— А я боялся, что вы меня уже забыли, — произнёс японец.

— Мы тебя постоянно вспоминали, — с некоторым укором произнесла бабушка. — А вот ты мог бы хоть разок открытку прислать, дать понять, что ты ещё жив.

На это японец лишь развёл руками и ничего не ответил.

— Мне говорили, что ты поселился в каком-то монастыре и дал обет никогда не выходить оттуда, это так? — спросил друга Вильгельм Пятый.

— Тебя обманули, — ответил японец.

— Однако ты не выходил более пятидесяти лет.

— Не было повода, Вилли.

— Ну я рада, что наша свадьба стала для тебя поводом выйти из своего добровольного заточения. Только я теперь не представляю, что мы скажем нашим гостям, — произнесла бабушка и повела рукой, показывая на застывших вокруг нас людей, эльфов и орков.

— Ничего не скажете, — отмахнулся японец. — Потому что они ничего не заметят.

— Но как ты это сделал? — спросил Вильгельм Пятый. — Здесь стоит сильнейшая защита от всех видов магии.

— Я не заметил никакой защиты, — спокойно ответил японец.

— Лукавишь, Нори! — усмехнувшись, произнесла бабушка. — Но не хочешь рассказывать, и не надо. Ты лучше скажи, это ты помог нам в битве с англичанами?

— Мои ученики.

— Но как ты там оказался, как узнал о том, что состоится сражение?

Японец, выслушав вопрос, на какое-то время призадумался, словно выбирал, с чего лучше начать свой рассказ, а потом сказал:

— Это началось очень давно, с того самого дня, как учитель покинул нас. Вы не знаете, но после того, как он поручил Кэтти найти нового достойного хозяина для своего меча, он позвал меня и сказал, что я должен создать армию, которая станет опорой новому владельцу меча и поддержит его в праведных делах. И я принялся собирать бойцов для этой армии. На это ушли годы — подходили только сильные духом и чистые душой, готовые отдать жизнь за дело добра и справедливости. Учитель сказал, что у меня есть сто лет на то, чтобы подготовить эту армию.

— Но почему ты не сказал об этом нам? — удивилась бабушка.

— Таков был наказ учителя. Никто не должен был знать о том, что я собираю армию. Я должен был подготовить её и передать новому владельцу меча.

— Но владелец у меча появился давно.

— Я должен был убедиться в его чистых помыслах. Это было условие мастера. С сильной армией нетрудно выступать за справедливость. А вот когда ты один или почти один… — японец сделал паузу, посмотрел сначала на меня, затем на бабушку и продолжил: — Я должен был убедиться, что твой внук и один готов выступить против зла. И я в этом убедился.

А я слушал этот рассказ и не мог поверить своим ушам: выходило, что теперь у меня есть ещё и армия. И не какая попало, а те самые чёрные рыцари, что на равных дрались с трёхметровыми гигантами Эджертона и даже превосходили их. Пока я пытался осознать этот факт, ко мне подошёл японец. Он улыбнулся, похлопал меня по плечу и сказал:

— Меч мастера в надёжных и добрых руках, учитель гордился бы тобой.

— Спасибо вам за помощь, — ответил я.

— Мы должны были это сделать. Это наша обязанность. Мы не могли допустить, чтобы меч попал к Гарри.

— Но я видел вас во время поединка с Хосе Вторым и во время противостояния на границе с Каганатом. И возле замка Бивер-Касл.

— Мы подстраховались, но там наша помощь не понадобилась.

— А на Олдерни вы поняли, что нам без вас никак и поэтому вмешались в битву? — спросил я.

— И это тоже, — ответил японец. — Но ещё я к этому времени уже окончательно понял, что ты имеешь право на армию.

— Но как у вас получалось оказаться во всех этих местах? Как вы узнавали об этих сражениях и поединках?

— Учитель оставил мне артефакт, который улавливает активность меча. Когда клинок вынут из ножен и готов к бою, артефакт сразу же реагирует на это и даёт возможность открыть никому не заметный портал неподалёку он меча.

— Портал в сдвиге? Я даже и не знал, что такое возможно.

— Это лучший способ прибыть незаметными ни для кого, кроме владельца меча, и вступить в бой в самый благоприятный момент.

Теперь мне стало понятно, почему никто, кроме меня, никогда не видел этих чёрных воинов. Лишь во время битвы с англичанами они вышли из сдвига и явили себя всем остальным.

— Погоди, Нори, — вклинилась в наш разговор бабушка. — Если у тебя была задача помочь новому хозяину меча, то почему ты не прибыл к нам на помощь, когда Гарри уничтожал мой замок? Мы тогда все чуть не погибли.

— Недоработка, — вдохнул японец и развёл руками. — Меч не покинул твоего дома, и его активность я принял за обычные тренировки. Но вы справились и без меня.

— Мы бы и на Олдерни справились, — сказал Вильгельм. — Но спасибо, что помог. Это позволило сохранить жизнь многим нашим бойцам. Да и англичанам тоже: увидев наше преимущество, они принялись сдаваться. И в итоге всё закончилось намного лучше, чем могло.

— Но не для всех, — заметила бабушка и вздохнула.

После её слов наступила неловкая пауза, которую в итоге прервал Нори.

— Мне жаль, что так получилось с Гарри, — сказал японец. — Но это был его выбор. Он мог побороть свою неуёмную гордыню и жажду власти, посвятить жизнь добрым делам, но он не справился.

На некоторое время все опять замолчали, а потом Вильгельм Пятый сменил тему разговора.

— Но скажи, Нори, зачем ты устроил это шоу? — спросил император. — Почему не пришёл, как все нормальные гости?

— Не люблю я шумные сборища, — отмахнулся японец. — Нормально же стоим, общаемся. В тишине, никто никуда не спешит.

— То есть, на церемонию ты не останешься?

— Конечно, нет.

— Жаль, но уговаривать тебя я не буду. Знаю, что бесполезно, ты ещё тот упёртый баран. — Вильгельм крепко обнял друга и добавил: — Спасибо тебе за всё!

— И за такой подарок нам на свадьбу, — добавила бабушка. — Ты не представляешь, как мы рады тебя видеть. И в качестве ещё одного свадебного подарка пообещай, что ты больше не пропадёшь на сто лет!

— На пятьдесят, не больше, — ответил японец, улыбнувшись, и, спохватившись, добавил: — Как хорошо, что ты напомнила про подарок!

Нори быстро снял свой плащ, который, как оказалось, скрывал заплечный мешок, потом снял сам мешок и достал из него бутылку саке. Он показал её своим друзьям и спросил:

— Узнаёте?

— Как не узнать любимый сорт саке учителя, — сказал Вильгельм. — Но где ты его раздобыл? Его же давно не выпускают.

— Эту бутылку мне как-то подарил сам учитель и сказал, чтобы я выпил её по действительно важному поводу. А разве может быть повод важнее, чем свадьба моих лучших друзей?

Нори вручил Вильгельму бутылку саке, а бабушка, глядя на это, заявила:

— Теперь ты точно должен остаться, не будем же мы его без тебя пить.

На это японец ничего не ответил, он снова полез в мешок, достал оттуда шоколадку с японскими иероглифами на обёртке и сказал:

— Чуть не забыл! Вы же помните, что я всегда отдаю долги?

Бабушка и император с удивлением посмотрели на друга, а тот протянул шоколадку Вильгельму и объявил:

— Вот, Вилли, держи! Она твоя!

— Что это, Нори? — спросила бабушка.

— Шоколадка, — ответил японец. — Когда-то давно, я поспорил с этим самоуверенным донжуаном, что он никогда не добьётся от тебя взаимности. На шоколадку поспорил. И кто бы мог подумать, Кэтти, что ты дашь слабину?

Нори улыбнулся, а бабушка насупилась и гневно посмотрела на жениха.

— Вилли! — возмутилась княгиня Белозерская. — Как ты мог на такое спорить?

— Да я вообще ничего не помню, — как мальчишка принялся оправдываться император. — Видимо, в тот день мы выпили много саке. А может, он вообще всё это придумал. Не стоило тебе это всё ворошить, Нори. Молодые были, глупые.

— Я ничего не придумываю, я всегда говорю лишь правду и всегда держу слово и отдаю проспоренное. Это ведь правильно. Разве не так, Кэтти?

Бабушка насупилась ещё сильнее, потом тяжело вздохнула и сказала:

— Не надо так на меня смотреть, Нори! Я тоже всегда держу слово. Вилли, дай сюда эту шоколадку!