Тора довольно улыбнулась моей реакции, и, покопавшись во второй сумке, кинула мне свернутое второе ведро.

— А почему мы таким не пользовались, когда ехали в храм? — поинтересовался я, ковыряясь со свертком.

— У сопротивленцев не было такого оборудования. — вздохнула Тора. — У них же почти все сидели в тюрьме, в том числе и люди, которые владели бы подобным, а когда ты их освободил — они не могли вернуться обратно к своему имуществу. То, что предоставила нам… Как ее там, леди… В общем, она-то явно не из путешественников, ее максимум — на охоту в соседний лес выбраться и к закату вернуться. Откуда у нее такие вещи?

— Звучит логично. — вздохнул я и встряхнул ведро, разворачивая его полностью. — Ну, я пошел.

— Прежде чем дать лошадям ведра, не забудь немного нам на ужин отлить! — напомнила в спину Тора. — И себе на зелье не забудь!

— Да, мамочка… — тихо прошептал я, уходя в кусты.

Метрах в двухстах от лагеря нашелся ручей — маленький и меленький. Он бежал по руслу из камней, почти половина которых торчала над поверхностью воды — настолько он был мелким. Я несколько раз примерялся ведром, чтобы зачерпнуть побольше воды разом, но получалось зацепить буквально пару кружек. Сначала я раз за разом сливал зачерпнутое во второе ведро, пока оно не наполнилось, целиком, и тут пришла пора задуматься, как наполнить второе. Идею разлить пополам и нести, сколько есть, я отмел — ходить за водой второй раз очень не хотелось. Я еще раз посмотрел на перекошенное из-за неровной сборки ведро, с наклоненного бортика которого тонкой струйкой текла вода, и мне пришла в голову идея.

Вытащив металлический лист с боковины пустого ведра, я сплющил его, так, чтобы дно осталось плоским и ровным, нашел в ручье место поглубже прочих, и притопил в нем ведро до самого дна, после чего взялся за полощущиеся в быстро потоке ручке и поднял.

Так получилось набрать больше половины ведра разом. Намного лучше, чем пытаться начерпать из мелкого ручья. Присев и кое-как надев ручки на коленку, чтобы не сложилось обратно, я доукомплектовал ведро металлической боковиной, подхватил второе, и пошел в лагерь.

Тора там уже закончил разделывать и ощипывать предназначенную над на ужин птицу, и даже успела развести огонь — прямо на ровном месте, без всяких каменных очагов и прочего. В костре виднелись стебли травы, которую она принесла в платке, а возле самой волшебницы лежало несколько грязных неровных клубней, чем-то напоминающих картошку, но с острыми кончиками.

— Наконец-то. — проворчала Тора, недовольно косясь на меня. — Ты там как будто из облаков воду добывал.

— Ну извините. — в тон ей ответил я. — Не все такие крутые путешественники-выживальщики, как ты. Мой самый длинный поход в жизни длился три дня, и то у нас вся еда в консервах да сублиматах была.

— В чем-чем? — заинтересовалась Тора, выуживая из седельной сумки небольшой плоский котелок, очень похожий как раз на те, что мы брали с собой в поход.

— Консервы это когда готовая еда упакована в… железные банки. — объяснил я, отливая из того ведра, что пополнее, в котелок воды. Тора кивнула и достала из второй сумки второй такой же. — Герметично упакована, то есть, туда нет доступа воздуха. Может храниться веками.

— Так уж и веками. — не поверила Тора, жестом показывая, что хватит воды.

— Еще как. — кивнул я. — Говорят, в армии кормят консервами, произведенными семьдесят, а то и больше лет назад!

— Сказки какие-то. — усмехнулась Тора, вешая один котелок на огонь, а из второго отливая немного в деревянную плошку и кидая туда клубни. — Но ладно… А второе, как ты сказал? Суб…

— Сублиматы. — я подхватил ведра и поставил их перед лошадями. — Это когда готовая еда полностью лишена воды, остается только сухая часть.

Тора, не отрываясь от мытья клубней, подняла свои красивые бровки домиком:

— То есть это просто высушенная еда?

— Она не просто высушенная. — я похлопал шумно пьющих лошадей по шеям и вернулся к костру. — Там какая-то хитрая схема, в итоге у тебя еда лишается вообще всей влаги, что в ней есть. Ну, скажем, один целый помидор превратится в… Ах да, у вас же тут другие единицы измерения. Ну, скажем, сублимированный помидор будет размером с твой ноготь.

Тора подняла перед собой испачканную в земле руку и, нахмурившись, уставились на ноготь на указательном пальце.

— И это… вкусно? — все так же хмурясь, спросила она.

— Ну, в походе о вкусе думают в последнюю очередь. — улыбнулся я, садясь рядом. — Если только ты не бывалый турист-походник, у которого тысячи километров за спиной. Такие, говорят, настоящие кулинарные шедевры способны творить в диких условиях… Собственно, как и ты.

Тора опустила руку и зарделась при этих словах. На ее красноватой коже это было очень хорошо заметно, особенно в свете костра — по щекам будто две ягоды брусники размазали.

— Но так как мы были начинающими туристами, нам достаточно было, чтобы это было съедобно. — продолжил я, глядя как Тора прямо с рук нарезает в котелок корнеплоды крупными ломтями. — Но, на самом деле, это действительно было вкусно.

— А как жевать-то? — Тора развела руками. — Он же, наверное, твердый, как камень!

— Кто?

— Помидор же!

— Ах, ты об этом! — я засмеялся. — Не переживай, в кипятке он быстро набирает воду обратно.

— И становится таким же, как и был?

— В общих чертах, да. Если ты просто намочишь сублимированный продукт, то он будет очень страшным на вид, поэтому никто целиком те же овощи или там мясо не сублимирует. Обычно делают в виде очень маленьких кусочков или вообще порошка. Тут главное сохранить и передать вкус, а какое оно будет на вид — второе дело. Главное же это компактность, чтобы места немного занимало.

— Это действительно проще, чем охотиться? — усмехнулась Тора. — Столько условий, столько труда просто для того, чтобы нести еду с собой? А консерки твои? Считай, не только еду несешь, но еще и железа кучу.

— У нас не то, чтобы много мест для охоты. — вздохнул я, глядя, как ловко Тора разделывает птицу. — Здесь у вас проще с этим — выходи в лес да промышляй, сколько влезет. У вас и леса-то в пешей доступности от городов. В моем мире леса вокруг города это, в основному, чуть более зеленые, по сравнению, с обычными, свалки.

Тора при этих словах дернулась, зашипела и сунула в рот царапнутый большой палец. Подняла на меня большие удивленные глаза:

— Ф шмышле швалки⁈

— Ну вот в прямом. — я указал глазами на остатки травы в костре. — Вот у тебя остался мусор, ты его сожгла. А часть мусора не горит, те же например железные банки от консервов. Но они еще ладно, они металлические, они в конце концов ржавеют и разлагаются. В моем мире есть такие материалы, как резина и пластик. Резина-то у вас тут тоже есть, я видел, а вот до пластика вы еще не дошли.

— Пуахие машириаы? — промычала Тора, вытащила палец, осмотрела его и снова сунула в рот.

— Материалы прекрасные, просто великолепные. Люди плохие. — усмехнулся я. — У нас в городах совсем не такая жизнь, как тут у вас, там все проще — в домах людей есть все удобства. Газ, на котором можно готовить, вода, которую не надо носить, она сама льется по твоему желанию, отопление без печей и дров. Куча техники для готовки, да и саму еду можно купить не просто готовой, а тебе ее еще и привезут прямо домой!

— Факое и у вас ефь. — кивнула Тора, снова достала палец, осмотрела его — вроде кровь перестала идти.

— Но у вас-то надо придти заранее и договориться об этом, верно? А у нас можно заказать еду прямо не вставая с дивана. Причем какую хочешь — хоть сразу на весь день себе, завтрак, обед и ужин. У нас есть целые сервисы… Ах, как бы тебе… Короче, целые артели, которые зарабатывают тем, что сводят воедино людей, которые желают заказать еду, и людей, которые желают продать им эту еду.

— И как они на этом зарабатывают? Или это на добровольных началах?

— В моем мире почти ничего не осталось на добровольных началах. — невесело усмехнулся я. — Они на этом зарабатывают, конечно. Огромные деньги причем зарабатывают.