Бабушка сделала паузу, а Романов многозначительно приподнял вверх большой палец правой руки, словно хотел что-то сказать.

— Всей Северной Америки, кроме Аляски, — улыбнувшись, исправилась княгиня Белозерская. — Но вот на юге у них будут большие проблемы. Боливарианская республика не упустит такого шикарного шанса добить Ацтлан и навсегда избавиться от агрессивного соседа.

— И я понимаю боливарианцев. Такой сосед — это просто ужас. Поэтому я уверен, что Ацтлан теперь долго не протянет, — заметил кесарь и обратился к Вильгельму Пятому. — А Вы что думаете по этому поводу, Ваше Величество?

— Проблемы мексиканцев императора Священной римской империи не волнуют, — ответил немец и закрыл тему политической обстановки в Америке.

— Но в коалицию мы их примем, — сказал Хуссейн.

— Не откажемся, — согласился Романов. — Учитывая, что наша — значительно поредела. И ещё неизвестно, кто теперь примкнёт к англичанам.

— Мне кажется, Гарри с его новой уникальной армией, не особо-то и нуждается в союзниках, — заметила бабушка. — Это хороший ход с его стороны.

— Отличный ход, — подтвердил Вильгельм Пятый. — Он его явно не один год готовил. И всё это время как-то умудрялся скрывать.

— Ну если бы не скрывал, мы бы к такому подготовились, — сказала княгиня Белозерская. — И Хосе не был бы таким самонадеянным.

Все согласно закивали, а молчавшая до этого Дана спросила:

— Что у нас с местом битвы? Определились?

— Буквально пару часов назад, — ответил Александр Петрович. — С нейтральной территорией возникли проблемы, но англичане предложили для проведения битвы свой остров Олдерни. Он расположен в Ла-Манше примерно в тридцати километрах от побережья Франции. Нас это более чем устроило — там много песчаных пляжей и дюн.

— Дюны — это хорошо, — подтвердил Хуссейн.

— Англичане должны эвакуировать всех жителей с острова и за сорок восемь часов до начала сражения освободить всю его восточную часть, — продолжил кесарь. — Это будет наш плацдарм. И у нас будет двое суток, чтобы его подготовить и убедиться, что англичане не оставили там для нас сюрпризов.

— Да куда уж больше? — воскликнула Дана. — За три дня до сражения мы узнали, что у врага есть огромная, практически непобедимая армия, вооружённая каким-то уникальным оружием, а предводитель этой армии теперь обладает двумя Великими артефактами. Этих сюрпризов вполне хватает.

— Но у Романа тоже два Великих артефакта! — заметила бабушка.

— К сожалению, у герцога Эджертона в придачу к артефактам имеется запредельный уровень владения магией и богатейший опыт, — сказал Хуссейн. — Силы у них с Романом сейчас не равны, и мы должны это признать.

— А я считаю, что равны! — заявила бабушка. — Хосе не был слабее Гарри, а Роман его одолел. И с одним лишь мечом! А теперь у него есть ещё и шапка Мономаха.

Я не стал напоминать, что одолел мексиканца лишь чудом и лишь по причине того, что он меня недооценил и не знал, что я владею Взглядом друида. Эджертон таких ошибок явно не собирался допускать. Но было приятно осознавать, что бабушка в меня верит.

— При всём моём уважении к Вам, Ваше Сиятельство, не могу с Вами согласиться, — стоял на своём иорданец. — Утверждение, что Хосе Второй не был слабее Эджертона — весьма спорно. Иначе герцог не одолел бы императора.

— Очевидцы гибели Хосе утверждают, что они с Эджертоном сражались не один на один, — вступился за мексиканца Вильгельм Пятый. — На Хосе напали группой.

— Значит, они и с Романом попробуют провернуть такой трюк, — сказал Хуссейн. — И нам надо сделать так, чтобы у них это не получилось.

— Сделаем, — заверила иорданского принца бабушка. — При всём уважении к магам Ацтлана, возле Хосе не было ни одного мага моего уровня или уровня Александра Петровича. И я уже не говорю, про Его Величество Вильгельма Пятого с Великим артефактом. Я думаю, мы сможем оттянуть на себя силы армии Гарри и всех его сильнейших магов. В том числе и его новую армию.

— Их там не менее тысячи, судя по рассказам выживших мексиканцев, — заметил Хуссйен.

— Так и у нас есть ещё ваши «бабочки», — ответила бабушка, улыбнувшись. — И сильнейшие маги России, Священной римской империи и Каганата. Мы ничем не уступаем, а то и превосходим силы англичан, несмотря на потерю нами части союзников. Но, мне кажется, решающее значение будет иметь не только сила, но и хитрость. Гарри хитёр и коварен, нам нужно заранее просчитать все его ходы, чтобы нас не постигла судьба армии Ацтлана. И в этой связи меня настораживает, что мы будем драться на их территории.

— Но место действительно идеальное, — сказал Романов.

— Но это их место! — возразила бабушка. — Когда они предоставят нам доступ к нему?

— Сегодня. Примерно через два с половиной часа.

— Я должна отправиться туда сразу же!

— Мы все отправимся туда, — сказал Вильгельм Пятый.

Как только я вышел из портала в нашей башне, ко мне тут же подскочил дежурный и доложил:

— Ваша Светлость! Полчаса назад прибыла графиня Никитина! Она велела передать Вам, что будет ожидать Вас в саду у павлинов.

С момента моего вступления в, так сказать, должность главы рода, прошло уже несколько дней, но «Ваша Светлость» всё ещё резала мне слух. Однако бороться с этим было бесполезно. И как сказала бабушка — вредно. Эти эльфы привыкли называть главу рода именно так, это было проявлением их уважения ко мне. Поэтому я смирился и старался привыкнуть. Впрочем, Ристо, Тойво и Дьяниша я уговорил продолжать называть меня князем. С братьями было легко, а вот Ристо упирался до последнего, но в итоге сломался.

Вообще, привыкнуть к тому, что я теперь глава рода, было сложно. Это накладывало большую ответственность. Причём я даже и не знал толком какую — просто физически не было времени с этим всем разобраться. Каждая свободная минута уходила на тренировки.

Но особо я не расстраивался — бабушка явно всё контролировала и по факту оставалась главной. И меня это более чем устраивало. Я понимал, что рано или поздно мне предстоит-таки разобраться с моими новыми обязанностями, но сначала стоило победить англичан и, в частности, Эджертона.

Я поблагодарил дежурного за информацию и сразу отправился в сад. Мила сидела на лавочке под цветущим кустом олеандра и наблюдала за павлином. Заметив меня, она поднялась и пошла мне навстречу.

— Приветствую Вас, Ваша Светлость! — сказала Мила, подойдя ко мне.

— И ты туда же? — спросил я, обнял её и поцеловал.

— Ну а что? Ты теперь глава рода. Привыкай к солидности.

— Не так-то это и просто, — вздохнул я. — У меня даже организм сопротивляется этому. На неделе несколько раз снилось, что я простой студент Андреев и учусь в Кутузовке.

— Забавно! — воскликнула Мила. — Мне тоже часто снится Кутузовка. Позавчера буквально снилось, как я с какой-то девчонкой на арене бьюсь за право сидеть на первой парте. Дурацкий сон.

— Однозначно дурацкий, — согласился я. — Но всё же Кутузовка снится нам неспроста. Было в тех временах что-то такое…

— Было, — согласилась Мила. — Но что было, то прошло. Теперь у нас другая жизнь и другие вызовы.

— Это да, — усмехнулся я. — Вызовы теперь не под стать прежним.

— Какими бы они ни были, ты всё преодолеешь и всех победишь!

— Очень на это надеюсь. Не победить нельзя.

— Ты победишь! — уверенно произнесла Мила, обняла меня и добавила уже тихо в самое ухо: — Потому что я люблю тебя.

— Я тебя тоже люблю, — сказал я и крепко прижал Милу к себе.

Мы стояли обнявшись, и я так сильно прижимал к себе Милу, словно кто-то собирался её у меня отнять прямо в этот момент. Я чувствовал, как бьётся её сердце. И как же мне не хотелось её отпускать.

— Ты к нам надолго? — спросил я, когда объятия всё же пришлось разомкнуть. — На ужин останешься?

— Ну я бы и до утра осталась, если ты не против, — ответила Мила и лукаво прищурилась.

— Вставай, мой мальчик! — голос бабушки донёсся сквозь сон, но буквально за секунду я пришёл в себя, и тепло, исходящее от ладони княгини Белозерской, лежащей на моём лбу, этому сильно поспособствовало.