— Это не проблема. Независимость получат все британские колонии, — сказал Александр Петрович.

— Почти все! — поправил Вильгельм Пятый, который, похоже, имел некоторые виды на часть британских владений.

— Почти все, — согласился Романов.

— С Ираком всё понятно, а что с остальными арабскими странами? — поинтересовался Воронцов.

— Трудно предугадать лишь поведение саудитов, — ответил Абдалла Третий. — Они могут, как поддержать Британию, так как имеют с ней договор о дружбе и военной помощи, так и попытаться урвать от неё кусочек. Но первое глупо, а второе бесполезно, поэтому, скорее всего, Саудовское королевство сохранит нейтралитет, как и остальные свободные арабские страны. Кувейт формально поддержит нас, но у него нет армии, а вот Египет сразу же примется возвращать под свой контроль Суэцкий канал и прилегающие к нему территории. И если англичане сразу же не оставят канал, то часть их сил будет переброшена туда.

— А Иордания? — Вильгельм Пятый задал королю не самый удобный вопрос. — Вы планируете выступить против Британии?

— Мы, к сожалению, не можем похвастать большой и сильной армией, — ответил Абдалла Третий. — У нас в стране сильно клановое разделение. Для защиты Иордании все роды поставят в строй своих сильнейших магов, а вот война с Англией — это совсем другое дело. Как я уже сказал ранее, на такое пойдут не все. Что касается королевской гвардии, она малочисленна. Главное наше оружие — песчаные воины. Но у них при всей их мощи есть два существенных минуса: им нужен песок, и они созданы для обороны.

Король Иордании выдержал небольшую паузу и добавил:

— Но у нас есть вариант их использования в войне с Британией.

— И какой же? — поинтересовался Романов.

— Я могу привести своих бабочек в Новгород, Москву или Петербург, — произнёс вступивший в разговор Хуссейн. — Немного песочка придётся завезти для них, но это не проблема. Бабочки будут оборонять ваши города так же, как обороняют Амман. Это позволит тебе не держать в столицах большое количество магов и использовать их в других местах.

— Идея неплохая, — согласился Александр Петрович. — И много надо песка?

— Не очень, — уклончиво ответил иорданец.

— Ну что ж, видимо, пришло время соорудить очень большой песчаный пляж на берегу Волхова, — улыбнувшись, сказал кесарь. — Договорились! И, как я понимаю, с Ближним Востоком мы разобрались. А что у нас на Востоке Дальнем и в Средней Азии?

— Мы договорились с Китаем, — сказала Дана. — Англичане обещали китайцам помощь в возврате Восточного Туркестана в обмен на отказ Китая от Тайваня. Но мы все знаем, что населённый китайцами Тайвань намного важнее для Поднебесной, чем населённый уйгурами Восточный Туркестан. Это в принципе несравнимые вещи. Китайцы мечтают вернуть Тайвань уже почти двести лет, но они не настолько сильны, чтобы идти против Британии.

— А вот здесь я бы поспорил, — возразил Александр Петрович. — Они достаточно сильны. Но они не настолько глупы, чтобы идти против Британии в одиночку.

— И это тоже, — согласилась Дана. — Мы подписали с Поднебесной соглашение. Каганат с союзниками помогает Китаю вернуть Тайвань, а Китай навсегда отказывается от претензий на Восточный Туркестан.

— У китайцев своё понимание слова «навсегда», — заметила бабушка, до этого молчавшая. — Иногда это значит «до лета».

— Согласен с Вами, Екатерина Александровна, — сказал Романов. — Но нас устроит и до лета. Главное — чтобы Китай сейчас не выступил на стороне Британии.

— Не выступит, — заверила Дана.

— Это хорошо, — сказал кесарь. — Персия и Япония в конфликт не полезут; Турции просто не до того; европейские страны, надеюсь, тоже все будут держать нейтралитет.

— Это я вам гарантирую, — пообещал Вильгельм Пятый.

— Получается, что из крупных игроков с сильными армиями остаются лишь Индия, хранящая непонятую преданность британской короне и Ацтлан, — заметил Воронцов.

— С Индией всё сложно, — вздохнул Абдалла Третий. — Мы пытались наладить контакт, но ничего не вышло.

— И мы пытались, — сказала Дана. — Но там действительно всё очень сложно. В Индии невероятно жёсткая клановая система, завязанная, помимо всего прочего, ещё и на касты. Народ и армия там беспрекословно выполняют приказы элит, а элиты куплены Лондоном. Поэтому договариваться там просто не с кем. Верхи не перекупить, а в низах нет никакого сопротивления. Есть несколько революционных националистических организаций, но они разобщены.

— Но они есть! — заметил Воронцов. — Не исключено, что в нужный момент они сыграют роль пятой колонны.

— Будем на это надеяться, — сказал Романов. — Но рассчитывать на это не стоит. Поэтому мы должны исходить из того, что у Британии будет хотя бы один сильный союзник с большим количеством высокоуровневых боевых магов.

— Не стоит забывать про Канаду, Австралию и Южную Африку. Они тоже выделят боевых магов, — сказал Каменский.

— Но все эти маги вместе не будут стоить и десятой, а то и двадцатой мощи Ацтлана, — заметил Воронцов.

— Сотой части, — добавил Вильгельм Пятый. — Один Хосе Второй многократно превышает по своей силе всех боевых магов той же Австралии. Кстати, он мне звонил сегодня утром.

Все присутствующие с удивлением и интересом посмотрели на немецкого императора, а бабушка спросила:

— Звонил? У тебя получилось наладить с безумным мексиканцем настолько хорошие отношения?

— Не настолько хорошие, — ответил Вильгельм. — Едва я вернулся под утро в Потсдам, в мой дворец прибыл поверенный в делах Ацтлана в Империи, исполняющий функции посла, и попросил о телефонном разговоре с Хосе. Конечно же, я согласился поговорить. Поверенный тут же связался со своим императором, и у нас с Хосе состоялся небольшой разговор.

— Насколько он секретен? — поинтересовалась бабушка.

— Ни насколько. Император Ацтлана заявил, что не имеет никакого отношения к выходке Эджертона, что не знал о ней и даже не догадывался. Сказал, что осуждает эту ночную атаку, что это не по-мужски: нападать на дом женщины, когда есть так много врагов мужчин.

— Не по-мужски, — согласилась княгиня Белозерская. — Но чего это вдруг он решил оправдываться?

— Видимо, потому, что не очень красиво получилось, — высказал предположение Романов. — Хосе передал нам информацию о планах Эджертона, можно сказать, притупил нашу бдительность, потому как у всех после этого сложилось мнение, что атаку стоит ожидать позже. И тут вдруг такое.

— Соглашусь с Вами, — произнёс Воронцов. — Очень похоже, что мексиканец заодно с англичанами, но, увидев, что те потерпели фиаско прошлой ночью, Хосе решил дистанцироваться от Британии.

— Значит, мы должны исходить из того, что у Лондона два сильных союзника, — резюмировал Романов. — И лучше мы ошибёмся, чем недооценим силы врага.

— Но тот факт, что Хосе звонил Его Величеству, всё же говорит о том, что мексиканец пытается сохранить для себя пути выхода из ситуации. Иначе он не пытался бы сохранять контакт, — сказал Воронцов.

— Сегодня не только он пожелал со мной контактировать, — слегка усмехнувшись, произнёс Вильгельм Пятый. — Утро было богато на желающих пообщаться. С моим секретарём связался тайный представитель Виктории Второй, она тоже хотела со мной поговорить.

— Хотела? — переспросила бабушка. — Но не поговорила?

Вильгельм утвердительно кивнул.

— Но почему не поговорила? Что-то этому помешало?

— Я помешал, — ответил император. — Мне не о чем с ней разговаривать. Особенно за сутки до того, как Священная Римская империя объявит войну Британской империи.

— Видимо, она догадывается о таких перспективах и очень хочет всё это предотвратить, — предположил Романов. — Хочет спасти свою империю.

— Скорее всего, — согласился Вильгельм. — Но у меня нет задачи спасать её империю, поэтому разговор не состоялся.

— Повезло тебе, — улыбнувшись, неожиданно произнесла бабушка. — А вот до меня она дозвонилась.

Перехватив на себе удивлённые взгляды присутствующих, княгиня Белозерская пояснила: