Она сжимает его пальцами и заворачивается в него.

― Никто. Никто из нас не мог предсказать того, что ты сделал. ― Она смотрит на меня, ее глаза светятся. ― Это прекрасно, Данте.

Она так близко. Аромат жасмина, исходящий от нее, одурманивает меня так, как не смог бы виски. Ночь полнолуния, и вдалеке кто-то напевает старую французскую песню о любви, слова которой соблазнительны и полны тоски. ― Отдай мне свое сердце и душу, ― доносится до нас. И я хочу этого.

Я подаюсь вперед на долю дюйма. Сделай это, шепчет искушающий голос в моей голове. Ты знаешь, что хочешь поцеловать ее. Ты хотел поцеловать ее с момента вашей встречи.

У нее такие длинные ресницы. Кажется, я никогда не замечал, какие они пышные. Я провожу кончиком пальца по линии ее челюсти, и она вздрагивает и делает шаг ближе, запрокидывая голову, ее губы мягкие и полные.

У меня голова идет кругом, я не могу от нее оторваться. Я опускаю голову ниже, и мои губы касаются ее, мягких, как перышко, буквально на долю секунды.

И это похоже на возвращение домой.

Она втягивает воздух.

― Данте, ― шепчет она.

Какого черта я делаю?

― Уже поздно, ― резко говорю я, отстраняясь. ― Я собираюсь принять душ и лечь спать.

― Да, ― бормочет она. Туман медленно рассеивается в ее глазах. ― Это хорошая идея. Я тоже. ― Она снимает пиджак и возвращает его мне. ― Спокойной ночи, Данте.

Я смотрю, как она уходит, и в голове у меня только одна мысль.

Я в полной жопе.

Глава 14

Валентина

Данте Колонна, мой заклятый враг, проклятие моего существования, почти поцеловал меня.

И что самое ужасное, я хотела, чтобы он это сделал. Если бы он не остановился, я бы ответила ему. Когда его губы прикоснулись к моим, совсем ненадолго, меня пронзила волна желания.

И это было не просто желание. Когда я стояла в том залитом лунным светом саду с наброшенным на мои плечи пиджаком Данте и подняв голову ему навстречу, я почувствовала нечто гораздо более опасное, чем желание.

Это было похоже на осознание.

Как будто именно здесь я должна быть.

Как будто все мои решения и сомнения должны были закончиться этим.

Данте.

У меня возникло ощущение, что Данте Колонна ― это именно то, что я искала всю жизнь. Он был моим пунктом назначения.

Виски явно подействовало на твою голову, Валентина. Это единственное объяснение. Временное помутнение рассудка, вызванное алкоголем.

Странная, острая потребность все еще бурлит в моей крови, в моих венах. Данте сказал, что примет душ и ляжет спать. Он сейчас в душе, вода каскадом струится по напряженным мышцам его тела? Или он вытирается полотенцем, собирая капли воды, оставшиеся на его коже? Если я на цыпочках поднимусь по лестнице и загляну в его спальню, то обнаружу, что он спит голым?

― Хватит, ― резко говорю я вслух. ― Остановись. ― Одно дело, когда мы с Данте заключаем что-то вроде длительного перемирия, пока я у него дома, и молчаливо соглашаемся не конфликтовать при Анжелике. После того года, который она пережила, я не хочу ее беспокоить, а если мы с Данте будем ссориться, это только расстроит моего ребенка.

Но совсем другое дело, когда у меня возникают похотливые мысли о Данте. Или, что еще хуже, романтические мысли. Но по-настоящему пугающе ― увидеть на комоде Данте фотографию нас троих, которую Лео сделал на выступлении Анжелики в январе, и позволить себе представить нас семьей. Эта дорога вымощена глупостями и разбитыми сердцами, и я не собираюсь подвергать этому Анжелику.

К счастью, чем бы ни было это безумие, оно скоро закончится. Я уверена, что как только я скажу Данте, что у меня свидание в субботу, нашему перемирию придет конец.

Понедельник выдается бурным. Я трижды отключаю будильник, прежде чем в панике вскакиваю с кровати. Анжелика опоздает в школу.

Но когда я захожу в спальню, ее там нет. Я иду на звук голосов и оказываюсь на кухне, где она завтракает с Данте.

― Дядя Данте дал мне на завтрак хлопья, ― объявляет она, увидев меня.

― Потому что ты сказала мне, что твоя мама дала бы тебе именно это. ― Данте бросает на нее насмешливый взгляд. ― Правда, Анжелика?

― Я иногда ем хлопья на завтрак.

Мои губы дергаются.

― Она изредка завтракает хлопьями, в те дни, когда ее мама проспала. В остальное время она ест яйца и тосты. ― Я не могу сильно злиться. Анжелика проснулась, одета и готова к школе, а я не из тех, кто смотрит в зубы дареному коню. ― Спасибо за помощь, Данте.

― Ничего особенного.

Сегодня утром я едва могу смотреть на него. Как и Анжелика, он уже полностью одет. На нем черная рубашка с рукавами, закатанными до локтей, пара вельветовых брюк красно-коричневого цвета, и, как ни странно, он умудряется выглядеть в этой повседневной одежде на миллион баксов.

Я же, напротив, выгляжу так, будто только что вылезла из постели. Что я и сделала. Волосы торчат в разные стороны, моя пижама из выцветшей фланели, футболка с пикачу нуждается в стирке, а под глазами, я уверена, черные круги от вчерашней туши.

Черт.

― Я могу отвезти ее в школу, если ты хочешь вернуться в постель, ― любезно говорит Данте, словно прошлой ночи не было. ― Похоже, тебе не помешает поспать еще несколько часов.

Засранец. Я больше никогда не позволю этому повториться. Никогда. Я одариваю его слащавой улыбкой.

― Спасибо за заботу, но я в порядке.

― Хорошо. ― Он слышит в моем голосе раздражение, и уголки его губ подрагивают. Сейчас всего восемь. Никто не должен выглядеть сексуально в такую рань. Он поднимается на ноги. ― Если у тебя все под контролем, я пойду на работу. Хочешь, я заберу Анжелику после школы?

― Да, пожалуйста. ― Я поворачиваюсь к дочери, которая делает вид, что полностью поглощена хлопьями. ― Мне нужно привезти сюда мои компьютеры, малышка. После школы ты можешь побыть у тети Лучии, пока я разберусь с этим?

― А дядя Данте тоже будет там?

Данте отвечает раньше меня.

― Конечно, ― легко говорит он. ― У меня нет других дел. ― Он ставит свою тарелку в посудомоечную машину. ― Уборщицы приходят по вторникам и пятницам, и пока вы здесь, я договорился с Мартой о ежедневной доставке продуктов. Она будет здесь около полудня. ― Он берет телефон и отправляет мне ее контактные данные. ― Так что, пожалуйста, скажи ей, что вам нужно. И если график уборки не подходит…

― Он отлично подходит. Уборка два раза в неделю звучит потрясающе.

― Хорошо. Марта и Паулина, конечно, прошли проверку, но я сказал им, что кабинет закрыт для посторонних. Я подумал, что ты не захочешь, чтобы они лезли в твою технику.

― Спасибо. — Из-за его заботы очень трудно злиться на него. И это проблема. Потому что, когда я не раздражаюсь на Данте, я начинаю обращать внимание на ширину его плеч. Как напрягаются мышцы его предплечий, когда он пьет свой эспрессо. Я вспоминаю мозоли на его пальцах, когда он гладил мой подбородок прошлой ночью, вспоминаю бабочек в животе, когда он придвинулся ближе ко мне…

― Мама, мне нужно тридцать евро на костюм для танцев. ― Голос Анжелики возвращает меня к реальности. ― И ты не знаешь, где мой учебник по математике?

― Наверное, в твоей школьной сумке. Пойдем, я помогу тебе найти его.

Лео сопровождает меня в мою квартиру.

― Итак, ― говорит он, пока я собираю свои компьютеры. ― Ты и Данте.

Я бросаю на начальника охраны смертельный взгляд.

― Нет никаких меня и Данте, Лео. Мы с Анжеликой просто живем у него, пока не решится вопрос с Верратти.

― Конечно. Это совершенно нормально ― готовить пасту без чеснока. ― Он складывает монитор в коробку. ― Ему понравилось?

Он чуть не облизал свою тарелку. А потом мы почти поцеловались при лунном свете.