И вдруг то, что втягивало меня внутрь котлована, остановилось. Земля перестала крошиться по краям обрыва, заглатывая все на своем пути. Стих грохот обвала.

Зависнув над поляной, совсем недавно благоухающей и зеленой, мы наблюдали, как сырая почва возвращает свой привычный темно-коричневый цвет. Мгла отступала.

Вскоре котлован перестал себя вести, как вход в чертоги Крайя, и сейчас напоминал угасшее жерло вулкана.

Нэш медленно подлетел к краю образовавшейся пропасти и опустился к дереву, половина корней которого была уничтожена, а вторая половина торчала из земли перепутанным клубком.

— Ни чего себе! — охнула я, заглядывая внутрь котлована. — Нэш, ты это видел? Мне это не снится?

— Могу ущипнуть, — услужливо предложил вампир. — Лини, ты впечатляешь. Даже я так не могу — уничтожить одним ударом добрую часть леса.

— Это не я, — слабо отозвалась я. — Вот это силища! Одним касанием руки! Она что, пыталась сама себя похоронить?

— Рануш злиться будет, — довольно скалясь, заметил вампир. — Это его территория. Не зря я тебя сюда привел. Лини, а что за мгла это была? От центра исходила?

— Не знаю, я в тот момент растерялась и особо не всматривалась!

— Лини, давай валить отсюда. Рануш скоро узнает об этом котловане, и сюда прилетит на разборки.

Я пощупала край обрыва — обычная земля. Осторожно перепрыгнула через вывернутый корень дерева и ступила на рыхлую почву, оглядываясь. Котлован напоминал вспаханное поле перед посадкой семян. Ни корешка дерева, ни веточки, ни травинки. Одни сырые, темно-коричневые комья земли.

— Здесь ничего нет, — сообщила я Нэшу, который не спешил прыгать вслед за мной в грязь. — Даже червей не видно. Что это был за удар? Почему он вдруг начал действовать? Зачем он это сделал?

— У меня спрашиваешь? — хмыкнул вампир. — Это у тебя раздвоение личности, не у меня. Ты меня слышала, Лин? Я говорю, что убираться надо отсюда. Не хочу, чтобы тебя Рануш увидел.

— Да слышу я, слышу, — отозвалась я, карабкаясь обратно.

Котлован был пуст, там не было ответа на мои вопросы, а Мара вряд ли мне ответит. Она вообще странная девушка. Если девушка, а не парень. То молчит, то сутками стоит без движения, то лес уничтожает.

Нэш был прав, пора было уходить отсюда.

Я посмотрела на небо, определив по его цвету, что солнце уже вышло из-за горизонта. Начинался шестой день пребывания в Старом Лесу. Больше нельзя было задерживаться, надо было покидать это место. И Нэша, ставшего мне другом, оставить придется.

Надо было спешить навстречу с тремя парнями.

Потирая глаза, в которые словно песку насыпали, я спросила вампира:

— Нэш, далеко отсюда до ближайшего поселение? Мне искандар нужен.

— В семи часах к востоку, — сообщил Нэш. — Надумала уйти?

— Да. Пора уходить. Время поджимает.

Вампир шевельнул крыльями за спиной, чуть помолчал и спросил:

— Тебя проводить? — снова предложил он.

— Не надо. Ты внимание привлекаешь. Я же в стане врага, мне нужно быть незаметной.

— Мне самому уже пора уходить, — подумав, сообщил Нэш. — Отец ждет, у него для меня дела накопились… Лини, жаль, что не могу отнести тебя к Горам Мудрого. Мне с тобой интересно было. Развлекать ты умеешь. Это ж надо же, одним ударом лес снесла… Приходи в Алию через год, снова погуляем, развлечемся. Город какой-нибудь разгромим, дракона опять поймаем и завалим, его кровушки попьем, лес Рануша уничтожим!

— Кха-кха, — закашлялась я. — Не стоит повторять пройденное… Я не против снова встретится. Давай встретимся в Алии через год. Да?

— Договорились! — широко улыбнулся клыкастый.

— Тогда… мне уже пора. Я пойду, Нэш. Не будем долго прощаться. Об одном у тебя попрошу, напоследок…

— О чем? — Нэш наклонил голову к плечу.

— Научись смеяться.

Вампир хмыкнул:

— Постараюсь.

На этом мы с ним расстались. Мне было немного жаль, что Нэш не присоединился к нам с ребятами. Но, наверно, младший сын Владыки вампиров был сильно занят делами их расы.

Что ж, мы с ним еще обязательно встретимся в будущем. Отчего-то я была уверена, что мы с ним расстались не навсегда и еще обязательно увидимся в будущем.

Дорога заняла пять дней. Утром, немного опоздав к намеченной дате, я въехала на искандаре в город Уз, объехав стражей возле главного входа. Свой канар показывать было чревато последствиями — здесь была территория вражеской империи.

Я зашла через «черный» вход, который есть в любом городе. Стоил он мне около трех медных. В моем мешочке с монетами как-то сразу стало пусто, а мне стало грустно. Перед своим странствием мне пришлось потратить все деньги на магические амулеты, и в кошельке осталось лишь две золотые монеты и десять медных.

Я выбрала один из трактиров, что выглядел скромно, и остановилась рядом. Несмотря на раннее утро, во дворе бегала стайка местных ребятишек.

Четырехлапый искандар, которого я купила из стойл старосты в одной из векторанских деревень, рыкнул на ребятню, толпой обступившего его. Дети пытались то поймать его за полосатый хвост, то подергать длинные, доходящие до земли твердые уши, то погладить зверя против мохнатой, коричневой шерстки. Зверь, миролюбивый по своей природе, терпеливо стоял на одном месте, лишь изредка порыкивал на детвору, с радостью слизывая с их рук сладкий вабуп, местный фрукт.

Животинка мне пришлась по душе, он был спокойным по натуре. Его ничуть не смущал тот факт, что его силой вывели из привычного стойла и заставили скакать по степям пять дней, делая редкие передышки на отдых и останавливаясь на три-четыре часа для сна. Удивительно, как он смог выдержать бешеную гонку и выжить. Он вообще был самым сильным и флегматичным из всех искандаров, что я встречала. Философски относился к жизни. Сменилась хозяйка? Такова судьба. Скакать по степям? Пожалуйста, только корми. Детей развлечь? Почему бы и нет, раз вабупом угощают.

Надо будет продать его в хорошие руки, заслужил.

Я поправила платок, закрывающий лицо, бросила монетку одному из мальчишек, чтоб тот позаботился об искандаре, и решительно зашла в трактир.

Отбросив печальные мысли, я огляделась — трое людей возле бара, да четверо гномов, работающих в Горах Мудрого.

— Эй, хозяин, — окликнула я сорокалетнего, усатого мужика, протирающего стаканы за стойкой бара. — Поесть не найдется?

— А как же, — бросив на меня оценивающий взгляд, ответил усатый. — Фирменный горячий сорох, есть жареный трусть, или гарго, запеченный с овощами. Что пожелает путник?

— Давай сороха, — выбрала я.

Люблю мясо, а рыбу и птицу пусть другие жуют.

— Десять медных, — сообщил усатый.

Он повернулся в сторону кухни, из которой плыли вкусные запахи и крикнул:

— Один сорох, дорогая!

— Слышу, слышу! — донесся мелодичный женский голос.

Надо же, «дорогая». А он еще и без живота, вечного спутника всех трактирщиков и кабатчиков.

— Комнату не желаете? — любезно поинтересовался усатый, пока я устраивалась на высоком стуле.

Неподалеку от меня мужик в пыльной, рваной одежде обнимался с пустой бутылкой, облокотившись на стойку бара. Рядом с ним сидели двое, обсуждая некую Ринку, обладательницу большой груди и сладкого голоса.

— Нет, — качнула я головой.

— Откуда прибыл? С севера? С Юга?

— С Севера, — кратко ответила я. — А что за суета стоит в городе? Важная персона прибыла?

Усатый отставил протертый до блеска стакан в сторону и протянул руку к другому.

— Слышал о Бехаре, великом Вязальщике Судеб?

— Вязальщик Судеб? — переспросила я. — Нет, не слыхал.

Усатый искренне удивился, подняв брови, и сморщил широкий лоб, на который падали длинные, черные волосы. Первый раз вижу длинноволосого хозяина трактира, да в сорок-то лет!

— Не может быть! Он изменил миллионы судеб! И ты о нем не слышал! Посмотри на меня — всего за десять золотых он изменил мою судьбу! За семь дней!