были без противогазов, но в костюмах. Это был хороший способ закрепить новую реальность.

Оповещения о "Скадах", сопровождаемые быстрым переодеванием, стали образом жизни. Но первый такой запуск вызвал у каждого из нас настоящую тревогу. Около трех часов ночи в пятницу, 18-го, снова прозвучал сигнал тревоги, и мы натянули противогазы. И снова другой связист прибежал в мою палатку, чтобы предупредить меня, но на этот раз у него были другие новости.

— Сэр, майор Лаудон в машине планировщиков и говорит, что это важно.

Я с некоторым трудом добрался в темноте до штабного комплекса.

— Извините, что поднимаю вас с постели, — сказал Юэн, когда я забирался в кормовой отсек машины, — но я подумал, что вам следует взглянуть на это.

Он протянул мне журнал регистрации сообщений. В нем говорилось, что семь ракет "Скад" были запущены из западного Ирака по Израилю.

— Черт возьми, — сказал я, — это нехорошие новости. Интересно, что, черт возьми, произойдет дальше.

Возвращаясь в свою палатку, я размышлял о значении этого нападения. Саддам Хусейн угрожал уничтожить половину Израиля с помощью химического оружия. Неужели он только что это сделал? Даже если бы он этого не сделал, было бы немыслимо, чтобы израильтяне просто сидели сложа руки и позволяли ему обстреливать их. Они бы захотели атаковать, но если бы они это сделали, это раскололо бы Коалицию. Арабские вооруженные силы ни за что не смогли бы сражаться на одной стороне с израильтянами против своих братьев-арабов.

Я был рад, что я всего лишь полевой командир. В тылу, в Эр-Рияде, и особенно в Вашингтоне, мучились над тем, как удержать израильтян от участия в войне.

Мы прибыли в Кейс с опозданием на два дня, 19-го. Мы отправились в путь рано утром. Мои штабные машины были погружены на транспортеры, и я проделал двухсотмильное путешествие с капралом Маком на "лендровере" — и это было замечательное путешествие. Те, кто проехал по маршруту "Додж" и выжил, а некоторые, к сожалению, нет, никогда этого не забудут. Временами движение было едва ли более одной полосы шириной, и военные оказывались вплотную друг к другу. Казалось, что им пользовались почти все страны Коалиции, а также каждый грузовик в Саудовском королевстве. Было, казалось, бесконечное количество американских транспортеров тяжелой техники, каждый из которых кряхтел под тяжестью танка "Абрамс" или "Брэдли". Затем были разномастные транспортеры, перевозившие египетские и сирийские танки, или французские машины материально-технического обеспечения. Не раз мы проезжали мимо остовов сгоревшего автомобиля, лежащих на обочине дороги.