И вот сегодня, когда она наконец, на закате, прибыла во дворец, каким же мрачным он ей показался! Ей выделили отдельные палаты, а та пара служанок, что решилась отправиться с ней, сиротливо жалась друг к другу в углу комнаты.
Изначально брат хотел, чтобы с ней отправился первый советник и у себя соответственно хранил кофр с договором. Но, что-то случилось с советником — то ли заболел, то ли его ранили. И в дорогу она отправилась только со служанками и с отрядом воинов. Самые лучшие из тех, что мог отправить брат.
Брат… Картес… Интересно, дозволят ли ей написать ему?
Мысли невольно вернулись к недавней встрече с энтархом. И изумлению. Она представляла его другим. С безумным взглядом и горящими глазами на красном, отёкшем лице. А ещё почему-то неухоженным, обрюзгшим и неповоротливым. Таким, по лицу которого сразу видно все его пороки, а отвратительная внешность отражает такую же отвратительную душу.
Но энтарх оказался другим. Поджарый, подтянутый, высокий. Он буквально влетел в её покои, хлопнув дверью, и она силой заставила себя усидеть на месте, не забиться в угол. Потому что было в его лице что-то пугающее, давящее. Не открытая маска порока, нет. Обычное лицо, короткие волосы полны седых прядей (это интересно, сколько же ему на самом деле лет?), щетина на щеках, едва заметный шрам через всю левую половину лица и глаза. Вовсе не горящие, но странные, тёмные, пугающие, как и взгляд.
Она даже не сразу ответила на его приветствие, как положено по этикету. Настолько засмотрелась. И про договор сказала спокойно. И даже рука не дрогнула.
Не пристало человеку, идущему на смерть, бояться. Брат сначала хотел приставить к ней телохранителей, но потом сказал, что, как девушка, юная и красивая, она скорее привлечёт внимание энтарха. Ну да, конечно.
Отец воспитывал её в строгости и наравне с братом. Только, пожалуй, оружием не дозволял пользоваться. А так — и охота и прогулки верхом и обучение риторике и географии — всё шло у нее наравне с братом. И с другими девушками она почти не общалась. Разве что нянюшка, да пара служанок. Так что конечно, женские чары и она вещь прямо-таки совместимая. Илиана усмехнулась.
А потом вспомнила, как энтарх согласился подождать месяц. Она ждала всплеска гнева, почти верила, что он категорически откажется, выместит на ней свою злость. Но он только молча согласился, признав справедливость её доводов. И ушёл. Вот так просто. А ведь ей рассказывали про него…
Илиана покачала головой. Энтарх удивлял её. И ей, да, пожалуй, ей этого не хотелось. Но она напоминала себе, что внешность обманчива, а то, что она видит — всего лишь маска. Она ведь только приехала и ничего ещё не успела узнать.
До вечера она маялась от скуки. Никаких распоряжений от правителя не поступало. Про неё словно забыли. Возникло желание послать служанку, чтобы хотя бы узнать про ужин, если здесь вообще кормят. Но, посмотрев, на несчастных, сжавшихся в комок от страха, служанок (они ведь тоже слышали в дороге все эти рассказы про энтарха), решила идти сама. В конце концов, не съест же он её! Ему ведь нужен этот договор. Если бы не был нужен — не написал бы брату сам, первый.
Илиана вздохнула и шагнула за дверь. Дворец энтарха встречал её полутёмными коридорами и тишиной. Даже в их с братом дворце после смерти отца и то было больше жизни и больше движения. А здесь… Она невольно поёжилась. Даже показалось, что она тут одна, а тишина такая, что в ней можно увязнуть.
И коридоры… Столько коридоров, что она уже почти запуталась. Ещё немного, и повернула бы обратно. А главное нигде ни одного человека!
Наконец она буквально наткнулась, вылетев из очередного поворота, на мужчину. Лысый, полноватый с кофром для свитков в руках. Кажется, это он встретил её и проводил в жемчужные палаты. Первый советник?
— Добрый день.
— Добрый день, Ваше Высочество! — Он прижал руки к груди в приветственном жесте. И посмотрел на неё с удивлением. Ну да, принцессы так не ходят и так не выглядят. Принцессам надлежит по этикету поворот, лёгкий наклон головы и плавная медленная походка. Но… Их Улания была настолько мала и незначительна, что отец видимо посчитал, будто ей можно быть немного неправильной принцессой.
— Подскажите пожалуйста, когда будет ужин. Можно ли прислать мне ещё прислугу? Могу ли я выйти на прогулку? Отправить письмо? — Илиана решила все вопросы задать сразу.
Первый советник даже остановился, оторопев. Видимо, не ожидал такого напора. Помолчал немного, потом отмер.
— Ужин ровно в семь. Вам принесут еду в покои. Здесь не принято в обычные дни собираться за общим столом. По поводу прислуги и всего прочего вам лучше обратиться лично к энтарху.
— Хорошо. Я поняла. Тогда проводите меня к энтарху. — До ужина был ещё час. Сидеть взаперти в своих покоях? Целый месяц до свадьбы? Илиана даже вздрогнула, представив это. Наверное, отец позволял ей слишком много свободы, иначе почему её так страшит золотая клетка? А ведь если бы ей пришлось по-настоящему выйти замуж за энтарха, этот дворец стал бы её тюрьмой. Ей стало не по себе от этого. К тому же, чтобы убить (она снова внутренне содрогнулась, как каждый раз, когда даже думала об этом) энтарха, ей надо лучше его узнать.
— Д…да. Хорошо. Но его сейчас лучше не беспокоить, — осторожно проговорил первый советник. Он боится энтарха? Может попробовать привлечь его на свою сторону?
— Почему?
— Ну… Энтарх приказал.
— Хорошо. Но я всё-таки попробую. — Не убьёт же он её в конце концов! Вот и шанс представится наконец увидеть истинное обличье энтарха.
— Да, конечно. Пойдёмте, провожу вас, ваше высочество. — И советник бодро засеменил вперёд. Илиана медленно направилась за ним. Возле большой, окованной железом двери с изображением города на холме, он остановился.
— Вот. Если хотите, я доложу о вас.
— Нет, благодарю вас. — Илиана вежливо кивнула, и первый советник поспешил откланяться.
Она постояла немного, вздохнула, а потом постучала.
— Что такое? — Донеслось из-за двери. И голос звучал вовсе не дружелюбно.
Илиана посчитала это разрешением входить, открыла дверь и шагнула вперёд.
Энтарх сидел в массивном кресле, обитом тканью, спиной к двери. Сама комната выходила на большую террасу с видом на город и вот этим видом он, наверное, и любовался. Рядом на низком столике стоял кубок и пиала, полная фруктов. Ни личной охраны, ни воинов — никого. Если бы она сейчас захотела его убить, то, пожалуй, смогла бы это сделать.
— Так, кого там принесло? Я ведь сказал, чтобы меня не беспокоили!
Он так и не соизволил обернуться. Только сидел, подперев голову рукой. Илиана видела лишь его руку, да затылок.
Такой приём принцессу совсем не обнадёжил. Но она и не боялась. Глупо бояться человека, которого хочешь убить. Ненавидеть можно, но не бояться. И она не нашла ничего лучше, чем ответить (внутренне, содрогнувшись правда):
— Это я, ваша невеста.
Энтарх наконец-то обернулся. И Илианна невольно отметила, как он поморщился и дотронулся пальцами до висков. Болеет?
— Разве вам не сказали, что я приказал не беспокоить себя? — Голос звучал сухо, даже равнодушно, а глаза смотрели пристально и внимательно. И было в них что-то… что-то такое… Что всё, что она хотела спросить, вылетело из головы. Остался только этот взгляд. Изучающий.
— Сказали. Но ваш советник не смог ответить на мои вопросы. И поэтому пришлось всё-таки побеспокоить вас.
Она говорила ровно и спокойно, насколько могла. Пусть и чувствовала себя неуютно под пристальным взглядом энтарха. Наверное, если бы она была обычной принцессой и действительно хотела выйти за него замуж, то вела бы себя по-другому, побоялась бы провоцировать уж точно. Тем более, учитывая то, что говорили о правителе. Но в том то и дело, что у неё совсем другая задача.
— И какие у вас вопросы? — Он снова поморщился. Потом нахмурился, сжал губы.
— Я бы хотела попросить ещё прислугу себе. Хотя бы для того чтобы не путаться в коридорах вашего дворца. А так же узнать, как я могу отправить письмо брату. И спросить позволения выходить на прогулку. — Она закончила и подняла глаза, только сейчас осознав, что всё это время смотрела в пол. Она боялась ответа энтарха. Сегодня только первый день, а она уже второй раз испытывает его терпение.
