— А теперь надо понять, что нам делать. Если ехать, то надо выезжать уже сегодня, я бы сказал — сейчас. Чем раньше, тем лучше. До границы путь не близкий, мы можем не успеть. А я хочу узнать, какая муха укусила твоего брата.

— Я согласна выезжать. Мне бы только одежду собрать.

— А я, пожалуй, всё-таки возьму с собой небольшой отряд. Правда, большинство легионеров заняты на пожаре… Не вовремя, как не вовремя! — вздохнул он. — Вот что, иди собирайся. А я пойду соберу легионеров и отдам указания советнику.

— Ты не боишься оставлять страну без присмотра? — Выдохнула Илиана.

— Чувствую я, что стране ничего не грозит. По крайней мере с этой стороны, — вздохнул энтарх. — Жаль я не знаю, где искать Варда — оставил бы вместо себя. Глядишь — мальчик бы и клятву исполнил и во власть наигрался. Но некогда.

«Да, некогда» — думала Илиана, пока почти бегом неслась в свои покои, чтобы собраться. Служанок она решила оставить здесь. Нечего их тащить к границе. Там сейчас опасно. Слово «война» висело как меч над головой над всем, что она делала. Хорошо, что дела и их срочность отвлекали её от мыслей, иначе она, наверное, сошла бы с ума. Что случилось с братом? Почему он так странно себя ведёт? Неужели ему нужна война? А главное, откуда у него войско? Насколько она знала, Эстария была почти вдвое больше Улании и войско у Герхарта было не в пример лучше вооружено и подготовлено. Конечно, это только поверхностное впечатление, но Илиана никак не могла поверить, что Картес действительно решится напасть. Ну не дурак же её брат, в самом деле?

После обеда, когда все вещи были собраны и все приказы отданы, они с Герхартом решили выезжать. С ними отправился небольшой отряд легионеров.

Времени почти не было. Все следующие дни слились для Илианы в один большой. Они неслись во весь опор, останавливаясь только на несколько часов ночью, да и то потому, что лошадям нужен был отдых, а вовсе не людям. Они должны были успеть!

Илиана видела, как с каждым днём, приближающим их к границе, Герхарт становился всё мрачнее и серьёзнее. Он замолчал, (она бы сказала — замкнулся в себе, если бы не понимала, как ему тяжело и как он переживает) и стал похож на того правителя Эстарии — холодного и неприступного, которого все боялись и которого она увидела только приехав во дворец. И всё-таки это был её Герхарт, её любимый.

Наконец утром того дня, что назначил Картес, они прибыли на границу. И Илиана сразу увидела войско. Оно стояло строем у небольшой мелководной речушки, что отделяла два государства друг от друга. Брат не обманул. И на душе стало так тошно, что она едва не заплакала.

Но Герхарт недаром был энтархом. И какие бы чувства он не испытывал, внешне он казался просто образцом ледяного спокойствия, словно и не человек вовсе, а мраморная статуя.

Энтарх остановился напротив моста через речушку и поднял белый флаг, знак переговоров. Илиана понимала, что он сейчас испытывает, вынужденный унижаться, как ему, наверное, тошно и больно. Они ведь даже толком не поговорили за эту сумасшедшую поездку! Но как, как Картес вообще посмел так поступить?! Внутри неё сплелись в тугой комок боль, обида, жалость, вина перед Герхартом, да так, что ей было тяжело дышать.

Прошло, наверное, с полчаса, прежде чем на мостик выехало несколько воинов. Вот они спешились, бросив поводья. И в одном из них, Илиана узнала брата.

Он смотрел на неё и улыбался.

— Илиана, — позвал её. — С тобой всё хорошо? Я переживал. Ты просто не отвечала на письма, — И он пожал плечами, а потом распростёр объятья, как будто ожидая, что она бросится в них, как когда-то давно, в детстве.

И Илиана не выдержала.

— Картес! — Крикнула она и правда бросилась к нему. Ну конечно же это выдумка, чья то злая шутка! Брат любит её и просто переживал за неё. Сейчас они встретятся, и он всё объяснит ей.

— Илиана! — Предостерегающе крикнул сзади Герхарт.

Но Илиана в несколько шагов добежала до моста и кинулась к брату. Он ждал её и беспокоился. Сейчас они вместе сядут и Герхарт с ними и выпьют крепкого бодрящего чая и вместе найдут врага, по вине которого её последние письма не доходили до брата.

Её руки коснулись брата в желании обнять, а потом… Она не поняла, что случилось, только вместо объятия почувствовала холодную сталь возле своего горла.

— Картес? — Ей показалось, что это происходит не с ней. Даже собственный голос показался чужим, словно незнакомым. Она будто вмиг вся заледенела. Зато ей прекрасно было видно Герхарта. Так близко и в то же время так далеко. Ей даже показалось, что она разглядела отчаяние, плескавшееся в его глазах.

— Да, сестрёнка. — Голос брата был тем же, вот только звучал издевательски.

— Что происходит? — Ей всё ещё казалось это всё дурной шуткой. Вот сейчас брат уберёт кинжал от её шеи и скажет, что пошутил.

— А ты не видишь? Не понимаешь сама, а, главный стратег нашего дома, гениально играющий в ракс, да так что мне, будущему королю, и не снилось? — Его голос сочился ядом. А в каждом слове ей слышалась зависть. Полно! Да зависть ли это? Откуда она проросла в брате? — Энтарх, всея Эстарии, ты готов выслушать мои требования? — Голос брата звучал громко и требовательно. Он словно потерял к ней, к своей сестре, всякий интерес.

— Готов, — глухо ответил Герхарт. Он уже подошёл на ближе, взошёл на мост и теперь стоял один напротив брата. Из оружия у него только меч, ни кольчуги, ничего. Он был необыкновенно уязвимым и всё же выглядел сильнее всех.

Илиана необыкновенно чётко видела каждую морщинку на его лице. Его чёрные с проседью волосы, его шрам, прочертивший щёку. Его глаза не улыбались, в них застыла тоска, такая тоска и отчаяние, что она едва не задохнулась.

— Ну так слушай, — Заговорил Картес. — У меня простые требования. Либо ты добровольно сдаёшь страну без боя и уезжаешь из Эстарии, без права возвращения, либо она — умрёт. Даю тебе срок до завтрашнего утра. — И брат надавил на кинжал. Илиана не почувствовала боли, только по шее потекло что-то горячее и липкое и стало щекотно.

Герхарт стоял прямо, сжав губы, но в его глазах плескался ужас. И она поняла — что бы он ни решил, это решение, этот выбор убьёт его. И ей стало жутко.

Но Илиане всё ещё казалось, что это выдумка, сон, это не может происходить наяву. Сейчас брат одумается и всё будет хорошо.

— Ты не сделаешь этого, брат, — тихо произнесла она.

— Это почему же? — Картес как раз говорил громко, никого не стесняясь. — Ты думаешь, что я не смогу тебя убить? Смогу. Так же, как и отца.

Отца? Что он говорит? Он убил отца? Ледяной ужас сковал тело. Брат продолжал говорить, бахвалился. Она это явно слышала в его словах. А разум выхватывал отдельные слова — яд, смерть, наконец то умер, я хотел править страной. Картес, которому она всегда помогала, её любимый братишка убил их отца?! В глазах потемнело, все звуки пропали, её завертела страшная чёрная воронка и она потеряла сознание.

Герхарт

Чёрное, мрачное предчувствие начало его терзать ещё тогда, когда он увидел войско и всадников, спешащих к ним. А предчувствию надо доверять. Но когда он попытался предостеречь Илиану — было уже слишком поздно.

Он стоял, не двигаясь с места, и смотрел, как уносят его невесту. Слишком тяжёл был для неё удар. Это очень больно, когда предают самые близкие. И дай Создатель никому это не испытать. Он вспомнил ту грань безумия, на которой оказался, едва поверив, что Илиана может его предать. А сейчас она сама находилась на этой грани. А он, правитель огромный страны, оказался никчёмным человеком — он никак не мог ей помочь.

Теперь то все намёки Варда сошлись, всё что он пытался им сказать. Истина была где то рядом, только они не хотели её замечать. Илиана слишком любила брата, а он — слишком плохо его знал. Хотя, как выяснилось, и она не знала своего брата.

Гер стоял и смотрел, сжимая кулаки в бессильной ярости, как брат даже не позаботился о своей сестре. Она упала, но он не поспешил привести её в чувство. Только поторопился связать руки и кивнул воинам, чтобы унесли. Один из них вскинул Илиану на плечо, как куль с мукой и понёс прочь.