Следующие круги занимали хозяйственные постройки, в том числе и те, что относились к обслуживанию полей. Они располагались весьма неплотно, видимо потому что между ними предполагалось перемещать большие грузы. Концентрическая застройка этому явно не способствовала, вот и пришлось выкручиваться, оставляя между хлевами и амбарами много свободного пространства.

Предпоследний круг занимали кельи монахов, кое-где перемежаемые какими-то нежилыми постройками — возможно, они были важны для местной инфраструктуры. На самом деле, называть обиталища монахов кельями не вполне правильно. Это были скорее несколько больших общежитий, расположенный в пространстве между стенами и разделенное на комнаты. В каждой комнате жило по одному монаху, при этом в каждом одноэтажном здании был общий туалет и общая ванная комната. Общага, как она есть. Жило в каждом таком здании около пятнадцати человек, в сумме это не дотягивало даже до сотни, но из-за близости к внутреннему радиусу, и, как следствие, небольшой протяженности периметра, натыканы здания здесь были довольно плотно — таких площадей, как между амбарами и хлевами уже не найти.

Ну и наконец центр храма — башня, в которой располагается библиотека, продуктовые погреба, и какие-то еще важные для ордена помещения, и четыре небольших домика, один из которых занимал я. Даже не знаю, для кого предполагались остальные три, — не иначе для каких-то чрезмерно важных гостей, раз их расположили в самом сердце храма, — но для меня такой вариант расположения был самыми худшим. Это, считай, все окружности надо пройти насквозь, чтобы выбраться наружу, и при этом никому не попасть на глаза, или как минимум не дать поднять тревогу, если все же попадешься. В принципе, учитывая силы демона, знание планировки храма и намерение действовать ночью, даже эта задача не была невыполнима, но была еще одна проблема, о которой я все еще ничего не знал.

Еще во время путешествия сюда, в храм, Тора обмолвилась о том, что есть некий барьер, который защищает храам извне, и предупреждает о том, что кто-то его пересек, как это случилось с нами, стоило нам только оказаться поблизости от базы ордена. Главный вопрос — действует этот барьер только в одну сторону или в обе? Иначе говоря — если я его пересеку, не поднимет ли это моментально тревогу в храме?

К сожалению, выяснить, как это работает, было не у кого. Тору с момента последнего разговора я не видел, а добывать информацию у кого-то еще с высокой долею вероятности значило похерить весь план раньше, чем приступить к его выполнению. Пришлось действовать вслепую, надеясь на силы и скорость демона. Пересечь барьер, а дальше форсаж на полную — и ходу отсюда! Пока они одуплятся, что произошло, пока соберутся, пока выдвинутся в путь — я уже половину пути до Шалихада преодолею. Пусть догоняют. Вернее, сначала ищут, а потом догоняют.

План сформировался окончательно, и на шестой день после разговора с Торой я приступил к его выполнению. Как раз и погода подыграла мне — с полудня небо затянуло тучами и стал капать нудный дождик. При таком раскладе, да еще и ночью, меня точно не увидит ни один самый зоркий глаз. Поэтому, имитировав выпивание очередной порции зелья, я как обычно с презрительной миной закрыл дверь перед носом промокшего послушника-разносчика, и погасил фонарь — единственное, что освещало мою комнату. Теперь, даже если кто-то заглянул бы через окно, он бы ничего не разглядел внутри.

А вот мне изнутри было видно все, спасибо демоническому ночному виденью, которое снова пришло ко мне по первому желанию. Я прекрасно видел, как бредет прочь под дождем, зачерпывая лужи мокасинами, послушник-разносчик, как забегают в свои общежития, прикрывая головы, монахи, заканчивающие последние работы перед сном, как неохотно бредут им навстречу ночные сменщики-пастухи.

Зачем вообще они занимаются ночным выпасом? Насколько проще стало бы без него!

Особенно мне. Особенно сейчас.

Дождавшись, когда все успокоится и все разойдутся по своим местам, я оброс доспехами и представил их черными, что тут же сказалось на цвете.

Да сделай сразу невидимыми.

А что, и так можно?

Можно. Мы же вроде обсуждали уже.

Да, точно, было дело. Нет, не надо невидимыми. Пусть будут черными.

Почему?

Дождь на улице. Если кто-то посмотрит на меня, у меня есть шанс замереть и сойти в темноте за какой-нибудь объект.

Что-то не понимаю.

Если я буду невидимым, то дождь, явственно обрисовывающий какой-то объект там, где ничего нет, наоборот привлечет лишнее внимание.

Справедливо. Я и забыл уже насколько люди нелогичны в своих размышлениях.

Привыкай. Ты теперь сам больше человек, чем демон.

Это ненадолго.

Оставив последнее высказывание демона без ответа, я превратил костяную пластину на третьей фаланге указательного пальца в максимально острую, насколько получилось, грань, снова с удовольствием чувствуя контроль над доспехом. Как я и ожидал, броня всесильного демона, собранная в лезвие, легко резанула стекло, и, аккуратно вырезав его по всему периметру, я толкнул его наружу, нисколько не боясь, что кто-то услышит звук падения в этом проливном дожде, и выпрыгнул на улицу.

Зачем тогда вообще выходил через окно?

Дверь выходит на башню, больше шансов спалиться. К тому же на двери совершенно точно следящие заклятья, я уже попался однажды.

А на окне их нет, думаешь?

А что, есть?

А я откуда знаю? Я же не проверял.

Мать твою, только этого не хватало!

Я нервно огляделся, но вроде никто не собирался выпрыгивать из-под земли и уговаривать меня вернуться в кроватку. И на том спасибо. Я переместился к углу своего домика и выглянул из-за него согнувшись по-спецназовски, разве что оружие не вскинул к глазам. Не было у меня оружия. Зато у меня все еще работал демонический ПНВ и в него я с удовлетворением разглядел, что никаких препятствий к дальнейшему перемещению нет.

Однако двигаться я не торопился. Постоял еще немного, вглядываясь во все углы, чтобы точно убедиться, что не попадусь кому-то на глаза. Все было тихо и спокойно, никакого движения, никаких неожиданностей. Поэтому я собрался с духом и быстрой перебежкой по скользким от дождя камням центральной площади переместился к стенам общежития.

Здесь я снова залип, проводя разведку, но все окружающее пространство было спокойным и свободным. Казалось, всех предупредили, что я сегодня буду сбегать, и строго-настрого приказали мне не мешать. Осмотревшись, я побежал к следующему кольцу стен, но тут внезапно в одной из келий затрепетал свет, и мне пришлось срочно разворачиваться, и, поскальзываясь на раскисшей земле, которую здесь никто не удосужился покрыть камнем, как на центральной площади, бежать обратно к стене. Благо отбежать я успел всего шагов на семь-восемь. Прижавшись к стене под засветившимся окном, я дождался, когда монах-полуночник сделает свои дела и снова погасит светильник, выждал для верности еще пять минут, и только после этого продолжил движение.

Ноги скользили по мокрой поверхности, но я хотя бы не чувствовал себя мокрым. Дождь барабанил где-то там, далеко от тела, по броне. Как если бы я оделся в латы и вышел под дождь, с той ли разницей, что латы все дырявые и я бы обязательно скоро промок все равно.

Хотя нет, была еще одна разница — несмотря на то, что я не был мокрым, я чувствовал дождь. Чувствовал, что он идет мелкими, но очень частыми каплями, чувствовал, что он довольно теплым. Я уже и забыл за все эти дни без демона, что доспехи умеют передавать мне ощущения.

До самого внешнего круга стен я добрался без приключений и эксцессов, так никого и не встретив и даже не увидев. Были опасения насчет ночных пастухов, но, когда я заглянул в щелочку в рассохшихся досках пастушьего навеса, под которым пряталась парочка пастухов и увидел, что они увлеченно в четыре руки листают какую-то книжку при пляшущем свете свечи, все опасения как ветром сдуло, и я внаглую пробежал мимо мокрых лошадей, частью щиплющих травку, частью прикорнувших прямо стоя.