― Не льсти себе, ― отвечаю я. ― Мне нет до этого никакого дела.

― Правда? ― Он смеется, его голос низкий. ― Ты установила жучок, потому что тебе все равно? Ты взломала мою кредитку и заказала доставку виагры в ресторан, потому что тебе все равно? ― Он поглаживает мою нижнюю губу большим пальцем. По моему телу разливается жар, внезапное пламя, от которого я едва не издаю громкий стон.

― Такой красивый ротик. ― Его тон гипнотизирует. Его прикосновения тем более. ― Такой красивый, лживый ротик. Попробуй еще раз, Валентина. Почему тебя это волнует?

Я хочу его. Я чертовски сильно хочу его. Но это Данте Колонна. Мой заклятый враг. Дядя Анжелики. Я не могу позволить себе забыть об этом.

― Ты так часто ходишь на первые свидания, ― сладко говорю я. Мое дыхание сбивается. ― И никогда не встречаешься с той же женщиной снова. Очевидно, у тебя проблемы. ― Я смотрю в его темные манящие глаза. ― Я просто пыталась помочь.

― Ммм… ― Он проводит большим пальцем между моих губ. Я облизываю его, совсем чуть-чуть, и его глаза темнеют. ― Значит, по-твоему, причина, по которой я не планирую снова встречаться с Ларой, в том, что я не могу ее удовлетворить? Именно это мешает мне завязать отношения?

― Именно. ― Не втягивай его большой палец в рот. Не обхватывай его губами и не облизывай, как мороженое. И что бы ты ни делала, определенно не думай о том, чтобы сделать то же самое с его членом. ― Какая еще может быть причина?

Пульс на моей шее бьется, как крылья птицы в клетке. Данте опускает губы к этому месту, его язык ― живой ток жара и желания. Я сдерживала это чувство почти десять лет, но умелые губы Данте выпустили джинна из бутылки на свободу.

Он прижимается ко мне всем телом. Я чувствую, как его эрекция касается моего живота, ― твердый ствол, который развенчивает мои глупые предположения.

― Потому что она ― не ты, ― говорит он, гнев и разочарование сквозят в каждом слоге. ― Вот почему я никогда больше не увижу Лару. Вот почему я никогда больше не увижу ни одну из этих проклятых женщин. Потому что ни одна из них ― не ты.

И тут Данте Колонна, мой заклятый враг, проклятие моего существования, целует меня.

В субботу, когда Данте показал мне свой сад на крыше, залитый лунным светом, и едва коснулся моих губ, я почувствовала покалывание во всем теле. Но это было лишь предвкушение настоящего.

А настоящее ― это… фейерверк. Пламя. Необузданный поток желания. Его язык проникает в мой рот, его рука обхватывает затылок. Мое сердце бешено колотится. Прошло десять лет, но это не единственная причина дрожи, которая пробегает по мне. Под похотью, под одурманивающим желанием, наполняющим мою кровь, скрывается нечто гораздо более опасное. Это чувство, что именно здесь мне всегда суждено было оказаться. Это похоже на возвращение домой.

Данте целует меня, словно я ― стакан холодной воды в жаркий летний день. Нет, это не совсем так. Он целует меня, как человек, умирающий от жажды, ― в каждом движении его языка, в каждом прикосновении губ чувствуется острая потребность. Я целую его в ответ, и по моей спине пробегает дрожь.

― Думаешь, мне нужна виагра? ― рычит он мне в ухо. ― Мне достаточно взглянуть на тебя, и у меня встает.

Есть тысяча причин, по которым это плохая идея. Сейчас я не могу вспомнить ни одной из них. Все мысли покинули мой мозг, и осталось только чистое, всепоглощающее желание.

Данте скользит вниз по моей шее медленными, жаркими поцелуями, и на этот раз я не могу сдержать вздох удовольствия. Во мне разгорается огонь, и я прижимаюсь грудью к его мускулистой груди, соски набухают от желания, пальцы впиваются в его кашемировый свитер.

И тут дом оглашает пронзительный крик.

Анжелика.

Глава 18

Валентина

Анжелике приснился кошмар. Мы вдвоем врываемся в ее комнату и видим, что она сидит в своей кровати, а по щекам текут слезы.

― Они были грубы со мной, ― всхлипывает она. ― Они сказали мне, что я не принадлежу к их числу. А учительница смеялась надо мной.

Данте сжимает губы.

― Ты больше не в той школе, ― говорит он. ― И, если кто-то будет обижать тебя, котенок, скажи мне, и я дам ему по носу.

Анжелика хихикает.

― Ты не можешь бить людей, дядя Данте, ― говорит она. ― Это запрещено. ― Она бросает на меня свой самый очаровательный взгляд. ― Мама, ты почитаешь мне сказку? ― Анжелика укладывается на кровать. ― Ты тоже послушай, дядя Данте.

Кажется, это ее сватовство. Я бы сказала, что раскусила ее затею, но, очевидно, что кошмар сильно ее расстроил. Мы устраиваемся с двух сторон от Анжелики, и я читаю ей сказку. А когда она снова засыпает, мы на цыпочках выходим из ее спальни.

― Валентина. ― Данте проводит руками по волосам. ― Нам нужно поговорить.

Его слова эхом отдаются во мне, снова и снова, как заевшая пластинка.

Она ― не ты.

Вот почему я никогда больше не увижу Лару. Вот почему я никогда больше не увижу ни одну из этих проклятых женщин.

Потому что ни одна из них ― не ты.

Данте ни с кем не встречался всерьез уже… Я даже не помню, сколько. Вечность.

Из-за меня?

Но этого не может быть. Это безумие.

Мое тело пылает от воспоминаний, а мысли путаются. Разговаривать ― последнее, что мне сейчас хочется делать. Избегать ― кажется гораздо лучшей стратегией.

― Уже поздно, ― выпаливаю я, избегая его взгляда. ― Мне пора спать. Спокойной ночи, Данте.

Я бросаюсь в свою спальню и закрываю дверь. Я слышу его дыхание с другой стороны двери еще долгую минуту, прежде чем он возвращается к себе.

Сон приходит очень нескоро.

Роза звонит мне на следующий день в полдень.

― Привет, я звоню, чтобы предупредить тебя. Оказывается, мы идем в модный ресторан с дресс-кодом. ― В ее голосе звучит легкое раздражение. ― Надень коктейльное платье.

Черт. Я совсем забыла о двойном свидании. После событий прошлой ночи, разве можно меня винить?

― Ммм, Роза… ― начинаю я, не зная, как продолжить.

― Скажи мне, что ты не ищешь причину отказаться, Валентина.

Данте даже нет дома. Когда я проснулась, его уже не было. Анжелика, сидящая перед телевизором с тарелкой сладких хлопьев, сказала мне, что он ушел на работу.

― Он просил передать, что вернется к ужину.

Я вздыхаю в ответ на вопрос Розы.

― А я могу?

― Нет, ― мгновенно отвечает она. Затем ее голос смягчается. ― Когда мы разговаривали в прошлые выходные, ты, кажется, была полна решимости снова попробовать встречаться. Ты передумала из-за Энцо? Валентина, я не думаю…

― Что? Нет. ― Это из-за того, что Данте поцеловал меня вчера. Это преследовало меня всю ночь. Его слова до сих пор звучат в моих ушах. Потому что ни одна из них ― не ты.

― Это просто ужин. Кстати, у тебя вообще есть коктейльное платье? Кроме того черного платья, которое я сшила тебе три года назад?

Черное платье, о котором так пренебрежительно отзывается Роза, висит у меня дома в шкафу. Я его не упаковала, да и зачем?

― Нет.

― Я так и думала. Приходи пораньше. Можешь одолжить что-нибудь из моих вещей.

― Спасибо. Роза ― модельер, и ее гардероб ― предмет мечтаний. Она всегда выглядит потрясающе. Я делаю последнюю попытку отказаться от свидания. ― Но у нас разные размеры.

― Мы достаточно похожи, и в крайнем случае я могу подогнать платье. Я умею шить, ты же знаешь.

― Куда мы пойдем ужинать?

― В «Ветрано», ― отвечает она. ― И прежде чем ты спросишь почему, это потому, что Нил настоял. По словам Франко, он знает шеф-повара.

Уф. «Ветрано» ― это мишленовский ресторан. Я уверена, что еда там прекрасная, но она еще и очень дорогая. Это место, куда люди ходят что-то отмечать, а не на свидание вслепую.

И судя по раздраженному тону Розы, она тоже не в восторге от этого выбора.

Это всего лишь один вечер, Валентина.