— Тогда у нас нет никого.

— У нас есть Роман, — возразила Белозерская. — Но надо попробовать подготовить его к бою с Гарри без проведения ритуала. Извини, но к нему ни я не готова, ни мой внук. Но по большому счёту нам всего только надо, чтобы Рома мог контролировать шапку, чтобы она не выжимала из него все силы в самый ответственный момент. Я думаю, есть шанс добиться этого тренировками.

— Можно попробовать, раз других вариантов у нас всё равно нет, — сказал Вильгельм Пятый. — Я готов помогать, просто скажи, что надо делать.

— Если хочешь помочь, помоги нам с тренировками. Возможно, в прошлый раз Роману не хватило совсем чуть-чуть, чтобы научиться контролировать шапку. Может, нужно всего лишь потренироваться, и он справится. Как минимум надо попробовать.

— Конечно, Кэтхен, давай попробуем. Я могу заниматься с Романом хоть каждый день, если потребуется, — сказал император и, вздохнув, добавил: — Вопрос лишь в том, сколько этих дней у нас осталось.

— Нет, Вилли! — отрезала Белозерская. — Рома не готов к ритуалу. Он ещё слишком молод.

Тренировка продолжалась уже второй час, но шапка Мономаха вообще никак не реагировала на наши попытки её расшевелить. Видимо, как-то ощущала, что мне не грозит опасность. Уже даже меч раскалился докрасна, а она всё «спала». Что мы только ни делали, иногда мне казалось, что ещё чуть-чуть, и Вильгельм прибьёт меня своими железными кулачищами.

— А если мне временно отложить в сторону меч? — предложил я. — Может, тогда шапка как-то почувствует, что другой защиты у меня не осталось?

— Наша задача — чтобы ты научился пользоваться двумя артефактами одновременно, — сказала бабушка.

— Тогда надо усилить накал. Попробуйте нанести мне серьёзное ранение. Лучше мечом.

Вторая фраза предназначалась немцу, он кивнул мне и вопросительно посмотрел на бабушку, словно ожидая у неё разрешения атаковать меня по-настоящему.

— Да режь его, — отмахнулась бабушка. — Вылечим. А то мы так до утра будем с этой шапкой возиться.

— Хорошо, — сказал Вильгельм Пятый, быстро покрылся бронёй и вытащил меч. — Но тогда и Роман пусть себя не сдерживает.

Я, вообще-то, и не сдерживал уже давно, но, видимо, мои потуги Вильгельм совершенно не воспринимал за серьёзную атаку. Это не радовало. Я поправил на голове шапку, сжал покрепче клинок и бросился на противника. И сразу же почувствовал, как железный меч Вильгельма входит мне в левое плечо. И я даже не заметил, как это произошло.

В целом это меня не напугало — в настоящем поединке я однозначно продержался бы дольше, прежде чем получить такое ранение. Даже против Вильгельма бы продержался. И против Эджертона. Потому как в реальном бою на меня были бы наложены всевозможные защиты и ускорение. И я как минимум бы увернулся, а как максимум — отразил удар. Но тренировались мы без защит — чтобы шапка видела, как мне нужна её помощь. Но пока что она ничего видеть не желала.

Не обращая внимание на боль в левом плече, я покрепче сжал рукоять правой рукой и бросился на Вильгельма. Тот не стал уворачиваться, а просто отбил удар клинка правым предплечьем. Однако он забыл, что Кусанаги-но цуруги не только режет и колет, как любой другой клинок, но и умеет ещё много чего. Предплечье императора тут же окуталось небольшой дымкой, и мне показалось, что под ней заплясало небольшое пламя.

Рука Вильгельма горела! Такого мой клинок ещё не показывал. Понятно, что немец тоже сражался без защиты, но всё равно меня порадовало, что я смог так огрызнуться. Пока император, отступив и убрав свой меч в ножны, приводил раненую руку в порядок, я бросился на него и попытался нанести ещё один удар.

Не вышло, Вильгельм ушёл в сторону, по ходу бросив мне прямо в лицо какой-то светящийся металлический шар. Император, скорее всего, хотел просто сбить меня с толку, но добился большего — я пропустил этот шар, он ударил мне прямо в лоб и сбил с ног.

Было больно и горячо. Но минимальная защита на мне всё же стояла — как раз для таких случаев. Поэтому голову мне этот шар не разбил. Но пекло сильно. Причём не только лоб, в месте удара, но и по кругу, по всей голове.

И тут до меня дошло. Это был жар от шапки! Она наконец-то заработала! Воодушевившись, я сжал рукоять клинка до боли в пальцах и бросился на Вильгельма. Подскочил, замахнулся и…

— Рома, ты как? — раздался голос бабушки.

Я открыл глаза и обнаружил себя лежащим на земле, бабушка с Вильгельмом смотрели на меня не то чтобы с разочарованием, но радости на их лицах я не заметил.

— Долго я был в отключке? — поинтересовался я.

— Недолго, не больше минуты, — ответила бабушка. — Но этого времени хватит Гарри чтобы…

Княгиня Белозерская, недоговорила, но я закончил её фразу:

— Чтобы стать обладателем трёх Великих артефактов.

— Да, — согласилась со мной бабушка. — Поэтому с шапкой против Гарри ты выйти не можешь.

— Ты же сама понимаешь, Кэтхен, что только сила двух артефактов даст твоему внуку возможность соперничать с Гарри, — произнёс Вильгельм Пятый. — Гарри слишком силён, чтобы парень одолел его лишь с помощью одного меча.

— Понимаю, — ответила бабушка и нахмурилась, словно подумала о чём-то неприятном.

Я тем временем поднялся, стряхнул с одежды землю и ветки, вложил меч в ножны, а шапку спрятал в сумку. А бабушка всё думала о чём-то. Очень сосредоточенно — словно принимала какое-то очень важное решение. Наконец, она тяжело вздохнула и сказала Вильгельму:

— Рано или поздно это всё равно бы произошло. Но я не хотела торопить события. Роман не готов, и я это вижу. По большому счёту, ему бы ещё года три, а лучше пять. Но выбора у нас нет. Придётся проводить ритуал.

Император на эти слова лишь кивнул. После чего он быстро открыл портал, попрощался с нами и отбыл к себе в резиденцию. И как только мы остались с бабушкой вдвоём, я тут же задал ей напрашивающийся вопрос:

— О каком ритуале Вы с Вильгельмом говорили?

— О том, что сделает тебя сильнее, — ответила бабушка, немного подумала и добавила: — Или не сделает.

— Или сделает слабее, — продолжил я перечисление вариантов, решив шуткой немного разрядить обстановку.

— Или так, — согласилась бабушка, и мне сразу стало не до шуток.

— А что за ритуал?

— Завтра узнаешь. Мы не будем тянуть с его проведением, раз уж так всё складывается.

— А хотя бы примерно нельзя сейчас узнать? — спросил я. — Ну чтобы подготовиться.

— К этому не подготовишься за ночь, — ответила бабушка. — Ты или уже готов, или нет.

— И как вы оцениваете мои шансы? Я готов?

— Скорее, не готов, но у нас нет других вариантов. Ты единственный, кто может сразить Гарри.

— Сразить?

— Убить, — уточнила бабушка. — Мне не очень приятно осознавать, что я толкаю внука на убийство, поэтому выразилась немного обтекаемо. Но ты не просто мой внук, ты воин, ты дал слово защищать свою семью и свою страну. И, к сожалению, для того, чтобы защитить всё, что тебе дорого, тебе придётся ликвидировать Гарри. Потому что он является главной угрозой и для твоей семьи, и для страны, и в первую очередь для тебя самого.

— А Вы его убить не можете? — спросил я и тут же пояснил: — Вы не подумайте, что я отказываюсь, просто мне стало очень интересно, почему такое важное дело не можете сделать Вы или Вильгельм Пятый? У вас ведь намного больше сил и опыта, чем у меня.

— Если бы мы с Вилли могли, мы бы давно уже это сделали, ещё в ту ночь, когда Гарри позволил себе наглость явиться к нам домой на танке.

— Я Вас не понимаю.

Бабушка улыбнулась, на какое-то время призадумалась, словно ушла в воспоминания, а затем принялась рассказывать:

— Когда учитель решил покинуть этот мир, он собрал нас — своих любимых учеников и сказал, что отдал нам все свои знания, и что мы теперь не просто одна семья, а нечто большее. И мы всегда должны вместе служить благим целям и никогда не враждовать. И что ему осталось передать нам самую малость. Мы собрались вокруг источника в нашей школе, взялись за руки, закрыли глаза, и мастер начитал какое-то незнакомое заклинание непонятно на каком языке. Едва он закончил, источник угас, а нас наполнила какая-то невероятная сила. Сначала мы подумали, что к нам перешла сила источника, но когда мы открыли глаза и увидели, что учителя с нами больше нет, мы поняли: это была его сила. Мастер передал её нам, разделив поровну. Передал всю, без остатка. И с этого момента мы стали одним целым. Мы теперь и есть наш учитель.