На месте княгиня Белозерская сказала:

— Для чистоты эксперимента, вообще никаких защит накладывать не будем. Надевай шапку, доставай меч!

Я быстро выполнил указание — надел на голову шапку Мономаха и достал меч из ножен.

— Давайте начнём сразу с медведя, — сказала бабушка, обращаясь к Дьянишу. — Не вижу смысла его прощупывать различными шарами да стрелами. Обращайся в медведя, да намни ему хорошенько бока!

Последняя фраза мне не очень понравилась, но что было поделать — иначе артефакты не стали бы меня защищать.

Анимаг быстро принял форму медведя и начал меня атаковать. Сначала несильно, ограничиваясь, лишь ударами лапой по моему корпусу, затем пару раз влепил по голове, чтобы и шапка ощутила, что её атакуют. Но она почему-то не ощутила.

— Подключай магию! — велела бабушка Тойво и тут же выдала указание мне: — А ты чего просто так меч держишь? Атакуй! Бей его по лапам!

— Так я же ему их отрублю! — возразил я.

— Так ты плашмя бей! — разозлилась бабушка. — Похоже, два артефакта разом имеют побочный эффект — притупляют мыслительную деятельность.

Я разозлился и со всей силы ударил плоской стороной клинка по лапе медведя. И чуть не выронил меч, так как анимаг к этому времени наложил на себя заклятия, и его лапы стали практически каменными. И удар такой лапой по плечу воспринимался уже иначе — первый же свалил меня с ног.

После третьего удара по каменной лапе клинок начал потихоньку светиться, но вот шапка вообще никак не реагировала — словно считала, что с таким противником мы с клинком справимся и без её участия. В итоге после пяти минут этого странного боя бабушка его остановила.

— Бесполезно, — сказала она. — Давай опять тебя, как в прошлый раз, льдом закидаем. Этот способ, по крайней мере, точно работает. Конечно, хотелось это всё проверить в условиях, приближённых к боевым, во время поединка, но уже не до жиру. Сегодня нам надо хотя бы узнать, может ли меч забрать излишки энергии в принципе, а уже как артефакты взаимодействуют во время поединка, заберёт ли во время боя, проверим в другой раз.

Я быстро установил защитную полусферу изо льда, усилил её заклятием и принялся ждать, когда бабушка завалит её льдом. Дождавшись, принялся прорубаться. Клинок, разумеется, не светился несмотря на то, что лёд был магическим и постоянно мне прилетали электрические разряды, меч не считал это реальной угрозой и просто делал своё дело — разрубал преграду.

Но вот шапка в какой-то момент посчитала. Я почувствовал головой знакомое уже тепло и невероятный прилив сил. На всякий случай приготовился упасть в обморок, но пока что держался. И продолжал яростно рубить лёд.

А потом засветился меч — очень ярко, так, что просто ослепил меня. Голову в этот момент почти обжигало, а меня самого просто распирало от энергии. Но я держался, не отключался. Это придало дополнительных сил, хотя их и так было в избытке.

Я разнёс ледяную гору, возвышавшуюся надо мной за считаные секунды, после того как ощутил максимальный прилив сил, и вот теперь стоял посреди поляны — распираемый от заполнившей меня под завязку магической энергии и счастливый. У нас получилось!

Аккуратно положив на траву светящийся меч, я снял с головы такую же светящуюся шапку и обратился к бабушке:

— Получилось.

Та в ответ улыбнулась, подошла ко мне, крепко меня обняла и сказала:

— У тебя не могло не получиться.

Не думал я, что мне придётся два раза за десять дней побывать в императорском дворце в Потсдаме. Но накануне под вечер бабушке позвонил Вильгельм Пятый и попросил нас прибыть к нему. И не просто прибыть, а обязательно взять с собой Романова. Немецкий император утверждал, что это крайне важно, неофициально и очень секретно. И в силу этой чрезвычайной секретности Вильгельм не смог использовать для приглашения Александра Петровича официальные каналы.

Кесарь согласился на встречу сразу же, ну а меня никто и не спрашивал, поэтому без пятнадцати три по нашему времени мы из нашей башни отправились в императорский дворец. Александр Петрович прибыл к нам буквально за пять минут до этого.

Встреча с Вильгельмом Пятым была назначена на полдень по Берлинскому времени, и в одиннадцать пятьдесят пять мы вошли в большой зал переговоров. Император уже восседал во главе огромного стола. Помимо него, в зале никого не было. Охрана довела нас до дверей, но внутрь входить не стала.

Когда мы вошли, Вильгельм покинул своё место и вышел нам навстречу. Совсем не по-императорски, в нарушение всех протоколов, которые, видимо, порядком ему надоели, император Священной Римской империи поздоровался за руку с Романовым и мной, поцеловал руку бабушке и сказал:

— С минуты на минуту прибудет наш гость.

Я отметил в этой фразе слово «наш». Вильгельм назвал гостя не своим, а нашим, словно изначально позиционировал себя на предстоящих переговорах как нашего союзника. Это было хорошим знаком.

— Мы же не Гарри ждём? — на всякий случай уточнила бабушка. — Ты же не хочешь нас удивить таким сюрпризом?

— Нет, — улыбнувшись, ответил Вильгельм. — Есть кто-то, кто удивит вас сильнее. Я, по крайней мере, сильно удивился, когда он вышел на связь.

Не успел я толком и предположить, о ком идёт речь, как двери зала раскрылись и один из сотрудников дворца громко объявил, обращаясь к Вильгельму:

— Ваш гость прибыл, Ваше Величество!

Вильгельм небрежно подал знак рукой, чтобы гость входил. Сразу же после этого в зал вошли трое мужчин. Впрочем, точно утверждать, что мужчинами были все вошедшие, я не мог. На идущем впереди был надет длинный чёрный плащ с капюшоном, полностью скрывавшим лицо. И это лицо вполне могло оказаться женским.

Что же касается тех двоих, что сопровождали важного гостя, их лица были мне знакомы. Я попытался вспомнить, где я мог их видеть, но не успел — моё внимание привлёк сам гость. Он сделал несколько шагов в нашу сторону, откинул капюшон, и мы все увидели… Хосе Второго. Вильгельм не обманул — такого сюрприза не ожидал никто. И я сразу же вспомнил тех двоих, что пришли с императором Ацтлана — они сопровождали его и в Мадриде.

— Рад приветствовать Вас Ваше Величество у себя во дворце! — произнёс Вильгельм Пятый, поднявшись с кресла, бабушка и Романов последовали его примеру, разумеется, я тоже.

— И я рад быть здесь, — ответил мексиканец на довольно сносном немецком, что тоже немало меня удивило. — Благодарю за приглашение, Ваше Величество!

— Разрешите представить Вам мою близкую подругу — княгиню Белозерскую, — произнёс Вильгельм, указывая на бабушку, которая слегка преклонила голову, когда произнесли её имя. — Кесаря Российской Федерации, князя Романова, думаю, представлять не надо, но я всё же это сделаю!

Александр Петрович тоже слегка кивнул в знак уважения, а Вильгельм улыбнулся и продолжил:

— Ну а с внуком моей подруги, князем Седовым-Белозерским Вы уже знакомы.

Прозвучало довольно двусмысленно и не очень-то, на мой взгляд, вежливо, учитывая, что совсем недавно мы с Хосе Вторым бились на поединке и были готовы друг друга убить. Однако император Ацтлана отреагировал на слова Вильгельма Пятого на удивление спокойно, на его лице не проявилось ни одной негативной эмоции — более того, он тоже улыбнулся и сказал:

— Маркиз де Леганес. Помню, помню, это было весело.

Я бы, конечно, поспорил с этим утверждением, так как мне тогда было не до веселья, но меня устраивало, что Хосе отнёсся к нашему поединку именно так. Ну или делал вид — что тоже меня устраивало. А мексиканец тем временем обратился к бабушке:

— У Вас очень смелый и сильный внук. Его ждёт большое будущее. Примите мои поздравления!

— Благодарю Вас, — ответила бабушка. — Мне приятно это слышать, и я рада, что он Вас не разочаровал.

Как по мне, так последнюю фразу она могла бы и не говорить, но Хосе и на эти слова лишь улыбнулся. И это меня поражало неимоверно. Я ни за что бы не подумал, что он может так себя вести, вспоминая общение с ним в Мадриде. Но видимо, его агрессия и высокомерие были работой на публику, а здесь ему некого было удивлять, и он вёл себя как обычный орк-аристократ.