— Что, зверюга, тоже выпить хочешь? — выкрикнул в общем ржании какой-то землепашец. — Эй, хозяин, налей-ка ему.

— Да ему ведра три надо выпить, чтобы догнать нас, — добавил один из компании брата трактирщика.

— Эй, кто вызвал экипаж? Он прибыл! — пошутил кто-то из землепашцев.

— О! Глянь, искандар! — с запозданием заметил его один из гоблинов, пихая собутыльника локтем.

Народ веселился, мои ребята тоже улыбались, а я напряглась, наблюдая за животным. Он пару раз мотнул головой, словно отгонял невидимых насекомых, нервно дернул хвостом, и, ощетинившись, поднял голову, издав долгий, протяжный вой, полный тоски. Я подскочила с места, протрезвев.

— Парни, его надо вывести! — в полной тишине зала сообщила я. — Придурки, вой искандара — плохая примета.

Народ, ошарашенный воем животного, сперва молчал, а потом раздались новые волны смеха.

— Глянь, как оголодал, аж воет, — восхищался говорливый землепашец.

— Не, это он поет! Ничего ты не понимаешь в искусстве!

— Дайте ему выпить!

— О! Слышал? Он теперь еще и воет!

Зен дернул меня за рукав одежды, с улыбкой спрашивая:

— Ты чего? Испугался?

Я не спускала взгляда с животного, молясь Высшим Силам, чтобы он больше не выл. Трактирщик тем временем опомнился, подошел к незваному гостю, схватил за поводья и вывел наружу. Искандар не сопротивлялся, спокойно дал себя увести, и только когда он скрылся из виду, я села обратно на лавку, вытирая пот со лба.

Ребята со смешками наблюдали за мной, а я пояснила:

— Не слышали о такой примете? Если искандар воет, глядя на компанию из нескольких человек, то вскоре в этой компании кто-то умрет.

— Какой ты суеверный, — хмыкнул Зен. — На, выпей. Приметы для слабых и тупых.

— Верно, — мягко согласился с ним Йер. — Он испугался, вот и взвыл. Здесь шумно, накурено. Зашел по ошибке, перепутал двери.

Гай присоединился к ним:

— Ребята правы, ты слишком мнителен.

Я дрожащими руками подняла кружку и выпила пару глотков. Примета была верной, проверенной мною в прошлом. Точно так же, как утренний туман предвещает ясный день, а облачный закат предвещает плохую погоду на день грядущий, вой искандара предсказывал смерть.

Я сидела, больше уже не распевая песни с лучником, судорожно оглядывалась и ждала. И дождалась.

Со стороны трех путников раздался испуганный вскрик, стук упавшего стула и ругань на незнакомом языке. Метнулась тень к дверям, кто-то быстро выбежал, я даже не успела понять, кто.

Мы вскочили со своих мест, оглядываясь на крик. На столе, за которым сидело трое путников, было разлито кровавым пятном эйко. В этой луже лежала голова одного из странников, высунув синий язык. С закатанными глазами он продолжал держать кружку в руке. Двое его собутыльников стояли рядом, вынув клинки, они настороженно оглядывались вокруг.

Мы подошли к месту трагедии. Гай присел возле трупа, пальцем слегка коснулся жидкости в бокале, понюхал ее, и сообщил замершим в ожидании людям вокруг него:

— Яд жарта, парализует органы дыхательных путей. Большая доза, кто-то подсунул ему отраву.

Двое друзей погибшего переглянулись между собой, и в голос сообщили:

— Мы пили из одной бутылки.

Гай подошел к столу, не трогая бутылку, опрокинутую навзничь, он также пальцем провел по жидкости, вытекшей из него.

— Здесь нет яда. Должно быть, стенки кружки были им вымазаны.

Раздался дрожащий голос трактирщика:

— Я тут не причем! Это вообще не моя посуда!

— Он прав, — согласился с ним друг умершего, лысый, с правильной формой головы и большими, выразительными зелеными глазами. — Тиу всегда пил из своей кружки. Мы все пьем из своих кружек, принесенных с собой. Верно, Камая?

— Тихо, Сан. Это наше с тобой дело, — оборвал его второй друг умершего, невысокий, кучерявый, около сорока лет. — Мы заберем его с собой, пока стража не прибыла. А вы чего встали? Что, мертвецов никогда не видели?

Мы смотрели, как двое путников в серых плащах поднимают мертвого друга со стола. Камая бросил трактирщику золотой, поблагодарив за еду. Мы расступились, освобождая дорогу, и не вмешивались. Видно было, что парни не хотят внимания стражей, за которыми уже кто-то побежал. Ноги мертвого в черных сапогах волоклись по полу, двое несущих его закрыли головы капюшонами и, открыв с пинка двери, покинули примолкнувшую таверну.

— Вот и не верь после этого в приметы, — растерянно сообщил нам Йер.

Мы вернулись на свои места, сели. Йер с подозрением уставился на бутылку эйко, стоящую в центре стола среди обглоданных нами костей сороха, и спросил Гая:

— А у нас нормальный эйко?

Черноволосый маг взял бутылку, понюхал ее и вместо ответа налил себе полную кружку. В три глотка он опустошил ее, и мы последовали его примеру.

— Если искандар провыл один раз — один умрет, два раза — двое, если он будет всю ночь выть, глядя на целое войско, все войско сляжет в ближайшем бою, — сообщила я им.

Однажды мне пришлось увидеть, как над нашим вражьим войском выл искандар, стоя на небольшой возвышенности. На следующий день мы победили, не оставив ни одного выжившего. Это был самый жестокий бой в моей жизни, когда я, будучи ученицей академии, стояла столбом и наблюдала, как одни безжалостно сметают других с помощью боевых новейших заклинаний. Те заклинания теперь под общемировым запретом, потому что они глушат эмоции и рассудок, оставляя жажду крови.

— Нас это не касается, — напомнил нам Гай. — Завтра мы покидаем Уз.

— Я видел, как кто-то выбегает из трактира, сразу после крика, — не могла я успокоиться, вся во власти воспоминаний того боя из прошлого.

— Я тоже видел, — кивнул головой Йер. — Но не разглядел, он слишком быстро двигался.

— Примета оказалась верной, — криво улыбнулся Зен. — Кото, ты чего дрожишь?

Я промолчала, а Гай успокаивающе положил ладонь на мою руку:

— Кото. Приди в себя. Я рядом.

Бровь Зена дернулась, когда он увидел жест друга, и он тихим голосом спросил:

— Вы точно ничего… такого не делали возле стены особняка?

Я выдернула руку из ладоней Гая, сухо сказав огневику:

— Я парень. Не первый раз тебе говорю об этом. Зен, ты напрашиваешься на драку. Может, выйдем?

— Да ладно вам, ребят, — успокоил нас Йер, — нам сегодня одной смерти хватит. Допьем бутылку и пойдем спать.

Зен отвернулся от меня, схватившись за кружку. Гай задымил трубкой, а Йер налил мне эйко. Выпивая под возобновившийся шум в трактире, я вспоминала, кто был в зале в момент убийства, и кто мог убежать прочь. Трое гоблинов, трое путников, и четверо в компании брата трактирщика. Все оставались на своих местах.

Так кто же выбежал из зала?

Я ломала голову над этим вопросом до тех пор, пока сознание не поплыло по качающемуся миру вокруг — эйко внутри меня победил разум. А, да гори оно все синим пламенем Крайя!

— Я спать! — громко сообщила я ребятам, и с радостью уронила внезапно отяжелевшую голову на стол.

— Зен, отнеси его, — послышался голос Гая сквозь шум в ушах.

— Сам собирался, — усмехнулся Зен.

Мир пошатнулся сильнее, перед глазами всплыло лицо огневика и я, ощущая внутри себя волну беспричинной радости, вдруг улыбнулась ему.

— Чего так мило улыбаешься? — пробурчал Зен. — А глаза-то пьяные в зюзю.

Меня куда-то понесли на крепких руках, затем занесли в освещенную единственным факелом комнату и уложили на что-то мягкое. Я сняла платок с лица — мне было жарко.

— Кото, ты пить вообще не умеешь, — сказал Зен, и непривычно ласково добавил, — пьяный милый котенок.

Все еще ощущая волну беспричинной радости, я широко улыбнулась ему. Зен пару секунд стоял, не двигаясь, его потемневший взгляд скользнул по моим губам, он чуть наклонился, потом еще ниже и… быстро выпрямился обратно.

— Спи, — резко бросил он.

Мне показалось, или он хотел меня поцеловать? Крайя, я перепила. Да быть такого не может!

Все, больше ни-ни. Завязываю. Чудится невозможное по пьяни. Борясь с тошнотой от головокружения, я сама не заметила, как уснула.