— Вы снова здесь, принцесса? И почему я не удивлён? — Илиана обернулась на голос, всё ещё прижимая злополучные бумаги к груди. Он осмотрел её, перевёл взгляд на бумаги в её руках и нахмурился. Потом шагнул к ней. Илиана невольно отступила. — Что вы искали в моих бумагах? — В голосе его появились металлические нотки.

Она не будет бояться его! Илиана гордо вскинула голову и решила пойти в наступление.

— Я искала информацию по сегодняшнему приёму. Вы не ознакомили меня ни с одним делом. Я хотела узнать, по какому праву вы отдали приказ казнить последнего юношу.

Она взглянула ему в глаза. И тут же едва не отвела взгляд. Тёмные, пугающие, глубокие, его глаза смотрели словно в самую душу, испытывая и вопрошая.

— Справедливости значит ищете? Похвально. Что-ж, — он развернулся. — Пойдёмте со мной. Я, конечно, мог бы вам рассказать историю, но вы привыкли я вижу, верить не словам, а фактам.

— Что есть слова? Лишь пыль веков. — Машинально процитировала Илиана любимого поэта.

Энтарх только усмехнулся на это и как ей показалось, одобрительно.

— Пойдёмте со мной. Я предоставлю вам факты.

Она направилась вслед за ним, стараясь запомнить коридоры и повороты. Огромный и так необычно построенный дворец! Ей последние дни казалось, что он специально был выстроен лабиринтом, чтобы, наверное, в случае атаки, неприятель потерялся в нём.

Несколько раз они свернули влево, потом поднялись по лестнице и оказались перед большой дверью, окованной железом. Илиана думала, что энтарх достанет ключ, отопрёт дверь, но он просто толкнул её и зашёл, жестом пригласив за собой.

Это явно был кабинет, которым, впрочем, пользовались достаточно редко. Стол и многочисленные шкафы были завалены бумагами и свитками. И здесь, в отличие от покоев энтарха, был не такой идеальный порядок. Единственное окно наплотно занавешено шторами, в углах комнаты Илиана разглядела паутину и пыль, а на столе ровными стопками возвышались листы бумаги. Да, как энтарх здесь вообще что-то находит?!

Однако же он вполне уверенно подошёл к столу и выудил из крайней стопки несколько листов, скрепленных нитью.

— Вот, здесь всё, что вы хотите узнать. Я бы мог вам вкратце рассказать то, что узнал сам. Но я думаю вам лучше будет прочесть.

Он слегка усмехнулся и отошёл к окну. А Илиана только что заметила, что до сих пор держит в руках его бумаги. Она аккуратно отложила их на край стола и приступила к чтению тех, что дал ей энтарх.

Там была вся информация про юношу по имени Варх. Сколько лет, как выглядит, где жил, чем занимался, когда пришёл в столицу и откуда. Илиана быстро пролистала. Написано было много и кратко и не всегда понятен почерк. Но основное она уловила — энтарх узнал про этого юношу всё. В конце был даже выложен его допрос и допрос свидетелей из которого действительно выходило, что Варх убил сына того купца, своего друга. А ещё там было указано, что он уже ранее сидел в тюрьме за кражу. Энтарх оказался прав. И у неё был только один вопрос, который она сейчас ему и задаст.

— Как вы смогли всё это узнать за те пару дней, что Варх находился под стражей?

Вопрос в тишине кабинета прозвучал пугающе громко.

— У меня есть преданные люди, которые хорошо работают, — но почему-то эти слова прозвучали вовсе не с гордостью, а обречённо. Так, словно энтарх очень устал от всего на свете.

— Тогда зачем было объявлять о казни прилюдно, если вы и так всё знали. Это ведь может… — Илиана хотела сказать «вызвать волнения», но прикусила язык, вспомнив с кем говорит. Но за неё фразу закончил энтарх.

— Вызвать волнения в народе. Это вы хотели сказать? — Он криво улыбнулся и лицо его в темноте стало выглядеть ещё более пугающим.

— Да, — отпираться теперь было поздно.

— Может, — кивнул он. — Но откуда вы знаете, может быть я именно это и желаю?

— Выявить неугодных и казнить? Мудро. Но насколько долго продержится такая власть на страхе? — Илиана понимала, что говорит что-то не то, слишком откровенно. Никто по хорошему счёту не давал ей право так говорить с энтархом. А после сегодняшней выходки с бумагами, когда она, движимая гневом, залезла в его кабинет, он, по сути имеет право посадить её в тюрьму без суда и следствия в любой момент. Ей терять нечего. Однако она чувствовала, что скорее интересует энтарха, чем раздражает. И это давало ей сил говорить открыто, так как она и хотела. Достойный собеседник. Она невольно испытывала к нему уважение. А ещё хотела понять, действительно понять его. Иногда, вот как сегодня, он казался ей злодеем, достойным смерти, а иногда — просто человеком, усталым и печальным.

— Только страх может управлять людьми, — снова повторил энтарх, словно ученик — заученные истины. Но в голосе его не было веры. Нет, не жестокий фанатик, а усталый человек.

— Страх — это отсутствие любви. — снова процитировала Илиана.

— Что есть любовь? — Ответил ей такой же цитатой энтарх. А потом вдруг рассмеялся. И этот смех в полутьме кабинета прозвучал печально и жутко.

— Неужели вы никого не любили за всю свою жизнь?! — Ужаснулась Илиана.

— Почему же? — Он снова усмехнулся. — Любил, как и все — родителей, друзей, а теперь свою страну и людей, за которых я несу ответственность. Только вот это не та любовь, что изгоняет страх. А той любви, о которой вы говорите и вовсе не существует кажется.

И замолчал. Илиана тоже не стремилась продолжать этот бессмысленный спор. Обмен философскими истинами, словно проход по канату над бездной — захватывает и увлекает. Но один неосторожный шаг — и ты можешь рухнуть в бездну.

— Ну что, вы узнали всё, что хотели?

— Да, — кивнула Илиана.

— У вас ко мне больше нет вопросов?

— Нет, — она покачала головой.

— Замечательно. Значит я могу отвести вас в ваши покои.

Энтарх шагнул к ней и подал ей руку. Илиана вложила в неё свою и они молча направились по коридорам дворца к её покоям.

Снова оставшись наедине с собой, она в первый раз, наверное, задумалась о том, как тяжело энтарху. Он привык всё делать сам, а то, что не может — контролировать. Потому что, судя по всему, ему некому доверить свою работу. А что ещё важнее, он кажется так и не научился вообще кому-то доверять.

Это было жестоко. И закрывая глаза, в полутьме спальни, Илиана видела его усталое лицо и печальную усмешку. И ей было жалко его. О, нет, Картес был неправ. Прошло уже больше недели пребывания здесь, а она так и не нашла подтверждения всем тем слухам, что ходили об энтархе Эстарии. Она понаблюдает ещё, конечно. Но всё же ей казалось, что с каждым днём, она открывала всё больше и больше фрагментов мозаики под названием «Энтарх» и… не знала, что делать с этим открытием.

Герхарт

День сегодня был…тяжёлый. Он устало потёр виски и вышел на балкон. Прохладный ветер немного освежил голову. Стало легче дышать.

Перед глазами почему то стояло лицо невесты. Странная. Он стал всё больше думать о ней, после того, как разыграл ту партию в ракс. Невольно. Думать всё больше и больше. А сейчас и вовсе не мог выбросить её из головы.

Она вызывала в нём противоречивые чувства. Когда он увидел её с бумагами, хотелось тут же отвести в тюрьму. Он уже слышал раньше все оправдания воровству. Или может она шпионка? Но глаза её горели таким искренним негодованием, почти ненавистью, что он сразу поверил ей. Да, доверие — это роскошь. И чаще всего недоступная. Но как же хоть иногда хотелось позволить себе эту роскошь. И он позволил. Тем более девушка всё равно его невеста. Им придётся как-то жить вместе и находить общий язык.

И если раньше он думал об этом лишь как о неприятной обязанности, необходимой, но от того не менее неприятной, то сейчас… Сейчас он сам не мог понять, что случилось и что с ним происходит. Она вдруг заинтересовала его. Герхарту захотелось узнать её поближе. Настолько странная и живая. Иногда спокойная, как лесной ручей, иногда бурная, как горная речка и совсем не боится его. Даже тогда, когда другие убежали бы без оглядки. О, да. Он знал, что его боятся. И привык к этому, пожалуй. Как она сказала — в страхе нет любви. О, да. В нём нет любви. Давно. Он солгал ей. Он давно уже пуст и иссох изнутри. Как высыхает дерево без воды. Как может дарить любовь тот, кто сам пуст?