Но сегодня он неожиданно почувствовал себя живым и полным. И виной тому была его невеста. Он бы не поверил ей, но настолько ярким и живым был гнев, что такое не сыграешь, не выдумаешь. И ракс. Говорят, что в раксе нужна холодная голова и трезвый расчёт. Нет. На самом деле так ничего не получится. С холодной головой ты никогда не выиграешь в ракс. Ракс игра не стратегов, но тех, в ком горит огонь. Даже в нём временами он вспыхивал, да что там. Казалось полыхал, сжигая дотла, как когда в детстве… Герхарт сжал голову руками. Он же забыл! Почему это воспоминание приходило снова и снова?!

Минутная слабость. Он помотал головой. Огонь… Да. В его невесте как раз этого огня хватало. Он пылал у неё в глазах. Почему то Гер вспомнил её лицо и невольно улыбнулся. Да, у него по-прежнему много дел. Но теперь ему самому хотелось выкроить немного времени и показать невесте столицу, его город. Не тщеславие двигало им и не чувство долга. О, нет. Теперь ему самому хотелось понять, что она за человек.

Гер сам не мог сказать, зачем ему это. Он, тот, кто привык всегда доверять лишь рассудку, забывший, что существуют вообще какие-то чувства, вдруг начал прислушиваться к чему-то другому. И это что-то другое внезапно тоже стало иметь для него значение.

Решено — завтра он покажет невесте город. Гер криво улыбнулся, привычно поправил волосы и вернулся в комнату. Вдалеке раздался раскат грома. Но головная боль пока не беспокоила его. Хотя обычно после приёмов, да ещё и перед грозой, она всегда напоминала о себе. Но настойка его невесты помогла. И снова она! Везде она! И, кажется, его это не раздражало.

Илиана

Она встала с рассветом. Так непривычно, но спать почему-то не хотелось. Правда мысли, чем бы ей сегодня заняться отпали сами собой, когда после завтрака к ней постучались.

— Вас желает видеть энтарх Эстарии. — Произнёс слуга.

Неожиданно, но приятно. После вчерашнего, Илиане хотелось больше видеть энтарха. Он заинтересовал её и интересовал всё больше и больше. Она уже и сама не знала, ищет ли опровержения слухам или просто ей хочется чаще видеть его. А ещё ей нравилось, как он представлялся — так кратко и просто. Она вдруг подумала, что её родной Улании надо поучиться этому. Слишком уж церемонными были титулы, да и вся жизнь дома. Поймав себя на этой мысли, Илиана усмехнулась самой себе. Надо же, порядки здесь начали нравится ей больше, чем те, что всегда устраивали дома. Хотя кому она лжёт — и дома её не всегда и не всё устраивало. Она просто принимала это как данность.

Поправив причёску, она передала через слугу повеление войти. Интересно, сейчас энтарх завёл такую традицию ради неё? Она ведь помнила, как в день приезда, он ворвался к ней в комнату, едва постучав, ворвался как ураган. А сейчас вот чинно просит через слугу позволения войти. Подумав об этом она не смогла удержаться от улыбки. И встретилась с ответной улыбкой на лице энтарха. Не та, что пугала, похожая на усмешку. Нет. Лёгкая улыбка лишь обозначилась на его лице. Мгновенье молчания, а потом он произнёс:

— Принцесса, я хотел пригласить вас на прогулку в город.

И так это церемонно прозвучало, что Илиана нахмурилась. Со всеми этими расшаркиваниями, энтарх вдруг показался ей далёким и пугающим. Таким, как вчера на приёме. Похожим на глыбу холодного мрамора. И ей это не понравилось.

— Илиана, меня зовут Илиана, — выпалила она, прежде чем успела подумать.

— А меня Герхарт, — усмехнулся энтарх и снова стал похожим на обычного себя — нарочито грубоватого, жесткого, но и честного и прямого. И таким он ей нравился больше.

— Вы согласны сегодня прогуляться со мной? Если да, то я подожду вас в саду. Сколько вам надо, чтобы собраться?

— Согласна, — кивнула Илиана. — Верхом?

— Разумеется, — словно для энтарха действительно было самым разумеющимся то, что принцесса соседнего государства умеет хорошо ездить верхом. К счастью она действительно умела и любила.

— Пятнадцать минут.

— Жду, — кивнул ей энтарх и вышел из покоев. Служанки обеспокоенно защебетали вокруг неё.

— Он такой страшный. Как зашёл в покои, так я едва в обморок не упала, — прошептала Лира, одевая её.

— Да, и шрам этот ещё через всё лицо. Точно что-то злодейское совершил. Говорят, Творец так отмечает только тех, кто действительно согрешил. — добавила Тара, закалывая волосы.

— Перестаньте! — Одёрнула их Илиана. — Это всё суеверия!

Она сама не могла сказать, почему, но ей вдруг стало неприятно слышать такое про энтарха. Да, в дороге она вместе со всеми слушала то, что говорили про него. Но сейчас…сейчас просто не могла.

Ровно через пятнадцать минут, она была в саду.

— Пойдёмте. Я покажу вам город, — энтарх снова был немногословен.

Она направилась вслед за ним в конюшню, по привычке запоминая дорогу. Возле конюшни, энтарх остановился. Его уже ожидал конюх, подводя лошадей.

Через несколько минут они верхом выезжали из дворца, и Илиана с любопытством разглядывала и большие тёмные каменные глыбы, похожие на рукотворные, и редкие деревья по краям дороги и виднеющийся вдалеке город. Когда она ехала сюда, то дорогу почти не запомнила. Всё смазалось для неё в одну серую краску — цвет страха. И вот сейчас её интересовало всё вокруг.

Вниз, из дворца в город, вёл пологий спуск. Энтарх ехал первым, она следом. И чем ближе они приближались к городу, тем величественнее он казался. Красивые добротные дома из белого камня с пологими крышами, а ещё зелень, много зелени. Когда они уже въехали в город, Илиана обратила внимание, что они здесь вдвоём. Никакой охраны.

— Вы не боитесь? — Спросила она не удержавшись.

Энтарх удивлённо приподнял брови.

— Чего же мне бояться в моём собственном городе? — Сказано было с гордостью, вот только Илиане почудилась в голосе печаль.

— А это уж вам знать, — тихо ответила она. Ругаться с ним не хотелось вовсе.

— Вы правы, Илиана, — в его голосе прозвучала усталость, — Я знаю, чего мне надлежит бояться. Вот только не хочу поддаваться страху. Вам ли, любительнице ракса, не знать, что такое риск?

— Ненужный риск и оправданный это слишком разные вещи, — всё же не удержалась она от ответа и прикусила язык. Не так надо разговаривать с едва знакомым правителем. Проблема в том, что она видела в нём больше человека, чем правителя.

А ещё Илиана ожидала, что энтарх сорвётся и укажет ей, зарвавшейся и почти незнакомой девушке, своё место. Ведь она видела в его глазах огонь. Такие люди вспыхивают словно сухая щепка. Раз — и уже не погасишь. Из огонька проросло пламя. Вот только он сдерживал свой гнев, своё пламя. И в этом так похож был на отца. Илиана вздохнула, вспомнив папу. При мысли о нём в груди привычно защемило. Папа… Теперь она была уверенна, что энтарх не убивал её отца. И однажды она наберётся смелости и спросит об этом у его самого, обязательно.

Илиана поймала себя на мысли о том, что думает о будущем так, словно она действительно собирается стать женой этарха. Но ведь так и будет, если…если она не совершит задуманное. А она уже понимала, что не совершит. Вот только тянула об этом сказать брату. И боялась. Она обязательно напишет ему обо всём, но позже, когда до назначенного Картесом срока останется мало времени.

А ещё почему-то сейчас мысль о будущей свадьбе с энтархом не пугала её так, как неделю назад. Он интересовал её, и, пожалуй, она начинала уважать его. А разве это плохое начало будущей семейной жизни?

— Я невысоко ценю свою жизнь, поэтому в моём случае это скорее не риск, а так, мелочи, — вдруг заговорил энтарх, а потом усмехнулся. А Илиана внезапно разглядела в нём то, чего не видела до сего дня — усталость и равнодушие. А самое страшное, что он говорил правду. Он не ценит свою жизнь. Да, пожалуй, он любил свой народ и заботился о нём. Да только устал от этой ноши, ведь власть — это всё-таки бремя и ответственность, а не радость, как иной раз говорил ей Картес.